Светлана Алексиевич — необычный писатель. Последние тридцать лет ее взгляд и перо гуляют по обломкам Советского Союза, и в первую очередь, конечно же, России. Она собирает рассказы (по большей части женщин), но не подвергает это литературное сырье обработке, а превращает его в нечто вроде театральной постановки. Ее книги больше похожи на романы, а не журналистские расследования. Ее беседы напоминают исповедь, а книги — отпущение грехов.
15 лет назад появилась «Чернобыльская молитва», а сегодня в продажу во Франции выходит «Время second-hand. Конец красного человека».
В ней Алексиевич прекрасно удается передать повседневную жизнь страны, где все или почти все жили бедно, но достойно и верили в коммунистические идеалы. Она не пытается скрывать ее грубость, глупость, отчуждение и неудачу. Говорит о быте чиновников, инженеров, солдат, учителей, домохозяек, пьяниц... Рассказывает об ошибках, страхах и надеждах в тусклом и сером мире.
Идея свободы
Но даже это стране мертвых душ не удалось задушить ростки юмора и любви. Кроме того, у людей были книги, могущество империи, святая Русь... Маленькие радости, которые помогали разбавить рутину... Рассказы диссидентов, которые по-тихому передавали из рук в руки... И, конечно же, идея свободы, которая всегда прочно сидела в умах.
Но внезапно она выпрыгнула на первый план в начале 1990-х годов. Этого не ожидал никто, ни аппаратчики, ни мужики. Ах, эта пьянящая воля! Ах, каким прекрасным должно быть будущее! Разумеется, нашлись и старые ворчуны, ветераны Красной армии, непримиримые сталиниты, которые с презрением плевали на непрошенную гостью. Они считали свободу всего лишь потасканной шлюхой. Однако для большинства людей она предстала чистой и непорочной девой, которая распахнула перед ними двери в дивный новый мир.
Как бы то ни было, похмелье вольного загула оказалось тяжелым. (Устаревшие) заводы закрылись, (ненужных) чиновников уволили, а (обветшалый) транспорт, (запущенные) больницы и (посредственное) жилье перестали быть бесплатными. Инженеры стали дворниками, профессора — уличными торгашами, механики — безработными.
Не деньги, а бабло
Пока весь народ все глубже тонул в болоте нищеты, пришедший к власти Ельцин отдал страну на растерзание бесчестным дельцам (они нередко были бывшим членам партии), которые быстро прибрали к рукам предприятия, банки и природные ресурсы. Чуть позже их назовут олигархами.
Значит, это и есть свобода? А деньги? Даже не деньги: «бабло». Люди начали спрашивать себя, были ли так уж неправы все те, кто ностальгирует по временам КГБ и ГУЛАГа (а далеко не всем из них по 70 лет)... Быть может, свобода и правда проститутка, которая готова отдаться только тем, у кого водятся деньги: мошенникам и бандитам...
Автор рисует пейзаж в мрачных тонах, которые, возможно, отпугнут тех читателей, которые боятся депрессии. Но не стоит пугаться: в «Конце красного человека» нет ничего особенно страшного. Надежда, любовь и смех по-прежнему здесь, наперекор посредственности и мягкотелости. Светлана Алексиевич не просто так русская (по культуре). В ее книгах, как у Толстого, Гоголя, Шолохова и Аксенова, переплетается множество историй и судеб, тысячи трогательных и живописных картин... Словно для понимания человеческой души, требуется повстречать их все...
Отрывки из книги:
«Я очень хорошо знаю, что такое мечта. Все детство я просил купить мне велосипед, и мне его не купили. Бедно жили. В школе я фарцевал джинсами, в институте — советской военной формой плюс символикой разной. Иностранцы покупали. Обычная фарца. В советское время за это сажали на срок от трех до пяти лет. Отец бегал за мной с ремнем и кричал: «Спекулянт! Я под Москвой кровь проливал, а вырастил такое говнецо!» Вчера преступление, сегодня — бизнес. В одном месте купил гвозди, в другом набойки — упаковал в полиэтиленовый мешок и продал как новый товар. Принес домой деньги. Накупил всего, полный холодильник. Родители ждали, что за мной придут и арестуют. (Хохочет. ) Торговал бытовой техникой. Скороварками, пароварками... Пригонял из Германии машину с прицепом этого добра. Все шло валом... У меня в кабинете стояла коробка из-под компьютера, полная денег, я только так понимал, что это деньги. Берешь, берешь из этой коробки, а там все не кончается. Уже вроде все купил: тачку, квартиру... часы «Роллекс»... Помню это опьянение ...Ты можешь исполнить все свои желания, тайные фантазии. Я много узнал о себе: во-первых, что у меня нет вкуса, а во-вторых, что я закомплексован. Не умею с деньгами обращаться. Я не знал, что большие деньги должны работать, они не могут лежать. Деньги — такое же испытание для человека, как власть, как любовь... Мечтал... И я поехал в Монако. В казино Монте-Карло проиграл огромные деньги, очень много. Меня несло... Я был рабом своей коробки. Есть там деньги или нет? Сколько их? Их должно быть больше и больше. Меня перестало интересовать то, что интересовало раньше. Политика... митинги... Умер Сахаров. Я пошел с ним попрощаться. Сотни тысяч людей... Все плакали, и я плакал. А тут недавно читаю о нем в газете: «умер великий юродивый России». И я подумал, что он вовремя умер. Вернулся из Америки Солженицын, все бросились в нему. Но он не понимал нас, а мы его. Иностранец. Он приехал в Россию, а за окном Чикаго...
Кем бы я был, если бы не перестройка? ИТР с жалкой зарплатой... (Смеется) А сейчас у меня своя глазная клиника. Несколько сотен человек зависят от меня со своими семьями, дедушками, бабушками. Вы копаетесь в себе, рефлектируете, а у меня этой проблемы нет. Я работаю день и ночь. Закупил новейшее оборудование, отправил хирургов во Францию на стажировку. Но я не альтруист, я хорошо зарабатываю. Всего добился сам... У меня было только триста долларов в кармане... Начинал бизнес с партнерами, от которых вы бы в обморок упали, если бы они сейчас зашли в комнату. Гориллы! Лютый взгляд! Теперь их уже нет, они исчезли, как динозавры. Ходил в бронежилете, в меня стреляли. Если кто-то ест колбасу хуже, чем я, меня это не интересует. Вы же все хотели, чтобы был капитализм. Мечтали! Не кричите, что вас обманули...»
