26 декабря после паломничества в храм Ясукуни премьер-министр Японии Синдзо Абэ представил общественности рассуждение на тему «Клятва в вечном мире». Предвидев реакцию Китая и Южной Кореи, он подготовил эту речь заранее. Однако при сопоставлении этой речи с предыдущими действиями и высказываниями премьера вырисовываются многочисленные противоречия. Ниже мы приводим вызывающие вопросы высказывания премьера и их анализ.
Признание ошибок прошлого: «Паломничество для того, чтобы рассказать об успехах новой власти за год»
В синтоистском храме Ясукуни захоронено четырнадцать военных преступников класса «А», включая бывшего премьер-министра Тодзио Хидэки, которые руководили военными действиями во время Второй мировой войны и были признаны виновными перед трибуналом. Храм Ясукуни напрямую связан с вопросом исторического признания, который заключается в том, как японские политические лидеры оценивают агрессию и колониальное правление Японии в прошлом. Была ли необходимость идти в храм Ясукуни, который несет в себе такую смысловую нагрузку, чтобы объявлять об успехах власти?
Назначение Абэ на пост премьера в прошлом году повлекло за собой недоверие к власти в вопросах исторического признания как в самой Японии, так и за границей. После того, как члены кабинета министров Японии совершили паломничество в Ясукуни, Китай и Южная Корея заявили о своем решительном протесте, однако новое правительство заявило, что оно «не отступит ни под какими угрозами». По поводу речи Мураямы, в которой говорилось о пересмотре отношения к колониальному правлению и агрессии, новая власть заявила, что «она не продолжает эту линию». После шквала критики позиция власти развернулась на 180 градусов: теперь правительство стало уважать «преемственность позиции предыдущих правительств».
Решение премьера посетить храм противоречиво и с точки зрения конституционного принципа разделения церкви и государства. Государственная религия Синто являлась источником мотивации для мобилизации войск вплоть до Второй Мировой войны. Центральным храмом этой религии был именно Ясукуни. В речи премьера Абэ об этом умалчивается.
На встрече с журналистами премьер подчеркивал: «Мы молимся за спокойствие душ павших в битвах, как лидеры всей страны. Эта позиция едина для лидеров стран всего мира».
Читайте также: Непостижимый японо-китайский эксцесс
При этом в октябре госсекретарь США Керри отправил венок в память жертв войны не в храм Ясукуни, а на Национальное кладбище Тидоригафути. Представитель Госдепартамента США ответил на вопрос газеты «Асахи» о причинах такого выбора: «Это место не несло в себе религиозного и политического подтекста». Такая позиция, видимо, и послужила поводом к заявлению правительства Обамы о «разочаровании».
Внутренняя политика: «Мы работаем в мирном направлении и придерживаемся этой позиции»
Отказ от пацифизма
Не произошло ли отделение понятия «мира», о котором говорит премьер, от пути мирного государства, по которому шла Япония?
«Активный пацифизм, основанный на международном сотрудничестве», о котором при всяком удобном случае упоминает Абэ, стал не чем иным, как проявлением «активного» недовольства. Пересмотр трех принципов экспорта вооружений, стремление к утверждению права на коллективную самооборону и даже подготовка пересмотра конституции — все это звучит вразрез с заявлениями о продолжении курса предыдущих правительств.
Премьер также говорил: «Я еще раз подтвердил убежденность в следовании антивоенным клятвам».
Однако во время мемориальной церемонии в память погибших, проведенной в этом году в день окончания Второй мировой войны, выражения из разряда «клятва об отрицании войны» были забыты. Премьеры предшествующих правительств на таких церемониях говорили об ответственности за ущерб, причиненный азиатским странам, но на этот раз Абэ отдал другое указание своим сотрудникам: «Вы должны полностью пересмотреть, для кого и для чего мы проводим эту церемонию». После этого из речи исчезли не только «глубокая рефлексия», «скорбь», но и «клятва об отрицании войны».
Возможно, премьер просто подобрал речь согласно обстоятельствам. Но если судить по той ситуации, то на этот раз клятва возникла из ниоткуда.
После паломничества Абэ сказал журналистам следующее. Он крайне сожалел о том, что не смог посетить храм во время своего первого премьерского срока и в прошлом году во время выборов руководства Либерально-демократической партии и нижней палаты парламента, когда его выбрали лидером партии и премьер-министром страны. Из его слов можно прийти к выводу, что паломничество в Ясукуни было оправдано доверием народа. Однако в своей предвыборной речи Абэ заявлял о «развитии вопросов внутренней и внешней политики», не упоминая о паломничествах. Здесь произошла подмена логики и понятий.
Также по теме: «Война с Японией предопределена», - считают китайцы
Внешняя политика: «Я не собираюсь ранить чувства людей Китая и Южной Кореи»
Как понять факт почитания военных преступников
После паломничества премьер также заявил журналистам: «Критика посещения храма Ясукуни, или, как это называют, почитания военных преступников, основана на недопонимании». Однако можно ли так поступать, заявляя о «недопонимании»?
Даже если допустить, что премьер не имел намерения поклониться военным преступникам, то это не изменит того факта, что он совершил паломничество в Ясукуни, в котором молятся в том числе и военным преступникам класса «А». В особенности тяжело принять это Китаю, который в период нормализации дипломатических отношений между Японией и КНР объяснял своему народу, что военные лидеры Японии отличаются от обычных граждан.
Жители захваченного Китая и Кореи, попавшей под колониальное правление Японии, изначально относятся к храму Ясукуни с глубоким неприятием. На территории храма имеется музей «Юсюкан», в котором демонстрируется коллекция, направленная на оправдание довоенной истории. Могут ли китайцы и корейцы в таких обстоятельствах принять фразу «Я не собираюсь ранить чувства людей»?
За год, прошедший после назначения Абэ на должность премьер-министра, не состоялось ни одной его встречи с главами Китая и Южной Кореи. Видимо, именно на этом основании Абэ и говорил о «всегда открытой для диалога двери».
После посещения храма Ясукуни на проведение переговоров с главами других стран остается еще меньше шансов. Все это неминуемо скажется и на бизнесе с туризмом. А ведь сам премьер должен был предвидеть такой поворот событий.
И все же он настоял на паломничестве. В своей речи Абэ отметил: «Я надеюсь на построение дружеских отношений, основанных на уважении к Китаю и Южной Корее». Но разве можно сначала провоцировать эти страны, а потом говорить о дружбе?
