У многих католиков возникает ощущение, что им пытаются заткнуть рот: критики сравнивают их с ультраправыми и экстремистами, которым удалось пройти на митинг против однополых браков. Тем не менее, они выступают не от имени церкви, а в борьбе за общее благо.
Во имя общего блага
В 2014 году к рассмотрению готовится закон об уходе из жизни. Католическое сообщество вполне справедливо выражает тревогу и грозит провести в случае необходимости массовые демонстрации. Сторонники эвтаназии в свою очередь готовятся раскритиковать во всех СМИ стремление католиков привести закон в соответствие со своими принципами. Если слушать этих профессиональных обличителей религии и даже, нужно сказать, часть выступающих в последнее время католиков, то покажется, что католическая церковь защищает свои исконные «угодья» и ведет коммунитаристскую политику. Грядущие дебаты (если это вообще можно назвать таким словом) станут лишь прискорбным повторением того, чему мы уже неоднократно были свидетелями за последние годы. Любые аргументы против эвтаназии отметут из-за их якобы религиозной подоплеки, и неважно, что их разделяют многие люди, не являющиеся католиками, и даже представители левых.
Выходящие в печать аналитические материалы и комментарии (намеренно?) замалчивают ключевой элемент современной политической картины. Если я выступаю против эвтаназии, вспомогательных репродуктивных технологий и суррогатного материнства, я не отстаиваю католические ценности, а действую во имя всеобщего блага. Так думаю не только я одна. Разумеется, вера влияет на мое понимание общего блага. Однако каких-то католических ценностей просто не существует. Моя вера – это вера в триединого бога, который протянул руку людям и пришел спасти их от греха своим земным воплощением и его смертью на кресте. Это не вера в ценности, которые могли бы разделять и некатолики (свободный выбор, солидарность, охрана жизни, готовность делиться, любовь, защита нашего культурного наследия). Движущие мной убеждения лишь вторичны по отношению к керигме, провозглашению основ христианской веры.
Именно это я каждый раз объясняю на встречах с родителями, которые обращаются с просьбой крестить их ребенка. Все это подталкивает нас к тому, чтобы использовать аргументы, которые понятные нехристианам и могли бы быть аргументами нехристиан. Поиск общего блага – это не какая-то христианская особенность. Об этом свидетельствуют огромное множество нехристианских верующих и атеистов, которые каждый день работают во имя этого блага.
Может и так, возразят нам, но, сражаясь за то, что вы считаете общим благом, вы не защищаете благо всех и каждого, потому что вы лишаете некоторых людей их прав. Разумеется! Но общее благо не является суммой личных благ. Оно подразумевает отказ от прав, привилегий и прерогатив, которые могут навредить другим. Это относится к суррогатному материнству. Нам часто говорят о боли бездетных пар, которые не в силах произвести на свет ребенка. Но я сама прекрасно вижу эту боль, мне приходилось сталкиваться с ней на собственном опыте. У вас все сворачивается внутри при виде новорожденного – мне это прекрасно знакомо. Тем не менее, я не считаю, что эта боль дает мне право потребовать от женщины продать мне ребенка и тем более выбирать эту женщину из каталога, чтобы получить идеального малыша. Да, в таком случае я стану матерью, но повешу на шею ребенка груз, который будет давить на него всю его жизнь. Поэтому общее благо подразумевает отказ от суррогатного материнства. Я в этом уверена.
Тому есть немало примеров. Я категорически против представления о том, что у любого человека есть право обогащаться до бесконечности, но это не какой-то реакционный рефлекс и пережиток лет работы в профсоюзе, а искренняя убежденность в том, что это противоречит предназначению благ. Раз наша планета может дать лишь ограниченное количество богатств, чем сильнее они будут сосредоточены в руках единиц, тем меньше жителей смогут ими воспользоваться. Если мы меняем маршрут автомагистрали или железной дороги для защиты флоры и фауны, то тем самым мы не пытаемся навредить людям, которые бы смогли улучшить жизнь благодаря перенесенному отрезку трассы, а стремимся сохранить экосистему, чей дисбаланс навредил бы всей стране. Хотя сейчас, в эпоху почитания индивида, императивов индивидуализма, личных радостей, эгоистического гедонизма и прав себя любимого, которые воспринимаются как источник и цель любых законов, такие суждения уже редко можно услышать, именно на них нужно в первую очередь обращать внимание.
Добравшись до этого пункта аргументации, мы можем столкнуться с еще одним возражением: не все согласны с нашим восприятием общего блага. Наиболее радикально настроенные атеисты полагают, что общее благо подразумевает исчезновение всех видимых признаков существования религии в общественном пространстве. Да, наше понимание общего блага, вероятно, не разделяется всеми. Тем не менее, оно свойственно не только католикам, а раз оно является общим для людей различных вероисповеданий, то его нельзя назвать коммунитаристской инициативой, которая нацелена исключительно на продвижение выгодных для католиков идей.
Один специалист по СМИ часто говорит мне, что нам нужно развивать одну единственную идею, так как в противном случае вся суть нашего посыла может отправиться в мусорное ведро. И если нам нужно оставить всего один аргумент для объяснения причин нашей борьбы против ряда современных законов, он может выглядеть следующим образом: мы сражаемся во имя общего блага.
Хватит скрываться
Раз я католичка с твердыми убеждениями, министр Манюэль Вальс автоматически ставит на мне клеймо «ультраправая католическая фундаменталистка». И неважно, что я выступала в поддержку левых, не делая при этом тайны из моей католической веры. Большинство католиков, которые выходят на улицы и не скрывают веры – конечно же, правые. А те, кто идет на демонстрации под знаменем веры, – вообще ультраправые.
Существование подобного рода риторики свидетельствует о провале сразу двух стратегий. Первая касается стремления выставить напоказ нашу веру, словно отстаиваемые нами идеи являются некими коммунитаристскими маркерами. Об этом я уже говорила чуть выше. Вторая известна под названием сокрытия веры. Ее принцип предельно прост: даже если вы выступаете как христианин, не нужно никому об этом говорить. У нее есть одна безусловная заслуга: предлагаемые ей размышления о любых проблемах нашего общества доступны для всех, как верующих, так и нет. Она объединяет христиан, нехристиан и неверующих вокруг общих идеалов. Тем не менее, она в то же время заводит нас в тупик.
В рамках этой стратегии верующий ни в коем случае не должен говорить, что он верит. Такой вариант пользовался особой популярностью в левых кругах. Католики, которые выходили на улицу и выражали свои убеждения, отстаивали в первую очередь позиции по маркерам правых (свободная школа, аборты, эвтаназия, однополые союзы во всех возможных юридических формах). Сегодня результат налицо. Если католик открыто говорит о своей вере и убеждениях, на него автоматически ставят «правое» клеймо. Или даже «ультраправое». Хотя в этом вовсе не обязательно его вина. Наши политики (и аналитики, которые так любят делиться своими блестящими мыслями в СМИ) свято верят, что левые и правые просто не могут ни в чем придерживаться одних убеждений. То есть бороться можно либо за правые представления, либо за левые.
Но все не так просто. Если бы предшествовавшее нам поколение левых католиков не стеснялось демонстрировать свою веру, если бы оно показало то, как вера толкает его на борьбу, если бы ему хватило смелости переступить при необходимости через раскол правых и левых, то сейчас у нас, быть может, было бы меньше тех, кто в ужасе бежит от католической церкви, потому что считает ее чем-то вроде подразделения правых. Разговорам о светском государстве в левой среде всегда была свойственна немалая доля неискренности. За годы работы я убедилась, что там также хватает невежества, но в то же время и любопытства, которое в первую очередь проявляется за пределами политических и профсоюзных кругов.
Некоторым покажется, что эти слова противоречат первой части статьи. Но это не так. Отказ от стратегии скрытности никак не перечеркивает необходимость задуматься о смысле общего блага. Мы уверенно держимся этих прочных убеждений вовсе не потому, что церковь нам это сказала. Церковь не требует ничего во имя защиты политических и социальных ролей. Она обращается к нам во имя человечества. Таким образом, мы можем защищать убеждения католической церкви, не использовав ни слова из религиозного словаря, если эти самые убеждения в нас достаточно прочны. Отбросить скрытность означает осмелиться показать себя христианином, заявить о том, во что мы верим, что мы ходим в церковь на службы, и что это нам приносит. Нам нужно не стыдиться наших убеждений, какими бы они ни были. Придерживаться позиций общего блага, не боясь показать радость веры. Вновь заявить о себе.
Мао Эрман (Mahaut Herrmann) – католический блогер, активист «зеленых»
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Сражаясь за то, что вы считаете общим благом, вы не защищаете благо всех и каждого, потому что вы лишаете некоторых людей их прав. Разумеется! Но общее благо не является суммой личных благ. Оно подразумевает отказ от прав, привилегий и прерогатив, которые могут навредить другим.
