Чтобы получить представление о сущности американской исключительности, будет полезно побеседовать с иммигрантами. И, так уж получилось, я как раз являюсь одним из них. Я не случайно выбрал США в качестве постоянного места жительства и работы: я приехал сюда, потому что считаю, что Америка не просто другая, но что она - лучше остальных государств. Если вы спросите об этом человека, претендующего на американское гражданство, он ответит вам, что достоинства этой страны в значительной степени перевешивают ее недостатки, какими бы серьезными они ни казались.
Я понимаю, почему многие уже устали от этой темы. С одной стороны, заявления о том, что США — особенная страна, довольно банальны. Любая страна по-своему особенна. А заявления об исключительном статусе быстро перерастают в высокомерие и шовинизм. Все же, как мне кажется, США действительно выделяются на фоне остальных стран — и некоторые из тех качеств, которые делают Америку не только особенной, но и исключительной, заслуживают того, чтобы их ценили и сохраняли.
В своем эссе, опубликованном на этой неделе в The Atlantic, Питер Бейнарт (Peter Beinart) объявил о «конце американской исключительности». Он утверждает, что, хотя ей еще не пришел конец, в скором времени это обязательно произойдет. Он рассматривает три отличительные характеристики — религия, патриотизм и экономические возможности — и приходит к выводу о том, что США постепенно теряют свою исключительность. И, по его словам, у него есть масса причин полагать, что эта тенденция продолжит нарастать.
Это блестящая статья, и я думаю, что он во многом прав. В своей ответной статье Питер Берковиц (Peter Berkowitz) критикует Бейнарта за то, что тот назвал Республиканскую партию виновной в утрате исключительности — довольно спорное утверждение, которое, однако, не слишком влияет на главную идею эссе Бейнарта. Изменения, о которых пишет Бейнарт, вполне реальны. Постепенно США превращаются в светскую страну. Ее возможности и желание демонстрировать свою силу на мировой арене (это не имеет никакого отношения к патриотизму, но сейчас не об этом) уменьшаются. Что касается экономической мобильности, то дело здесь не в том, что Америка теряет свои позиции по этому показателю, а в том, что в этом смысле она не была исключительной с самого начала.
На самом деле, аргументы Бейнарта могут показаться многим весьма убедительными. Я бы добавил, что ощущение исключительности США отчасти вытекает из их экономической мощи. Без нее вопрос о том, что делать с их гигантским военным потенциалом, не возникал бы. И даже в этом вопросе Америка начинает терять свою исключительность. Вероятнее всего, в течение следующих нескольких десятилетий США сохранят свои лидирующие позиции по показателям доходов на душу населения, однако они вряд ли сумеют сохранить статус крупнейшей мировой экономики и исключительной военной державы.
Читайте также: И снова об американской исключительности
По всем этим показателям Америка со временем утратит свою исключительность. Вопрос только в том, насколько эти показатели важны. Несмотря на то, что я согласен с Бейнартом в том, как он оценивает состояние Америки по этим характеристикам, я не считаю, что в обозримом будущем американской исключительности придет конец.
Я думаю, что неиссякаемым источником американской исключительности является американский характер. Эта как раз то свойство, которое трудно выразить количественно, а потому легко сбросить со счетов. Но ведь далеко не все значимое можно измерить количественно.
Любой человек, когда-либо живший и работавший в других странах, не может не удивляться этому: американцы всегда к чему-то стремятся. Лень не совместима с американским национальным характером - так же, как и ирония. Американцы усердно трудятся и воспринимают свои обязанности настолько серьезно, что это начинает выглядеть комично. Они страстно хотят заработать и готовы к конкуренции, но при этом они дружелюбны и открыты к взаимодействию с другими людьми и к новым деловым начинаниям. К чужакам они относятся приветливо и одновременно требовательно (что британцы считают особенно странным). Они презирают некомпетентность и не станут довольствоваться посредственностью. Они прагматичны — они верят в то, что работает — и часто не готовы идти на компромисс. Они восхищаются новаторами и любителями риска. Они считают неудачу временной задержкой. Они привыкли надеяться только на себя и ждут этого от других. Они не считают, что весь мир перед ними в долгу.
Попробуйте пожить где-нибудь за пределами США и после этого сказать, что эти черты характера универсальны.
Все это объясняет выдающиеся экономические успехи Америки. То же самое можно сказать и о политических институтах, которые также стали продуктами американской культуры. Я далеко не первый из тех, кто заметил, что американская культура заключает в себе одновременно черты общинности и индивидуализма. Американцы глубоко уважают народный суверенитет и те институты, которые являются его выражением, в том числе Конституцию и национальный флаг. Но эти чувства сочетаются с подозрительным отношением к правительству. С одной стороны, «Мы, народ», с другой — «Не наступай на меня».
Именно эти черты меня восхищают. Стоит признать, что я с самого начала был настроен восхищаться США и во многом видеть лишь положительную сторону. Между тем, те же самые черты американского характера часто приводят к обратным результатам: излишне злоязычной политике, фанатичному стремлению сажать людей за решетку, приверженности букве закона, доведенной до абсурда — и этот список можно долго продолжать. Но я пишу все это, потому что искреннее восхищаюсь Америкой и ее гражданами, и я восхищаюсь ими, потому что они - особенные. Культурные корни всегда уходят очень глубоко. И я очень удивлюсь, если Америке не удастся сохранить свою исключительность на долгие годы вперед.
