Если мы перечитаем историю последних лет, мы увидим, что никогда прежде Европейский суд по правам человека не утверждал, что чадра является средством притеснения и социальной изоляции женщин.

Решение Страсбургского суда, отклонившего иск французской гражданки, не представляющей жизни без бурки, несет с собой огромное значение и касается не только непосредственных участников дела. Оно и дает начало радикальному изменению в европейском и международном отношении к этому типу одежды: переходная стадия от мультикультурной во всех проявлениях Европы, все же признающей, что бурка — это что-то чисто исламское, к Европе правовой. К счастью, существуют женщины и мужчины, способные отличить традицию от предписания, которые умеют и хотят защищать человеческое достоинство от закабаления обычаями и псевдо-культурного помешательства, выгодного экстремистскому лобби.

Но сейчас кажется, что все движется в обратную сторону. Интегралистские течения, порожденные «арабской весной», проваливаются одно за другим, в Ираке проявляется экстремизм, срывая маски «умеренных исламистов» с обыкновенных террористов, и многие из тех, кто находится уже в Европе, возвращаются к тому, откуда пришли, то есть к периферии общества и политики. Проткнуть мягкое лоно Европы на этот раз не удалась, однако за этой попыткой, несомненно, последуют другие.

Приговор Суда по правам человека, а не какого-то маленького провинциального суда, касается многих вещей, которые нужно было бы глубоко проанализировать, но мы остановимся лишь на одной: «Французские власти преследуют (с помощью закона, запрещающего бурки — прим.ред.) справедливую цель создать все условия для сосуществования». Из этого следует, и вывод этот крайне четкий, что бурка — это вещь, недопустимо контрастирующая с социальной жизнью и любым типом человеческого взаимодействия. Это тот предмет одежды, который по свое природе, скрывает жизнь женщины от других людей, так как визуальный и личностный контакт отсутствует. Бурку можно считать настоящей социальной клеткой, предписанием, которое никогда не было традицией, иначе судьи отнеслись бы к ней совсем иначе.

Совершенно ясно, что всем европейским судам и адвокатам, включая итальянских, нужно было бы превратить этот случай в прецедент, чтобы раз и навсегда оговорить все вопросы, касающиеся бурки и хиджаба. А как же политика? Почему она молчит? Все выглядит так, будто она даже не в курсе этого постановления, поскольку только-только собирается наконец заняться лежащим в долгом ящике законопроектом и приступить к его обсуждению. Когда я озвучил его в Конституционной комиссии и Палате депутатов, на нас вместе со всей умеренной элитой журналистов, интеллигенцией и представителями гражданского общества тут же посыпалось столько угроз, оскорблений, проклятий и клеветы, что всего интернета будет недостаточно для того, чтобы о них рассказать. Это была целая вереница неслыханных оскорблений и действий со стороны тех, кому выгодна законность бурки в Италии. Моральный и исторический долг итальянской политики в том, чтобы взять этот проект в свои руки и быстро превратить его в закон итальянского государства, указав раз и навсегда на его расхождение с экстремистами. Государство должно четко дать понять, что не поощряет и никогда не будет поощрять интегрализм, на чем бы он ни был основан.

Европа, занимающая до этих дней неясную позицию, сделала шаг в сторону новой истории, теперь озвучить свое мнение предстоит отдельным национальным законодательствам. Политикам необходимо выйти из тени и решить, хотят ли они, чтобы в свободном государстве жили свободные женщины, или им больше нравятся женщины-рабыни? Постановления Страсбургского суда окончательно и бесповоротно: запрет на ношение бурки не нарушает ни одного права женщин, а молча принимать подобное одеяние — все равно что быть сообщником смерти каждой исчезнувшей женщины, задыхающейся в собственном теле и душе из-за экстремизма.