Время мучительного ответа

На этот раз с несчастным малайзийским «Боингом» все прояснилось в несколько дней. Единственный оставшийся мучительный вопрос бешено циркулирует между Вашингтоном, Берлином, Лондоном и Брюсселем: что делать с ответом?

Для лидеров Запада ответ оказался гораздо мучительнее вопроса. Пусть звучит цинично, но возможность ссылаться на ведущееся международное расследование трагедии для президента Обамы, скорее всего, не менее ценна, чем для президента Путина: она дает воздух времени.

Ведь обоим президентам ответ уже известен в деталях. Вероятно, Путин более глубок в именах и званиях ответственных за катастрофу, а Обама – в технических подробностях. Дело в том, что для получения картины происшествия на самом деле не нужно доступа ни к обломкам самолета, ни к самописцам. Военные спутники и система AWACS очень плотно отслеживают европейские небеса, а небо над зоной конфликта – еще плотнее.

В свое время, когда усатый генерал Кузьмук, кучмовский министр обороны, пытался отмазаться от ракетного пуска по лайнеру из Сибири, летевшему над зоной украинских учений из Тель-Авива, американские эксперты в один миг предоставили все изобличающие свидетельства. А ведь это было 13 лет тому назад! Сейчас точность наблюдений на порядок выше. Таким образом, и в Белом доме, и, понятно, в Кремле знают, что ракета по пассажирскому лайнеру была выпущена российская, из российского комплекса, скорее всего, российским боевым расчетом, находившимся на территории, контролируемой пророссийскими сепаратистами.

В Белом доме и Кремле, полагаю, в равной степени ломают голову над мотивами и причинами случившегося. Но они вторичны и факта не меняют: отдал ли приказ на поражение полковник ВС РФ Пупкин или отставник Гиркин. Принял ли Гиркин-Пупкин несчастный «Боинг» за украинский «Антонов» или, просто получив в руки спички, решил затеять пожар при первой же возможности.

На Западе понимают, что Путин не санкционировал атаку на гражданский лайнер и его окружение к ней тоже наверняка непричастно. Но в том и часть мучительности ответа, что, при всей очевидной прямой непричастности к катастрофе, вина за гибель 300 пассажиров столь же очевидно падает на Кремль.

Другое дело, готовы ли в Вашингтоне публично открыть все карты? Ведь за признанием факта должны последовать и связанные с ним шаги. И не исключено, что локальная справедливость будет принесена в жертву справедливости глобальной, позволяющей, к примеру, избежать реальной войны в Европе с десятками тысяч жертв… (Пока писались эти строки во вторник вечером, министры иностранных дел ЕС перенесли на несколько дней решение об ужесточении санкций против РФ.)

Если всем нам повезет, то через какое-то время мы узнаем о виртуозных пируэтах тайной дипломатии во время кризиса вокруг малайзийского «Боинга». Сейчас мы можем о них только догадываться по косвенным подробностям. По странной, будто замедленной в модном стиле «слоу», реакции мировых лидеров. По совершенно фантастическому ночному обращению Путина к непонятно кому.

Никогда за 15 лет у власти Владимир Путин не выходил в эфир ночью. И вдруг – в 01:40 Москвы, из своего кабинета в Ново-Огарево, с негримированным выражением лица. Но главное – без малейшего информационного, на первый взгляд, повода.

Зачем нужно было будить страну в ночь на понедельник, чтобы сказать всего лишь о необходимости расследования гибели лайнера? Неужто такое «откровение» не могло поскучать до утра?

Конечно, не могло! Просто адресовалось оно не нам с вами и звучало совсем иначе: так разведчики во времена холодной войны отправляли открытку с невинным текстом на рядовой адрес, из которой посвященные узнавали новости страшной силы.

Кому предназначалась ночная открытка Путина? Скорее всего, кому-то, кто в 01:40 московского времени еще точно не спал.

Не думайте, что у этой диковатой истории нет аналогов. Сын Никиты Хрущева Сергей рассказывал, как в последние часы Карибского кризиса его отец с соратниками осознали: ситуация становится неуправляемой, ядерная война – неминуемой. Это случилось, кстати, после того, как советская ракета, без команды Кремля, а лишь по воле местных военных сбила над Донбассом, простите, над Кубой, американский самолет. Воскресным, замечу, днем решили немедленно уступить Кеннеди и убрать ракеты с Кубы. Решение было облечено в заявление Хрущева, длинное, путаное и нервное. Но наполненное важнейшими кодовыми словами.

Счет, однако, уже шел на часы, и обычным диппутем заявление в Белый дом не поспевало, война могла опередить его.

Хрущев нашел креативный выход – заявление прочли в прямом эфире Московского радио. Советские слушатели, наверное, тогда тоже недоумевали. Но шифровка дошла по назначению…

Нам с вами до подобного хеппи-энда еще надо поволноваться…

А пока всем сторонам остро требуется осмотрительность, осторожность, взвешенность и сдержанность. Европа, образно говоря, залита керосином погибшего «Боинга» – и уже не огонька спички, а малозаметной искры достаточно для беспощадного пожара.

Мы скорбим о погибших, мы понимаем, что Голландия понесла самые большие человеческие потери со времен Второй мировой, что хладнокровно убиты и граждане Германии, Великобритании, Бельгии; что это не малайзийская, а европейская трагедия. Но все же мы не хотим поспешных и необратимых шагов, которые превратят трагедию в европейскую или мировую катастрофу. Будем помнить фанатика Гаврилу Принципа и несчастного Фердинанда. Как дорого обошлась европейцам ровно сто лет тому назад волна вполне справедливого гнева.