Так ли уж незаменимы выпускники МГИМО?

Доля выпускников Московского государственного института международных отношений (МГИМО) в чехословацкой, а позднее чешской (и словацкой), дипломатии была одним из острейших вопросов с самого начала трансформации МИДа после падения коммунистического режима. Информация, что в связи с новым законом о государственной службе начали подумывать о том, чтобы не признавать дипломы этого известного на весь мир вуза, добавила спорам остроты. Однако с самого начала за этим предложением не могло стоять больше, чем злая шутка того, кто его выдвинул. Конец истории не мог быть другим: идея была отвергнута.

В начале статьи на тему вышеописанной дискуссии стоит повторить, что выпускники МГИМО, несомненно, имеют очень качественную подготовку к дипломатической деятельности и входят в касту наиболее профессиональных чешских дипломатов. Правда и то, что до 1989 года не было практически никаких других путей на дипломатическое поприще, кроме учебы в МГИМО. Но на этом плюсы, связанные с обучением в МГИМО и последующим трудоустройством выпускников в дипломатической сфере демократического государства, к сожалению, практически исчерпываются. В противовес этому встает несколько весьма важных вопросов, прежде всего таких.

Какие принципиальные ценности могли быть у тех, кто добровольно поступил в вуз в коммунистическом Советском Союзе — стране, которая долгие годы оккупировала нашу родину, кто там обучался тому, как обслуживать коммунистическую дипломатию, а зачастую и ее разведку. Какие у них были «кадровые предпосылки» к поступлению в это учебное заведение? Я имею в виду их прокламированное и подтвержденное отношение к социалистической системе и правительству коммунистической страны? И в-третьих, чему именно научились студенты советских политических вузов (тут надо сказать, что речь о выпускниках не только МГИМО, но и других советских университетов, начиная Киевским институтом международных отношений и заканчивая факультетом журналистики, или математики, или астрономии, или минералогии — да, студенты всех этих специальностей из советских, то есть не только российских, коммунистических вузов работали, а многие до сих пор работают, в чешском дипломатическом корпусе).

Принципиально важно, что все вышеизложенные вопросы взаимосвязаны. На учебу в Советский Союз мог отправиться только тот студент, кто, помимо интеллектуальных способностей, очень явно демонстрировал и свою преданность делу социализма, трудовому классу и ведущей роли партии KSČ, кто был готов для карьеры снова и снова подтверждать это свое отношение не только словами, но и делом. Кроме того, такой студент должен был иметь «неподпорченное» происхождение: ни в его семье, ни в его окружении не могло быть тех, кто нелояльно относился к коммунистическому режиму. Так, например, эмигрант в семье был практически на 100% препятствием на пути в МГИМО. Таким образом, претендентами на учебу в СССР были молодые люди, о которых было известно, что они никогда не сталкивались с кем-то или чем-то, кто мог ослабить их веру в светлое коммунистическое будущее. Тут я позволю себе маленькое отступление.

На то, что я изложил выше, никак не может повлиять факт, что некоторые чешские студенты советских университетов на самом деле плевали на марксизм и рабочий класс. Наоборот, это лишь подтверждает их исключительный прагматизм и готовность примкнуть к кому угодно, кто обладает властью, может обеспечить карьеру и комфортную жизнь в будущем, и все это забыв о принципах и собственных ценностях. Другими словами, в Советский Союз отправлялись учиться талантливые чешские студенты, которые при этом были либо фанатиками коммунизма, либо, напротив, беспринципными карьеристами, чуждыми всяких идеалов, морали и элементарной человеческой порядочности. И вот такой «человеческий материал» получал для неограниченной обработки вездесущий КГБ и его всевозможные тайные и явные ответвления, ведущие работу в советских вузах. Их общая цель состояла (и состоит) в воспитании профессионалов, которые в будущем готовы кого угодно и когда угодно предать, ликвидировать, продать или выдать во имя конечной цели — а именно возвышения России и окончательного поражения врага на запад от российских границ. Чему на самом деле в рамках такого образования могли научиться наши студенты в советских вузах, я даже не решаюсь предположить: у меня никогда не было возможности, да и желания, на собственной коже испытать такое обучение, так как я не отвечал ни одному из вышеперечисленных требований.

И конечно, неудивительно, что в 1989 году, после падения коммунистического режима, весь дипломатический аппарат был основательно «засорен» выпускниками советских вузов. Поэтому первые постреволюционные правительства и первые министры иностранных дел столкнулись с то же проблемой, что и министры внутренних дел, обороны и юстиции: с чего и как начать чистку своих ведомств. Как избавиться от потенциальной и фактической опасности того, что люди, работающие на пражскую власть, будут, хотя бы отчасти, продолжать работать на Москву, чему их сознательно обучали, и на что в свое время они добровольно решились (в отличие от сотрудничества со спецслужбой StB, к учебе в СССР никто никого не принуждал — ни шантажом, ни побоями, ни другими средствами). С другой стороны, если бы один за другим были уволены все те, кто из-за своей советской квалификации представлял потенциальную опасность для молодого государства, и их заменили восторженными профанами, встал бы вопрос о профессиональности кадров и эффективности отдельных центральных органов.

Подобная дилемма, конечно, в итоге вылилась в поиск компромиссов, порой в виде неких бартерных сделок в стиле: «Я знаю, что ты не был одним из худших мерзавцев, а у меня недостаток квалифицированных работников. Я тебя оставлю, а ты за это будешь мне профессионально и абсолютно лояльно служить». Можете ли вы себе представить, чтобы кто-то, имеющий вышеописанное моральное кредо советской школы, не пошел на такое соглашение? А понимаете ли вы, что в тот момент он шел на это со всей искренностью, потому что ему ведь, в общем, все равно, кому служить, ведь он «профессионал»? В подобном положении оказался МИД, и благодаря новой ситуации в его стенах учились жить и работать бок о бок профи из МГИМО и других подобных вузов и восторженные правдолюбцы из рядов бывших антикоммунистических диссидентов, а также политические выдвиженцы от партий, прежде всего партии ODS, а позже ČSSD и других.

В тот же период сложилось, и существует доныне, негласное сообщество выпускников советских вузов, которые отличаются от тех, кто пришел в дипломатию практически с улицы, прекрасным знанием иностранного языка и хорошим этикетом, не обладая при этом опытом реальной дипломатической и внешнеполитической работы. Вместе с внутриполитическим развитием страны эта почти масонская группа «мгимошников», поддерживающих друг друга, поднималась все выше по дипломатической лестнице или, напротив, падала в самые низы, но она не прекращала существовать и умело пользовалась ошибками, которые совершали ее профессионально неподготовленные коллеги. Эти новые дипломаты, в свою очередь, руководствовались недоверием и видели риски для безопасности, которые реально представляли собой их воспитанные Советами коллеги, стремились защититься от того, что «мгимошники» легко обходили их просто благодаря своим способностям и квалификации, и не упускали ни одной возможности, чтобы немного оттеснить «советских», когда получалось. Порой это были слегка параноидальные шаги, порой — обоснованные, но в любом случае деление на «мгимошников» и «немгимошников» до сих пор является характерной чертой чешской дипломатии.

Чтобы не усложнять картину я не упоминаю о влиянии и судьбе работников бывшего МИДа, которые долгие годы, кроме экспорта и импорта, занимались шпионажем и осведомительством. Их было столько, что самым простым решением кадрового вопроса было упразднить все министерство, причем борьба за возвращение этих отправленных в отставку со своих теплых мест работников не прекращается до сих пор. Но это немного другая история, которая сегодня скрывается под названием «экономическая дипломатия», о которой мы рассуждали тут недавно.

Таким образом, выпускников советских вузов до сих пор можно найти на некоторых значимых, и менее значимых, позициях в чешском дипломатическом корпусе, а также в некоторых других правительственных органах. Разумеется, нельзя исключать, что они по-прежнему являются некой пятой колонной или дремлющим активом спецслужб, работающих на возвышение и усиление влияния России в мире. Не сам ли российский президент сказал, что «бывших чекистов не бывает»? Времена, когда людей с этим несколько противоречивым и опасным образование некем было заменить, уже прошли благодаря приходу молодых дипломатов. Они уже успели получить полное образование вне влияния российских разведывательных служб — в наших вузах или на западе от наших границ. Но круговая порука тех, кто прошел профессиональную подготовку в лучших советских вузах, в Чешской Республике, по-видимому, все еще сильна, поэтому попытка устранить их влияние на чешскую государственную бюрократию провалилась. Но хорошо то, что благодаря этой попытке, хотя бы подняли эту тему. Может, когда-нибудь все получится...