Убийцы в сговоре с обществом

Зверства, совершаемые боевиками ИГИЛ, повергают в ужас. Но подобная жестокость не возникает из пустоты. Каждое свое злодеяние боевики называют «священным долгом», возложенным на них исламом. Убийства — обычное явление в современном мире. Смертная казнь как высшая мера наказания практикуется как на Востоке, так и на Западе, и в Китае, и в Америке. Но в «халифате» убийства совершаются с особой изощренностью. И именно это привлекает внимание мирового сообщества. Можно долго рассуждать о причинах, побуждающих людей совершать убийства публично. Каждый из нас испытывает страх и ужас, наблюдая за тем, как человеку отрезают голову. Это действует гораздо сильнее, чем все политические требования. И как объяснить то, что при этом все исламистские организации заявляют о своей приверженности учению ислама, а их лидеры были воспитаны на этом учении?

Между идеологией партии «Баас» и учением исламистов мало общего, но не стоит забывать о том, что как в Ираке, так и в Сирии у власти долгое время находилась эта светская партия. Из политических соображений «Баас» вступила в союз с исламистами. Баасисты долгие годы обучали представителей религиозных движений, прививая им идеи национализма. Но вот вопрос: что вдохновляет людей вступать в какую-либо партию? Ее политическое учение, ценности, деятельность? Почему некоторые иракцы и сирийцы нашли оправдание действиям ИГИЛ, позволив им совершать их преступления? После падения баасистского режима в Ираке, иракцы нуждались в том, чтобы новый режим обеспечил им их «безопасность» любыми средствами. Возможно, здесь следует искать корни репрессий Саддама. В начале 90-х годов я познакомился с одним племенным шейхом, перешедшим на сторону оппозиции. Когда стало известно о том, что против иракских курдов было применено химическое оружие, этот человек спросил меня: «А чего ждут те, кто выступает против государства (заметьте, “государства”, а не “режима”)? Что их угостят шоколадкой?»

Боевики ИГИЛ пока не применяли химическое оружие. Их любимое оружие — это отрезание голов. В 90-е годы федаины Саддама, которыми командовал его сын Удей, носили с собой мечи, которыми перерезали горло проституткам. Никто тогда не вел учет жертв. И никто не знает, сколько женщин было убито только по доносу, например, из-за того, что они отказались выйти замуж. В 80-е годы в Ираке дезертирам отрезали уши. И это было юридически закрепленное наказание! Во время Ирано-иракской войны иракцы привыкли к зрелищу раскроенных черепов иранцев. С тех пор им стало недостаточно просто убить врага, чтобы удовлетворить жажду мести.

Такое чувство как ненависть не появляется сразу, оно накапливается постепенно. Потом на этой основе могут создаваться новые политические движения и организации. Поначалу эти движения прибегают к насилию лишь в самых крайних случаях. Преступления, которые совершались в 80-е и 90-е годы иракским режимом, стали результатом постепенно накапливаемой ненависти. После прихода к власти партия «Баас» ознаменовала начало своего правления публичной казнью 11 иракских евреев, обвиненных в шпионаже в пользу Израиля. Их тела были повешены на колоннах рядом с барельефом «Свобода» в центре площади Тахрир в Багдаде. Чем-то похоже на языческий обряд. И сегодня нам тоже приходиться рассматривать мертвые тела. Кто виноват в этом? Мы сами. Это мы до сих пор разрешаем проводить смертную казнь. А, наблюдая за казнью, мы участвуем в ее совершении. И это мы освободили палачей от ответственности за убийства. Так в нас проросли и продолжают прорастать семена зла.

Насилие, совершаемое исламистами, стало их моральной ценностью, а не средством борьбы. А если это ценность, то они и не причисляют ее к преступлениям, за которые сажают в тюрьму. Убийство для исламистов — это обряд очищения, способ самовыразиться и подчеркнуть свою принадлежность к организации. Газета New York Times писала о турке, который еще в детстве сел на наркотики, но затем его завербовала ИГИЛ и направила в Сирию. Даже после того, как он лично застрелил несколько человек и принял участие в массовых казнях, его отказывались признавать бойцом ИГИЛ. И только когда он похоронил одну из своих жертв заживо, ему, наконец, присвоили это «звание». От имени ИГИЛ в интернет выкладываются десятки видеозаписей. Конечно, даже если бы их никто не снимал и не смотрел, боевики все равно продолжали бы вершить насилие, но все убийцы стремятся к тому, чтобы их послание дошло до врага.

Когда Саддам Хусейн пришел к власти, он сразу же обвинил 49 партийных лидеров в заговоре против него. В подобных случаях смертная казнь — это обычное дело. Но Саддам пошел дальше: он приказал своим сторонникам лично участвовать в расстреле приговорённых. Участие в массовых казнях сплачивает членов группы. А сами казни в этом случае считаются наказанием или адекватным ответом врагу, осмелившемуся выступить против интересов всей группы. Степень жестокости прямо пропорциональна степени оскорбления, нанесенному группе предполагаемым врагом, и отвечает чувствам всех людей по отношению к этому врагу. Это соответствие чрезвычайно важно, потому что убийца в данном случае считается представителем и исполнителем воли всего народа. Подобная тактика, к сожалению, не раз доказывала свою успешность. Кто не мечтал отомстить Израилю спустя два года после его победы в войне 1967 года?

Что касается Америки, то иракцы, арабы и мусульмане не просили ее вторгаться в Ирак и разжигать там чувство ненависти. Оно возникло после 13 лет блокады, голода и смертей, последовавших за ее вторжением. Защитникам города Эль-Фалуджа показалось мало просто казнить американских охранников, попавших в засаду спустя несколько месяцев после американского вторжения. Они посчитали необходимым сделать жителей города своими сообщниками. Тела были повешены на городском мосту, а один из иракских бойцов предлагал сделать из них «баджу» — блюдо, которое обычно готовится из головы барана. Так проявился сговор между убийцами и обществом.

Коллективная месть не является отличительной чертой арабов или мусульман. Но степень жестокости по отношению к тем, на кого она направлена, определяется цивилизационным развитием общества. Один французский автор вспоминает: «После освобождения Парижа у французов появилось огромное желание отомстить нацистам за насилие, страх и унижения, испытанные ими во время оккупации». Жажда мести в данном случае появилась не только из-за действий нацистов, но и из-за того, что парижане своим освобождением были обязаны армиям союзников, а не Французскому сопротивлению. Большинство французов, за исключением горстки предателей, не приняло нацистское правительство Виши. Во время оккупации представителей фашистских охранных патрулей, спекулянтов и информаторов убивали без суда и следствия. А после освобождения по обвинению в пособничестве нацистам было казнено около 80 человек, и все считали это справедливым. После оккупации сотни или даже тысячи женщин были выведены на улицы Парижа. На глазах у публики им наголо обрили головы за связь с немцами. Но женская участь во время войны — это тема для отдельной статьи.

Стоит напомнить, что жажда мести или жестокость не являются отличительным признаком только лишь исламистов. Перебирая свой архив, я наткнулся на такой текст: «Неудержимое насилие не является ни шумом и яростью, ни восстанием диких инстинктов, ни даже эффектом негодования: это человек, воссоздающий себя самого». Автор этих строк — не какой-нибудь «мясник» или идеолог из ИГИЛ, а философ-гуманист, которым зачитывалась молодежь 60-х годов, Жан-Поль Сартр. Он написал эти слова в предисловии к книге Франца Фанона «Весь мир голодных и рабов», которая стала руководством к действию для всех революционеров Третьего мира.

Желание убивать, свойственное многим народам в прошлом, никуда не исчезло. Оно сидит в нас и сейчас.