Духовные вызовы войны

Причины войн и конфликтов бывают разными. Самые заметные носят политический характер: конфликты интересов, попытки аннексии или подчинения себе другого государства, территориальные споры. Притеснение этнических меньшинств, отсутствие уважения к их автономии или языку, социальное неравенство, неэффективность экономики, эксплуатация, нищета и отсутствие перспектив — это причины общественные и культурные. Существуют еще моральные и религиозные причины: эрозия системы ценностей, религиозные кризисы, исчезновение гражданских добродетелей.

Иоанн Павел II и Бенедикт XVI подчеркивали, что источник мира на земле кроется не столько в силе и военном равновесии или договорах, сколько в справедливых отношениях между людьми и в глубине души каждого человека. Кардинал Йозеф Ратцингер выдвигал сложную для понимания неверующих мысль: что за мир и конец войн следует молиться, поскольку военные и политические усилия не приносят плодов без духовного и ментального преображения обществ и… без Бога, выступающего духовной силой истории. 

Христианство опирается на понятие Провидения, чем отличается от других культур и религий, оперирующих только понятием судьбы, которое было в Древней Греции синонимом слепого предназначения человека. Провидение — это не сила, заранее определяющая жизнь, дающая удачу или несчастье, мир или войну. Это сила Бога, присутствующего в человеческих решениях и пронизывающего исторические процессы. Примером может служить русская историософия Владимира Соловьева. Атеистическим вариантом такого дискурса были труды Ленина. Именно Бог вдохновляет людей и направляет план спасения мира.

В экзистенциальном и временном плане Он продолжает приходить нам на помощь. «Избавь нас, Господи, от голода, огня и войны!» — эти слова пишут на придорожных крестах. Один из таких крестов с написанной кириллицей просьбой к Спасителю появился неподалеку от обломков малазийского самолета. Вокруг на поле были разбросаны тела жертв и детские игрушки. В Польше все помнят молитву Иоанна Павла о схождении Святого Духа и возрождении польской земли.

Многие видят в этих событиях силу невероятных исторических перемен. Сейчас места, где идет война, следует окружить покорной молитвой.

Религиозный кризис

Основополагающей причиной украинского конфликта является то, что Российская Федерация совершила аннексию Крыма, а потом, инспирируя антиукраинские настроения на востоке Украины, начала посылать на ее территорию мятежников и оружие, включая танки и ракетные установки. Были и социальные причины: бедность, безработица, разорение крупных предприятий, отсутствие общественного доверия, вездесущая коррупция, отсутствие реформ, деморализация, националистические тенденции на западе и востоке страны, а также осознание, что в более богатой России живется лучше.

Между тем Россия стремится восстановить имперскую мощь, подчинив себе близлежащие государства. В российский патриотизм вкралась убежденность, что сила — это завоевание других народов и обладание сферой влияния. Также существуют опасения по поводу экономической, культурной и политической экспансии Запада. Россия знает, что не обладает динамикой западного мира. Она проигрывает также на уровне массовой культуры. Эта ситуация вызывает обеспокоенность и ощущение угрозы.

Многие, например, Александр Солженицын, указывают на российский дикий капитализм, беспощадную эксплуатацию страны, распродажу за бесценок национальных богатств. Россияне не составляют гражданского общества, и поэтому простые жители страны чувствуют себя в глобальной системе пролетариатом. У истоков проблемы стоит кроме того моральный и религиозный кризис, а также институциональные проблемы Православной церкви.

Всего половина россиян считают себя православными, практикующих из них — 1-2%. Дело обстоит хуже, чем в любой западной стране. Это общество равнодушных в религиозном плане людей и агностиков. В Церкви мало говорится о гражданских добродетелях, зато высказывается снисходительность к власти. Производится апология государства, единственный грех которого — слабость. Оно может ожидать полной лояльности Церкви, которая мало вовлечена в попытки сгладить социальное и экономическое неравенство, в процесс улучшения страны.

Россия никогда не признавалась в грехах или в собственной вине по отношению к другим народам и собственным гражданам, не плакала сама над собой. Она оплакивала лишь павших солдат и вождей революции.

Моральная помощь

Любят ли поляки россиян? Согласно последним опросам, не очень. Впрочем, это слишком прямо и наивно заданный вопрос. Понятно, что из-за царизма, эпохи коммунизма, а сейчас агрессии в отношении Украины мы Россию боимся: так как она — агрессор, там президент Путин, имперские, великорусские и постсоветские настроения, ревизионизм, запугивание ядерными боеголовками и ракетными установками.

Но ведь мы любим и ценим россиян. Мы любим конкретных людей, русскую культуру, литературу, киноклассику, музыку и песни, иконы, златоглавые церкви, рассказы о боярах, царях, татарах, Сибирь, и безбрежность, какая есть только в России. Русские близки нам по языку, географии, чувствам.

Это наши сородичи. Благодаря этому поляки, возможно, лучше других понимают русскую душу. Однако эту близость разрушают взаимные стереотипы. Кого из россиян мы полюбили за последние десятилетия? В первую очередь, пожалуй, Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Парадоксальным образом сами россияне считают их виновниками разбазаривания национального достояния. Мы любим диссидентов, людей искусства и известных артистов. Мы не раз искренне сочувствовали россиянам, особенно жертвам терроризма в Беслане и московском метро. Мы оценили их, когда они выражали соболезнование нам по поводу смоленской катастрофы. Простые люди по велению сердца приносили цветы и молились за жертв этой трагедии, за Польшу и Россию, которые оказались втянутыми в странный клубок драматических событий. Это трогало и придавало отваги. 

Хотя столько россиян поддерживают агрессию на Украине, мы все еще многого от них ожидаем: стремления к свободе и справедливости, уважения к другим, а также доброжелательности. Президент Бронислав Коморовский (Bronisław Komorowski), выступая недавно в Бундестаге, поделился своей мечтой об открытой и современной России, символом которой могла бы стать Автострада свободы, связывающая Берлин, Варшаву и Москву (которая пока соединяет только немецкую столицу с нашей). Поляки, немцы и россияне, объединенные общей транспортной артерией, могли бы ездить друг к другу в гости, пить вместе кофе в придорожных ресторанах, мирно бороздить российские просторы, любоваться польскими и немецкими пейзажами.

К сожалению, сейчас это лишь мечты, а перед лицом войны — иллюзии. Многие из нас продолжают верить, что в России еще есть люди, выступающие против интервенции на Украине. У россиян, как и у нас, есть совесть, разум, вера в Бога. В истории эта сила не один раз помогала преодолеть национальный эгоизм, дурное наследие и страх перед чужаками, становилась противоядием от идеологии.

Образцом для польско-российских отношений может стать польско-немецкое примирение, инициированное письмом польских епископов к немецким. В нем звучат слова: «прощаем и просим о прощении». Сейчас те же слова следует адресовать россиянам, чтобы они вернули их нам: и тем, кому они хотят простить, и тем, чье прощение они хотят получить.

С россиянами следует разговаривать не только в контексте войны, но обсуждать культурные и религиозные проблемы, ловушки глобализации, коррупцию, политику международных концернов, принципы демократии. Конечно, это сложно. В этом смысле положительным явлением было приглашение в Польшу польским Епископатом Патриарха московского Кирилла. Это происходило еще до российско-украинского конфликта.

Причина агрессивной политики Росси кроется не столько в финансовых проблемах, сколько в общественно-экономическом кризисе. Поэтому сейчас диалог нужно вести для того, чтобы президент Путин нашел в себе смирение и, обратившись к здравому смыслу, остановил войну. В противном случае он станет причиной новых разрушений, а сам войдет в историю в плохом смысле. Нужно терпеливо стараться достучаться до простых россиян, показывая им истинные причины конфликта.

К сожалению, чем дольше она продолжается, тем больше охватывает нас пессимизм. Московская Церковь не выступает открыто против военных действий в Восточной Украине, а если делает это, то слишком тихо. А ведь она столько перенесла, родила стольких безымянных мучеников, ведь столько ее последователей несли с Христом тяжкий крест. Чудовищно, что Россия развязала этот конфликт, подпитывает его, используя наемников, ракеты и пропаганду. Для православных христиан с Украины и из России — это братоубийственная истребительная война. Следует призвать другие христианские Церкви, в том числе католическую, отчетливее и смелее высказываться против этой войны.

Проявить великодушие

Иоанн Павел II говорил: история показывает, что даже в очевидно дурных вещах кроется какое-то добро или его зачаток, поскольку по своей природе человек не может желать зла ради зла, и если он делает зло, то ради какого-то добра. Папа показывает это на примере французской революции, которая провозглашала лозунги гражданской свободы и права народов на самоопределение. Возможно, поэтому эта кровавая революция до сих пор остается во Франции славной и имеет своих героев.

Папская мысль склоняет нас к великодушию в оценке действий России. Наши суждения бывают излишне непримиримы и не вполне несправедливы. Россияне считают, что благодаря им Польша сохранила существование, как государство, а нам сложно видеть в этом их заслугу, так как мы знаем жестокость и преступные намерения Сталина. Наша свобода не была свободой, победа — победой, а право на культуру было ее цензурированной и выхолощенной версией. Мы это знаем, а россияне — не совсем. Нам следует проявить больше понимания к их снисходительности в отношении СССР. В глазах россиян Ленин устроил террор, но заодно пропагандировал электрификацию, механизацию и просвещение. Сталин убивал, но завоевал Берлин, а Хрущев покорил космос. Легко возмущаться россиянами, не понимая их и не пытаясь поставить себя на их место. Нам сложно принять факт, что советские солдаты, кем бы они ни были и что бы нам ни принесли, умирали на нашей земле, воюя с Гитлером.

В этом контексте кажется красноречивым жест Анджея Вайды (Andrzej Wajda). Когда после смоленской катастрофы простые россияне зажигали свечи у польских дипломатических представительств, тронутый этим Вайда предложил зажечь свечи на могилах советских солдат. Это был своего рода жест прощения. Даниэль Ольбрыхский (Daniel Olbrychski) или Кшиштоф Занусси (Krzysztof Zanussi) также дали аккуратный пример уважения к россиянам и их культуре, а одновременно протеста против их политики. Черно-белый образ россиян следует отбросить.

Альтернативы нет

Демократия — это сложное и, порой, очень неблагодарное занятие. В западной версии она кажется запутанной, увязшей в противоречиях, неповоротливой, а одновременно болтливой, самонадеянной и капризной. При взгляде снаружи она выглядит иногда комично и жалко.

Народам, которыми правят патриархи, мудрецы, шейхи и цари, демократические схватки и предвыборное бахвальство может напомнить детскую площадку и песочницу, и поэтому они обвиняют западные общества в инфантилизме. В некоторых странах, в том числе в России, утрируя проблемы демократии, показывают карикатурность этой системы, а не ее сложную, тонкую суть. Но как-никак демократия создала и Грецию, и Европу, эволюционируя и расширяя сферу своего применения. Без демократии не было бы гражданской и религиозной свобод, а также цивилизованного развития, включая современные технологии, столь необходимые и России, и всему миру. Демократия несовершенна, и поэтому над ней нужно работать и дальше.

Россия — большая гордая страна с богатой историей и культурой, собственными обычаями, но именно ей придется приспособиться к демократии, а не наоборот. Есть немало россиян, которые с гордостью говорят, что их стране демократия чужда, и что они выработали собственную систему. Но правда ли это? Сомневаюсь. России, скорее, следовало бы искать свой путь к демократии. Это не должна быть обязательно американская или французская модель, это может быть модель российская, сохраняющая, однако, суть демократии и соответствующая российским реалиям.

Никодем Збигнев Бжузы — монах-доминиканец, теолог.