В 2012 году было создано подразделение по борьбе с преступлениями против половой неприкосновенности. Однако на количество правонарушений в этой сфере данное событие не повлияло. По данным Следственного комитета, ежедневно в России подвергаются насилию 11-12 детей.
Преступление без наказания
«В психиатрии принято считать, что процент педофилов, если иметь в виду людей с психическими расстройствами, примерно одинаков во все времена», — считает кандидат психологических наук, психотерапевт Евгений Четаров. «И больше их не стало. Но, наверное, можно говорить о некоей бытовой, социальной педофилии, как еще одной болезни общества. Пить стали больше, алкоголь снимает все нравственные ограничения, и преступник действует не из-за "болезненной тяги" к детскому телу, а из-за того, что не подвернулся другой партнер: с ребенком справиться легче во всех смыслах — и в моральном, и в физическом. Да ведь и с нравственностью проблема — норм поведения, декларируемых обществом, не установлено. А тема педофилии, прежде закрытая, раздувается непомерно. Думающему человеку это не страшно, но происходит маргинализация населения. Вы заметили, что гораздо больше информации о преступлениях, чем о наказаниях? Причем, о наказании, как правило, говорится в контексте его слабости, легкости. Деградирующие граждане воспринимают сигналы — интересно попробовать, тем более, что за это ничего не будет».
Впрочем, легкость наказания — удовольствие, доступное далеко не всем. В конце сентября Центральный районный суд Новосибирска не усмотрел состава преступления в действиях бывшего начальника отдела информационного центра главного управления МВД по Новосибирской области подполковника Андрея Литвинова. Активисты общественной организации «Новосибирск против педофилов» организовали электронную переписку с подполковником, представившись 15-летним подростком. По их свидетельствам на суде, подполковник писал явно со знанием дела: «Сперва будет больно..., но я постараюсь». Когда Литвинов пришел на свидание, он принес чипсы, пачку презервативов, упаковку средства для потенции и клизму. Расследование длилось почти год, обе экспертизы показали, что мальчик — неполовозрелый. Подполковник вину признавал вплоть до последних заседаний суда. Но позже вдруг заявил, что собирался на встрече объяснить подростку, как нехорошо общаться с незнакомцами, тем более столь тесно. Литвинов был оправдан.
«Такую линию защиты избирают почти все уличенные в аномальной переписке с детьми, — рассказывает Михаил Костин, юрист, один из руководителей движения "Новосибирск против педофилов". Абсурдное решение суда мы постараемся обжаловать».
Как найти преступника
Столь же абсурдным, но диаметрально противоположным, оказалось решение Новосибирского областного суда по делу 25-летнего Антон Бойченко, получившего 14 лет колонии. Хотя изнасилования тоже не было. Мужчину, предложившего «приятное занятие», 8-летняя девочка помнила смутно, но, как выяснилось в суде, сотрудники полиции сначала показали ей фото Антона, и лишь потом провели опознание. При этом пятеро молодых людей, исключительно положительных и законопослушных, в компании которых он находился в то время, когда совершалось преступление, подтвердили его алиби. Верховный суд оставил приговор без изменений.
Дело в том, что Антон в маленьком городке Барабинск — чужой, приезжий, а искать настоящего преступника на станции, где сходятся все сибирские пути, долго и почти нереально. Позже появился еще один эпизод, когда в туалет местной школы забрался неизвестный мужчина, тоже чего-то желавший от девочек. Чего, они поняли не совсем, но догадались. Худенький, невысокий Антон совсем не похож на крупного мужчину лет сорока, которого описывали школьницы и дежурившая в тот день техничка. Настолько, что вопреки расхожему мнению, в колонии Антона не обижают — по его словам, в его виновность не верят ни товарищи по несчастью, ни обслуживающий персонал.
«Я убеждена, что Антона задержали не случайно. И у него, и у его невесты в дежурной части неоднократно интересовались: точно ли, что он не местный, и у него нет родственников в Барабинске? Оперативникам нужно было кого-то найти под данное преступление, и Антон удачно им подошел. Мы с мужем пытались сами проводить расследование, но в Барабинске местные жители боятся с нами разговаривать, а за нами все время следовала какая-то машина. Испугались, что не вернемся, а что будет с Антоном? Наша жизнь превратилась в ад, не пережила трагедии бабушка. Полиции и следователям в погоне за показателями абсолютно наплевать на то, что они поломали жизнь целой семьи. Педофилов у нас не выявляют, а назначают».
Слова Елены о «назначении» педофилов, как ни странно, подтвердил и Следственный комитет России, хотя и сам того не желая. Трехлетнюю Вику, похищенную прямо из детского сада, искал весь Томск. Ее искали около 4 тыс. человек по всему городу. 19 августа ее тело было обнаружено со следами надругательств, а 22 августа следственные органы уже сообщили о поимке убийцы. Правда, убийца был найден повешенным.
По заявлению главы Следственного комитета по Томской области Владимира Литвиненко, подозреваемый — 37-летний мужчина, житель Томска — работал таксистом и жил неподалеку от места преступления. «Мы не сомневаемся, что это убийца и насильник, его причастность к преступлению подтвердила генетическая экспертиза».
На следующий же день эти слова были опровергнуты на сайте Следственного комитета РФ. Представитель СК раскритиковал преждевременность выводов томских следователей, опасаясь, что они могут создать впечатление, что «убийство ребенка скоропалительно повесили на мертвого, лишь бы отчитаться» о раскрытии преступления. Руководство СК заявило не только о намерении изучить все детали преступления, но и привлечь к уголовной ответственности работников детского сада.
Охотники и жертвы
В помощь государству, не справляющемуся с выявлением педофилов, появились общества добровольных борцов с педофилами. В каждом городе действуют собственные «дозоры», «охотники». Схема действий, впрочем, одинакова — «ловят на живца». Заводят поддельную страничку в одной из социальных сетей, представляясь девочкой или мальчиком, интересующимся вопросами пола, начинают оживленно переписываться с желающими, пытаясь узнать о них побольше — возраст, профессию, религию, хобби. Предлагают свой вариант времяпрепровождения, провоцируя на откровенность. На свидание приходят толпой, наказывая потенциального преступника унижением — мажут краской, заставляют нырять в лужи и валяться в мусоре. Все это снимается на видео, и больше похоже на жестокое развлечение. Впрочем, как объясняет Михаил Костин, развлечение вынужденное — попытки сдать «подопытного» в полицию ни к чему не привели: переписка не является составом преступления, к тому же ее подлинность достаточно трудно доказать.
«Провокация — не лучший метод борьбы, она толкает людей на преступление! — полагает психотерапевт Четаров. — Возможно, человек никогда не стал бы делать того, что само идет в руки. Хуже всего, что у него вполне может возникнуть желание довести дело до конца, любой ценой».
Два омских приятеля, создавая в прошлом году общество «Ради Будущего», уверяли, что ни провоцировать, ни вынуждать, не подставлять никого они не собираются. Искали молодых, адекватных, активных людей для борьбы с «педофилией, эксбиционистами и коррупцией». Они были полны энтузиазма, а теперь разговаривать на эту тему не захотели. Разве что один из парней, Павел, пожаловался: «Мы работали несколько месяцев, даже поймали одного, с полицией сотрудничали. Сейчас остановились — работать некому. Парни, которые к нам приходили, хотели не очищать город от нечисти, а красоваться перед камерой».
Вероятно, новосибирский юрист Илья Разумов прав, утверждая, что охотники — это те же гопники, только сумевшие прикрыться идеологией. К тому же их методы создают большое поле для фальсификации — опорочить можно любого. Может быть, в этом и есть великий смысл их существования? Ведь до сих пор ни один «борец» не понес наказания, как минимум, за хулиганские действия. Мужчин-учителей они уже напугали — и это серьезная причина того, что работать в школы их идет все меньше. Так считает Геннадий Федик, председатель общественной организации «Учителя Бурятии», отстаивающей права педагогов. Сам он уволился именно поэтому — понял, что может случиться всякое, когда ему намекнули, что неугоден властям.
Мимо цели
Общественники борются показательно, но только совсем не с теми. Закрывая опасные сайты, они делают, наверное, нужное дело. Непонятно только, для чего существует отдел К, который занимается преступлениями в Интернете. Впрочем, Интернет в России давно воспринимается как дьявольская игрушка, растлитель детей, а теперь еще и «шпионским проектом ЦРУ». Отрезать его — и проблема решится сама собой. Однако 70% преступлений «педофильного» характера происходит в нищих деревнях, где нет компьютеров, работы и денег — в достатке только самогон.
Проанализировав судебную практику уголовных дел, прокуратура Новосибирской области пришла к выводу, что главный фактор роста преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних — социальное положение потерпевших и обвиняемых. Большинство жертв — из неблагополучных семей. Насильники тоже не отличаются успешностью в жизни. Почти в 20% случаев это родственники жертв — отчимы, папы, братья, и в половине случаев — знакомые родителей, иногда — собутыльники. 34% были ранее судимы, из них 15% — именно за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности.
Так что желание государственной пропаганды хоть как-то объединить общество, направив его энергию в «мирное» русло, подальше от государственных проблем, вполне понятно. Истерия по поводу педофилов, вероятно, обладает универсальной природой, в независимости от страны. Однако в России проблема стала уже чем-то вроде национальной идеи. И ведь не случайно закон о пожизненном заключении для педофилов-рецидивистов и химической кастрации по желанию осужденных был принят в феврале 2012 года, в самый разгар президентской кампании. Это усилило дискуссию, и длиться она может вечно, умело подогреваемая бездействием властей.
Система, по которой в России выявляются семьи, где детей бьют и насилуют — заявительная. О том, что в семье непорядок, органам опеки, полиции, соцзащиты должны сообщать врачи, учителя, соседи. Только почему-то отец 7-летнего Коли Кукина, избив ребенка на глазах матери в который раз, изнасиловав в который раз, не стал вызывать ему врача. Учительница не поняла, что с мальчиком что-то происходит, соседи, подозревавшие отца в жестокости по отношению к жене и детям, сообщать побоялись. Если бы Коля не умер, его отец не попал бы в полицию, насилие просто бы продолжилось.
По словам специалиста отдела опеки управления образования одного из районов Новосибирской области, реальную угрозу для жизни и здоровья несовершеннолетнего подтвердить непросто. «Куча актов обследования: оголенные провода и нетопленый дом, спящие пьяным сном родители, отсутствие самого необходимого — продуктов, одежды по сезону и размеру. Фотографии, свидетели. И все это должно быть в системе. Разовая беспризорность, даже если она длительная — не основание для лишения родительских прав. Кроме того, по закону — сначала доказательства, а потом изъятие. Односельчане, увы, чаще всего и слышат плохо, и видят неважно — им здесь, в этой деревне, жить. Доказать сексуальное насилие вообще почти невозможно — оно остается на совести мамы, которая держится за мужа, отчима, друга, боясь остаться одна с детьми. А что мы можем?»
Павел Астахов, уполномоченный по правам ребенка при президенте, уверяет, что в России проблемами детства занимаются 17 организаций. Только где они? Районный отдел опеки — это четыре-пять человек, детей на нашей совести — 3-4 тыс. «Мы физически не в состоянии обследовать все неблагополучные дома. Что делается в благополучных, и вовсе не знаем», — говорит Астахов.
Решение проблемы просто и утопично — не «сбивать» симптомы, а «лечить» общество, дать людям работу и надежду. Только кому это надо? Сейчас, на волне разгоревшегося патриотизма после такой массированной подготовки самое время принять закон о «кастрации» психической. Часть населения, увлеченная пьянкой, не поймет, другая, занятая выживанием, не обратит внимания. А часть, подхватившая термин «либерасты», обрадуется: что педофилия, что гомосексуализм, что либерализм — все какие-то отклонения. И тогда можно смело шагать дружными рядами назад в прошлое, скандируя: «За детство счастливое наше, спасибо, родная страна!»
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Тема педофилии, прежде закрытая, раздувается непомерно. Думающему человеку это не страшно, но происходит маргинализация населения. Вы заметили, что гораздо больше информации о преступлениях, чем о наказаниях? Причем, о наказании, как правило, говорится в контексте его слабости, легкости. Деградирующие граждане воспринимают сигналы — интересно попробовать, тем более, что за это ничего не будет
