Украина не может винить только Россию в военных неудачах

То, что осталось от аэропорта Донецка, попало в руки повстанцев из так называемой Донецкой народной республики. На момент написания этих строк они намерены начать наступление на Мариуполь. Пока неясно, преуспеют ли они, но у Киева совершенно точно серьезные проблемы. Стандартная реакция Украины — обвинения в адрес России по поводу поставок тяжелых вооружений и присутствия российских войск. Ах, если бы все было так просто. Горькая правда — в том, что, пока Украина не признает свои собственные ошибки, она вряд ли сможет не то что победить, а даже хотя бы остановить продвижение мятежников.

Конечно, Москва вооружает мятежников и поддерживает сепаратистское движение, которое сама активно раздувала на раннем этапе его существования. Москва не только поощряла прибытие в восточные области Украины добровольцев (и «добровольцев»), но также отправила советников, специалистов, а в случае необходимости присылала и боевые части. На данный момент Киев говорит о девяти тысячах российских солдат на украинской территории. Другие источники в разведке сообщают о 4-6 тысячах солдат. Так или иначе, это дивизия или полторы дивизии. Хотя это элитные войска, десантники или спецназ, но одна дивизия в стране с 40-миллионным населением не должна оказывать решающее воздействие на ход войны.

Точно также и поставленное Россией вооружение, даже если оно значительно превосходит оружие правительственных войск, само по себе оно не может объяснить военные успехи повстанцев.

Для победы над этим гибридным вторжением-восстанием Киев обязан понять, в чем кроются его собственные, внутренние проблемы. Что не так с украинским способом ведения войны? За исключением упорства и решимости отдельных подразделений, вроде защищавших Донецкий аэропорт «киборгов», всё не так.

Стратегические просчеты

Первой и самой значимой проблемой стало отсутствие у Украины внятной стратегии, плана, который должен определять каждый аспект боевых действий. Какова цель этой войны? Нанести мятежникам решительное поражение на поле боя, окружив и осадив Донецк? Удерживать фронт и ждать, пока экономическое и политическое давление на Россию не сделают свое дело? Заставить повстанцев отступить по всему фронту? Иногда все вместе, иногда ничего из этого. Никакой последовательности, никакой целостности действий нет. Такое впечатление, что генеральный штаб, ответственный за планирование, все время мечется из стороны в сторону. В результате военные операции носят характер уличных драк, в которых у повстанцев заведомое преимущество.

Трудно сказать, кто несет за это ответственность — политическое руководство, военное командование или офицеры, командующие войсками на местах. Действия всех трех сил выглядят порой весьма сомнительно. Например, артиллерийские обстрелы, в результате которых часто страдают гражданские объекты, а не военные цели. За это отвечают артиллеристы, толком не умеющие стрелять, или дело в выборе мишеней? Может, Киев хочет наказать население? Я очень надеюсь, что это не так. По правде говоря, никаких оснований верить в такие мотивы украинского правительства у меня нет. Но, тем не менее, эти происшествия дают Москве и мятежникам мощное пропагандистское оружие, разжигают в народе ненависть к властям и никак не приближают окончание конфликта. В лучшем случае это неумелое ведение войны, в худшем — контрпродуктивный злой умысел.

Боевой дух в правительственных войсках — не на высоте. Некоторые подразделения, как уже упомянутые «киборги», показали настоящую стойкость. Но большинство войск, как правило, сохраняют энтузиазм, пока все идет хорошо, а при столкновении с серьезными трудностями разваливаются. Это связано не столько с тем, что значительная часть этих подразделений представляют собой отряды ополченцев с минимальной боевой подготовкой, сколько с тем, что регулярная армия — это подразделения из призывников, долгие годы страдавшие от недостатка финансирования и от коррупции, поразившей, в том числе, и офицерский корпус.

Кроме этого, победа в войне зависит и от разведки — умения выведать планы врага, замаскировав свои собственные. Хотя директор Службы безопасности Украины Валентин Наливайченко утверждает, что ряды его структуры очищены от российских агентов и сочувствующих повстанцам элементов, Москва сохраняет превосходство в области разведки. Отчасти благодаря лучшему оснащению современными электронными средствами, но отчасти и благодаря тому, что в правительственных кругах Украины остаются российские агенты.

Не могут или не хотят

Наконец, российское вмешательство носит ограниченный характер, не сопоставимый с силами, которые Россия направила против Грузии, население которой составляет примерно одну девятую от украинского. Россия может увеличить численность войск, но за это придется заплатить высокую экономическую и политическую цену.

Киеву пора отнестись к этой войне всерьез. Страна с населением 40 миллионов человек то ли не хочет, то ли не может выставить больше 50 тысяч солдат. Для сравнения, Испания, с примерно таким же населением, не воюющая и защищенная НАТО, содержит постоянную армию численностью в 75 тысяч солдат. Как отмечал Джон Шиндлер (John Schindler), в 1991 году Хорватия, чье население составляет одну десятую от украинского, для войны с сербами выставила 150 тысяч бойцов.

Но дело не только в численности войск. Киев должен поменьше заниматься войной на пропагандистском фронте, так как людей, до сих пор не заметивших руку Москвы в происходящем, невозможно переубедить, и побольше уделять внимания реальным боевым действиям.

Это подразумевает необходимость внятной стратегии, чтобы генералы могли разработать планы оперативных действий для ее выполнения. Если для этого нужно пригласить иностранных специалистов, значит, так тому и быть. Нужна очень серьезная контрразведка. И, самое главное, нужно правительство, которое не болтает о войне, а воюет.

Марк Галеотти — профессор по международным отношениям в Центре международных отношений при Университете Нью-Йорка