Вандалы в эпоху шоу-бизнеса

Экстремисты из самопровозглашенного Исламского государства Ирака и Леванта уничтожают ассирийские статуи возрастом в пять тысяч лет и другие бесценные памятники, не связанные с радикальным исламом, маскируя при этом обычный грабеж.

Не нужно быть историком или археологом, чтобы испытывать злость и сожаление по поводу безвозвратно утерянных памятников культуры, например, в Дур-Шаррукин — древней столице Ассирии (городище Хорсабад). Генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова назвала акт уничтожения военным преступлением. Исламское государство намерено предпринимает такие акции, чтобы шокировать общественность и показать, что исламские боевики могут не считаться ни с чьим мнением. Разве найдутся в цивилизованном мире люди, которые не будут жалеть уникальных памятников? 

Милость Чингисхана

Исламское государство с его демонстративным экстремизмом — это самый последний пример в долгой череде вандализма. В древнем Египте преемники Эхнатона сносили памятники властителю — религиозному реформатору, который при своем правлении ввел культ Атона, возвысив его на фоне других египетских богов. Последователи фараона не только уничтожали его изображения, но старались стереть все следы его существования вместе со святынями Атона, которые они обратили в руины. Та же судьба ждала Кносский дворец, когда в XIV веке до нашей эры ахейцы, то есть древние греки, захватили Крит. Когда Рим покорил Грецию, он сменил статуи греческих божеств на римские.

Несколько раз оскверняли и равняли с землей Иерусалимский храм. В первый раз его разрушил вавилонский царь Навуходоносор II в VI веке до нашей эры, потом, после восстановления, римляне в 70 году нашей эры.

Разрушение культовых сооружений покоренных государств было обычным делом и в современные времена. Достаточно вспомнить крестовые походы или конкистадоров, которые превращали в руины культовые сооружения государств Центральной и Южной Америки. Когда в 1521 году Эрнан Кортес (Hernán Cortés) вошел в столицу государства ацтеков Теночтитлан, одной из первых он разрушил святыню, которую конкистадоры называли «Templo Mayor». Комплекс имел форму ступенчатой пирамиды с двумя храмами на вершине, один был посвящен богу дождя и плодородия Тлалоку, а второй — богу войны и Солнца Уицилопочтли. Там приносили человеческие жертвы, что казалось европейцам актом самого дикого варварства. Конкистадоры были так возмущены, что использовали для разрушения комплекса весь запас пороха, какой у них был. Судьбу святыни разделил и город. Кортес приказал сравнять его с землей, а чужеземцы возвели на его руинах новую столицу — Мехико. Туда устремились францисканцы и иезуиты, которые огнем и мечом обращали индейцев в католичество.

В ходе шведского вторжения на территорию Речи Посполитой в XVII веке горели католические соборы: их поджигали и оскверняли лютеране. После революции в России по всей стране уничтожали и закрывали церкви. В декабре 1931 года был взорван московский Храм Христа Спасителя — один из крупнейших православных соборов мира.

Религиозный фанатизм заявил о себе, когда в 2001 году талибы взорвали статуи Будды в афганской провинции Бамиан. Монументальные изваяния V века нашей эры пощадил даже Чингисхан.

Фундаменталисты из Исламского государства, скорее всего, взяли пример с талибов, поскольку как только те захватывают новые территории, они приступают к разрушению древних статуй. Так произошло в руинах Шадиканни — ассирийского города первого тысячелетия до нашей эры, лежащего на притоке Ефрата реке Хабур в восточной Сирии.

На территории этого археологического памятника в последние годы, пользуясь военным хаосом, вели нелегальные раскопки местные жители, а исламисты продавали найденное контрабандистам из Иордании и Турции.

Около восьми месяцев назад исламские боевики заняли иракский Мосул, и история повторилась: они разгромили Исторический музей. В этот раз боевикам пришла идея уничтожить «языческих идолов» (скульптуры, изображающие человеческие фигуры), а точнее — они решили сделать из этого зрелища пропагандистскую акцию. Достаточно снять «представление» на видео, а интернет-пользователи сами распространят его по всему миру через социальные сети.

Специалисты по масс-медиа отметили, что вандалы разрушали монументальные скульптуры молотами и дрелями так, чтобы это хорошо выглядело по телевизору. Поэтому статуи валили на пол прямо в музеях. Для эффективной пропаганды нужны провокация и шок.

Фильмы, показывающие разрушителей за работой, когда они опрокидывают ассирийские изваяния с постаментов и разбивают их тяжелыми молотами в Мосуле и Ниневии, потрясают общественность с конца февраля (их можно посмотреть в том числе на сайте Rzeczpospolita). Фундаменталисты добились своей цели: видео, которые разместили в сети радикалы, активно распространялось в Twitter и YouTube. При этом неизвестно, когда эти акции были сняты.

Джихадисты без зазрения совести разграбили и сожгли университетскую библиотеку в Мосуле, уничтожив бесценные памятники письменности. Сгорело как минимум 8000 книг, но, скорее всего, потери гораздо более масштабны. Жертвой огня пал также университетский театр.

До гражданской войны, охватившей значительную часть Ирака, в мосульских библиотеках по разным данным находилось более 112 тысяч памятников, считавшихся культурным достоянием. Там были средневековые исламские и христианские манускрипты, а также древние папирусы и глиняные таблички из северной Месопотамии. Самым старым было около 5000 лет.

Среди безвозвратно утерянных памятников оказалась монументальная ассирийская статуя крылатого быка-человека, который охранял одни из 15 ворот древней Ниневии — самого большого города своего времени, который располагался на берегу реки Тигр. Руины Ниневии в 2010 году были внесены в список 12 древних памятников, находящихся на грани уничтожения, который составляет занимающаяся охраной культурного наследия калифорнийская неправительственная организация Global Heritage Fund.

Исламское государство старается запугать этнические и религиозные меньшинства, которые не вписываются в их собственное мировоззрение, а одновременно терроризирует международную общественность, демонстрируя свою силу. Зачем? 

«Мы знаем из истории, что Магомет предписывал уничтожать все, что содержало изображение бога, представления об ангелах, — комментировала в Rzeczpospolita обнародованные видеоролики религиовед из Университета им. Кардинала Вышинского Альдона Пивко (Aldona Piwko). — После триумфального въезда Магомета в Мекку в городе уничтожили все статуи, а их могло быть там более 350. Раз Магомет уничтожал все, что не относится к мусульманской традиции, то ИГИЛ считает, что следует делать то же самое. Главная задача мусульманина — полностью отдаться богу и исполнять поставленные им задачи. Так что исламисты борются со всем, что, по их представлению, отвлекает внимание богобоязненного мусульманина от истинной веры: со спортом, телевидением, музыкой, интернетом».

Гангстеры и фундаменталисты

Но, похоже, что, ссылаясь на наследие ислама, боевики действуют гораздо более цинично, чем кажется религиоведам. Разрушения вызывают оторопь, но в них нет элемента случайности. Археолог Кэтрин Хансон (Katharyn Hanson) из Пенсильванского университета проанализировала видеоролики и говорит, что из музейных коллекций пропали наиболее ценные предметы. Исследовательница утверждает, что вопреки громким заявлениям боевиков из самопровозглашенного государства, уничтожено было не все.

Пропавшие предметы, скорее всего, продадут (или уже продали) на черном рынке. Сообщниками вандалов выступают международные преступные сети, связанные с нелегальной торговлей древностями. Сумму, которую удалось выручить Исламскому государству за продажу произведений античного искусства, оценить сложно. Некоторые эксперты полагают, что такая торговля стала основным источником дохода этой террористической организации. Другие отмечают, что исламисты получают гораздо больше доходов от продажи краденой нефти на нефтепроводах и месторождениях, а также от выкупов за освобождение заложников.

«Грабеж начинается всюду, где появляются джихадисты. Это очень привлекательное и искушающее занятие, — говорит археолог Майкл Данти (Michael Danti) из Бостонского университета. — Этим занимаются все группы мятежников, разные фракции в рамках официального сирийского режима и воющей с ним оппозиции. Некоторые практикуют грабеж, чтобы прокормить семью, другие на заработанные деньги покупают оружие». 

Большую часть украденных артефактов из Ирака и Сирии нелегально переправляют в Ливан и Турцию. Оттуда через такие страны, как Португалия и Кипр, они попадают в Европу. 

«В Европейском союзе относительно легко "добыть" фальшивые документы, так что легализованный исторический памятник можно уже на законных основаниях импортировать через такие главные центры торговли искусством, как Лондон или Нью-Йорк, — рассказывает Данти. — На аукционах можно встретить скульптуры, мозаики и монеты. Вещи, которые там всплывают, это лишь вершина айсберга. Самые ценные предметы преступники напрямую продают богатым покупателям».

Есть ли у ученых инструменты, чтобы предотвратить дальнейшее уничтожение исторических памятников? «Да», — говорят они. Хотя уже поздно спасать Мосул и Ниневию, можно и следует предпринять шаги для спасения тех древностей, которые еще не были полностью уничтожены. В прошлом месяце Совет безопасности ООН принял резолюцию, обязывающую все государства-члены активизировать действия по пресечению оборота крадеными древностями, происходящими с территории, которую контролирует самопровозглашенное государство. В Великобритании удалось (спустя 10 лет после принятия) ратифицировать Гаагскую конвенцию 1954 года о защите культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов.

Переждать нашествие варваров

Можно ли эффективно противостоять грабежам и разорению? Несколько исследовательских групп используют технологии и контакты в локальной среде, пытаясь сохранить документальные свидетельства об остающихся целыми сокровищах.

Кэтрин Хансон руководит организацией Safeguarding the Heritage of Syria Initiative, которая занимается мониторингом масштаба убытков и обучением людей, чтобы те могли задокументировать уцелевшие археологические памятники.

Спасти Нимруд, вторую после Ниневии ассирийскую столицу, уже не удастся: его полностью уничтожили исламисты. Третья столица, Дур-Шаррукин, подверглась недавно нападению. Хансон признает, что возможности ее организации ограничены: «Мы знали, что придет очередь Нимруда и Дур-Шаррукина. Я не могу поверить, что мы не отправили в эти места 3D-сканер».

Майкл Данти руководит программой, которую финансирует Государственный департамент США: в ее рамках при помощи спутниковых снимков и контактов в Сирии и Ираке ведется мониторинг разрушения памятников.

«Технологии могут принести пользу. Они не заменят физического сохранения памятников, но, по крайней мере, можно уберечь данные об объектах, которым грозит уничтожение, — говорит Данти. — Например, беспилотные аппараты, оснащенные высококлассным оборудованием, могут относительно легко и дешево сделать трехмерные съемки древних построек».

Такое сканирование понадобится при реконструкции, которую можно будет провести после окончания войны. Однако предыдущий опыт оптимизма не внушает. Бамианские статуи Будды воссоздать не удалось. То же самое может ожидать памятники Сирии и Ирака. Сейчас специалисты располагают большим количеством инструментов, позволяющим избежать стирания истории, чем раньше. Но возможности ученых ограничены. Здесь решающее слово остается за политиками.