Финский ответ Путину: НАТО и миллион резервистов

Сегодня перед Дворцом Правительства в Хельсинки стоит царь. Александр II был племянником завоевателя Финляндии, но помнят его как освободителя. Ведь в девятнадцатом веке представители его семьи прогнали шведов, создали Великое княжество Финляндское с широкой автономией в составе Российской империи и позволили оставить финский язык в качестве национального. Означает ли это, что в истории отношений между маленькой Финляндией и гигантской Россией царит гармония? Нет, вспомнить хотя бы Совестко-финскую войну 75-летней давности, когда Красная армия в соответствии с секретный протоколом, заключенным с нацистской Германией, вторглась на территорию соседней, уже независимой страны; и даже встретив жестокое сопротивление финской армии, захватила 10% территории Финляндии, включая третий по величине город Выборг.

С недавнего времени у Финляндии новое правительство. И в его программе есть сюрприз: согласно Defense News, Финляндия не исключает возможности вступления в НАТО. Сюрприз, потому что премьер-министр Юха Сипиля (Juha Sipilä) является лидером Центристской партии, традиционного адепта финской военной самодостаточности и сохранения баланса между симпатиями Западу и добрососедскими отношениями с Москвой — того, что во времена Холодной войны было известно как «финляндизация». Невозможно не увидеть здесь влияния военного конфликта на Украине, который длится с прошлого года и держит пол-Европы в страхе перед угрозой возвращения экспансионистской России под руководством Владимира Путина.

То, что в Финляндии растет обеспокоенность по поводу собственной обороноспособности, со всей очевидностью доказывает недавняя отправка миллиону финских резервистов повесток, напоминающих об их воинских обязанностях, с просьбой обновить свои данные. Располагая регулярной армией, включающей 12 тысяч военнослужащих, Финляндия планирует расширить ее состав до 280 тысяч в случае возникновения конфликта путем призыва резервистов. В крайнем случае, под ружье могут встать около миллиона человек — впечатляющая цифра для страны, чье население составляет лишь половину португальского (около 5,4 миллиона человек — прим. ИноСМИ).

Финским чиновникам пришлось немало потрудиться, чтобы их недавние решения не рассматривались в контексте аннексии Крыма Россией. Так, Министерство обороны утверждает, что решение об установлении контакта с резервистами было принято им уже давно и преследует целью банальное обновление информации. Однако на протяжении последнего года мы стали свидетелями ряда небольших эпизодов, которые в конечном итоге обострили чувствительность северной страны. Например, бывший советник Путина, а ныне сотрудник Института Катона в США заявил о том, что экспансионистские амбиции хозяина Кремля распространяются не только на страны Балтии, но и на Финляндию. Потом у финских властей возникло подозрение, что российская подводная лодка проходила в непосредственной близости от Хельсинки, в результате чего даже был произведен предупредительный взрыв глубинной бомбы. Наконец, в международной прессе отметили рост российского военного присутствия в Арктике, когда в Алакуртти (северном городе, находящемся в 50 км от границы с Финляндией) было размещено 800 российских военнослужащих.

Ввиду культурной близости, финны также ощущают на себе влияние Эстонии, которая переживает период нестабильности в отношениях с Москвой. Отделенная от Финляндии морем, которое можно пересечь всего за два часа, Эстония говорит на родственном языке, но 25% ее населения составляют мало интегрированные (в результате взаимных ошибок) русскоговорящие жители. Они могут послужить отличным предлогом для того, чтобы Путин начал выступать в защиту общин, проживающих за пределами Российской Федерации, как это произошло в Донецке и Луганске. Будь угроза со стороны Путина реальной или воображаемой, эстонцы, латыши и литовцы не склонны относиться к ней легкомысленно; и если их вступление в НАТО после распада Советского Союза было своего рода попыткой защититься от Москвы, нынешнее увеличение расходов на оборону показывает, что они отнюдь не чувствуют себя в безопасности. Каждая из стран Балтии в 2015 году планирует расширение военных расходов, по данным Стокгольмского института исследований проблем мира (СИПРИ) в случае Литвы оно составит 50%. Эти показатели сопоставимы только с планами Польши, которая собирается увеличить свой оборонный бюджет на 20%.

Финляндия, напротив, на протяжении последнего десятилетия (по данным СИПРИ) сокращала объем инвестиций в оборону. Сокращение было запланировано и на 2015 год. Теперь, с приходом к власти нового правительства, активно обсуждается смена приоритетов, приобретающая тем большее значение, чем большая рецессия наблюдается в стране. Между строк можно прочесть, что политики все больше встревожены позицией России и полагают недостаточным простое сотрудничество с также сохраняющей нейтралитет Швецией и с НАТО.

Выбор финнов рискован, поскольку может быть неправильно понят в Москве. Русские уже неоднократно высказывались против вступления Финляндии в возглавляемый США альянс. Если оно произойдет, то это лишь укрепит аргументы Путина в пользу того, что Россия якобы пребывает в западной блокаде, хотя эпоха Холодной войны и осталась далеко позади.

Финляндия не пренебрегает своей обороной и поступает правильно. В 1939 году, несмотря на общее сочувствие, ни одна из держав не пришла у ней на помощь. Именно сопротивление финских солдат под командованием фельдмаршала Маннергейма помешало Сталину лишить Финляндию независимости, завоеванной ею в 1917 году. Когда у вас общая граница с Россией протяженностью в 1300 километров, лучше ей особенно не доверять.

Правда, в реальности нападение России на Финляндию кажется маловероятным, а вступление в НАТО рассматривалось бы как провокация и повлекла бы за собой большие риски. Один из экспертов Хельсинкского центра оборонных исследований в частности утверждал, что Россия не в состоянии подчинить себе Финляндию кроме как посредством тотальной войны, что едва ли входит в планы Путина. К тому же, обе страны являются крупными экономическими партнерами: Россия поставляет энергетические ресурсы, а Финляндия — технологии. И, несмотря на взаимное недоверие, статуя царя в Хельсинки остается символом, внушающим надежду.