Украина на время исчезла из новостей — но она все равно в игре

Прогнозировать действия путинского правительства в ходе украинского кризиса — дело бессмысленное. Я совершенно не ожидал стремительного присоединения Крыма в прошлом году. В то время я считал, что стратегическим позициям России на полуострове ничто не угрожает, и что отсечение самого пророссийского региона от Украины не на пользу долгосрочным интересам Москвы.

Имея в виду эту оговорку, давайте проанализируем некоторые факторы, действующие сегодня.

— Европейский Союз просигнализировал, что введенные против России санкции останутся в силе до конца года. Страны, выступавшие за снятие санкций, согласились на их продление при условии, что в декабре состоится серьезное обсуждение будущего этих мер.

— Отмена санкций увязывается с реализацией Второго минского соглашения, включая выполнение условий прекращения огня и прогресс, достигнутый по вопросам дорожной карты данного соглашения. Но важно то, что у Евросоюза нет альтернативы минскому процессу. Несмотря на все недочеты соглашения, это тот процесс, которым Брюссель, а также многие ключевые страны ЕС решили воспользоваться для урегулирования кризиса на Украине.

Это может привести к тому, что Москва изменит свой курс, в результате чего в центр внимания попадут недостатки украинского правительства — его неспособность к выполнению ряда обязательств по минскому соглашению и трудности в реализации следующего этапа реформ. ЕС на своем саммите Восточноевропейского партнерства не дал Украине право на безвизовый въезд, сославшись на неудачи нынешнего правительства в достижении необходимых контрольных показателей. Этой осенью на Украине должны пройти выборы в местные органы власти, и стремление украинских политиков к проведению болезненных и дорогостоящих реформ вполне может ослабнуть с учетом низких рейтингов популярности премьер-министра Арсения Яценюка и президента Петра Порошенко, особенно если усиливающееся недовольство поможет «Оппозиционному блоку» укрепить свои политические позиции.

Здесь российская стратегия будет сосредоточена на использовании «фактора усталости» западных стран от Украины и «фактора усталости» украинских избирателей от реформ с целью повторения успеха прошлых лет, когда были свернуты результаты оранжевой революции.

Но как в таком случае следует понимать продолжающиеся нарушения режима прекращения огня и постоянные перемещения российских войск вдоль границы? Кое-то предполагает, что те умонастроения, которые содействовали быстрой аннексии Крыма, убедят Россию в том, что ей нужно укрепить сепаратистские территории на востоке Украины до того, как украинцы сумеют создать более мощные вооруженные силы. Конечно, это спровоцирует новый кризис в отношениях с Западом. Но даже в условиях санкций в России наблюдается скромное экономическое восстановление, которое может придать Кремлю больше уверенности в том, что он должен действовать. Поставить мир перед очередным свершившимся фактом, поскольку сегодня никто уже всерьез не говорит о возвращении Крыма Украине, и создать на ее территории перманентный замороженный конфликт.

Если кремлевская стратегия заключается в формировании постоянного пророссийского буфера на юго-востоке, то вышеуказанный подход имеет смысл. Конечно, это лишит Россию всяких возможностей восстановить свое влияние на остальную Украину (хотя оно, с учетом сдвигов в общественном мнении, уже кажется утраченным окончательно). С другой стороны, события в Молдавии за прошедший год опровергают такие упрощенные оценки. Такая стратегия также создает опасность серьезного подрыва связей России с Европой, что гарантирует продление санкций в декабре, и риск сближения Москвы и Пекина.

Она также зависит от тех мер, на которые готов пойти Запад в случае окончательного провала минского процесса. Что, по мнению Москвы, сделают Вашингтон и европейские страны, если прекращение огня будет полностью сорвано? Какой будет реакция — главным образом риторической, или последуют какие-то серьезные экономические (или военные) карательные меры? Безусловно, Россия здесь рискует. Измерив силу реакции администрации Обамы по ее прежним решениям, русские полагают, что как Америка действовала в прошлом, так она будет действовать и в будущем. Но на самом деле, возобновление боевых действий на Украине может стать той красной чертой, которую готовы провести Соединенные Штаты.

И наконец, у нас есть джокер — непредсказуемый фактор в виде Михаила Саакашвили. Бывший грузинский президент, ныне работающий губернатором неспокойной Одесской области, которая граничит с сепаратистским Приднестровьем в Молдавии, в прошлом уже попадал в ловушки, расставленные для него Россией. При этом он возлагал надежды на западную помощь, которая к нему так и не пришла. Сумеет ли он не поддаться на провокации, которые дадут русским предлог для дальнейших действий (по защите русскоязычного населения или в связи с каким-нибудь инцидентом в Приднестровье), и не попасть в западню, как это было в 2008 году, когда он вступил в конфликт с Россией?

В то же время, назначение Саакашвили является оправданным с той рискованной точки зрения, что он сумеет воспользоваться своими связями на Западе, превратив их в конкретные инвестиции, которые сразу приведут к улучшению качества жизни в экономическом плане. Сумеют ли его политические друзья на Западе убедить сомневающиеся фирмы вложить больше денег в Украину? Его усилиям никак не поможет то, что работающим на Украине инвесторам приходится мириться с факторами риска при оценке их ценных бумаг — ведь они должны были с самого начала знать, что вкладывать деньги в Украину опасно.

Саакашвили может с толчка завести экономику в Одессе, что станет очень важным шагом в укреплении Украины. Если ключевой русскоязычный регион Украины продемонстрирует, что реформы возможны, это будет мощной отповедью Москве. Но он может привести область и к серии провалов, которые подорвут все усилия по осуществлению реформ.

Украина на время исчезла из новостей — но она все равно в игре.

Николас Гвоздев — профессор, эксперт по вопросам национальной безопасности, пишущий редактор журнала The National Interest, а также один из авторов книги Russian Foreign Policy: Vectors, Sectors and Interests (Российская внешняя политика: векторы, секторы и интересы). Изложенные в статье взгляды принадлежат автору.