Евгений Киселев: Для лечения жертв пропаганды необходим новый язык

В Стокгольме побывал известный российско-украинский тележурналист Евгений Киселев. Он был гостем семинара по теме: российские СМИ и их влияние на политику на Украине и в Западной Европе, проведенного секцией российских программ Внешнеполитического института Швеции. Говорил Евгений Алексеевич преимущественно об используемых российским телевидением боевых методах пропаганды и о том, что можно ей противопоставить. После семинара Евгений Киселев любезно согласился побеседовать с Радио Швеция, и мы говорили с ним, в большей степени, о технологических и терапевтических аспектах работы СМИ в отношении русскоязычной публики.

Радио Швеция: В Швеции существуют разные суждения о российской пропаганде. Есть те, кто уверены, что Россия ведет информационную войну против стран Запада вообще, и Швеции, в частности. Есть такие, как например депутат Европарламента Гуннар Хекмарк, которые считают, что нужно создавать русскоязычное телевидение или увеличивать мощности русскоязычного радиовещания. Вы считаете, что такие попытки парировать, то, что определяется, как российская информационная война, они могут иметь шанс на успех?

Евгений Киселев: Я считаю, что стоит только захотеть, по-настоящему захотеть, организовать такое телевизионное, радиовещание и это произойдет. Вопрос в наличии политической воли у лидеров Запада, у лидеров Евросоюза, лидеров Большой семерки, у американских руководителей. Я понимаю, что здесь есть некие подводные камни; как политического, так и чисто технологического свойства. Смотрите, если говорить о вещании на русском языке — телевизионном или радио. Как вещать по радио на ФМ частоте»?

— Вещь ныне забытая. Когда-то велась ретрансляция «голосов» на ФМ частотах, а на коротких волнах никто уже радио не слушает.

— Да, в России никто коротких волн не слушает, нужно попасть на ФМ-частоты. ФМ-частоты распространяются, к сожалению, лишь на несколько десятков километров. Возникает вопрос, а кто будет это ретранслировать в Москве? Значит нужно вступать в какие-то отношения с существующими ФМ вещателями. Например, уговорить «Эхо Москвы» час ретранслировать, например, ваше радио, или BBC или какой-то новую радиостанцию, но, разумеется, никто не позволит «Эху Москвы» это делать. То же касается и телевидения. Давайте организовывать телевизионное вещание, но как телевизионный сигнал попадет на телевизионные приемники российских граждан? Предположим, может быть, спутниковое вещание. Но проблема в том, что спутниковое вещание, потихоньку, становится вчерашним днем в развитии телевидения. Тарелки индивидуального приема с ресиверами, ну да, это, возможно, работает в Иране, где власти, по непонятным причинам, закрывают на это глаза. Я думаю, что при желании, в России, нынешняя Государственная дума запросто может объявить незаконным пользование спутниковыми тарелками и приемниками индивидуального пользования. Но даже если и не запретила бы, имеется статистика, которая показывает, что только несколько сот тысяч российских граждан, не более миллиона, готовы смотреть такое вот телевидение. Есть два других способа: можно зайти в кабельные сети и теоретически это возможно, потому что, скажем, в провинции, некоторые небольшие кабельные сети, бог знает, что себе позволяют. Но опыт телекомпании «Дождь», показал, что если в какой то момент власти захотят «вырубить» вас из эфира, то все кабельные операторы, и большие и маленькие, берут под козырек и перестают вас транслировать. И есть еще конечно интернет.

— Но его тоже можно перекрыть.

— Опять же история с «Гранями.ru», с «Ежедневным журналом» показывает, что при желании и любой интернет-ресурс тоже можно отрубить. Что остается? Остается перспектива прямого интернет-вещания через спутник, о котором мы все время слышим. Я читал о программе, готовящейся Google: сверхмощные роутеры работают прямо со спутников. Но, в конце концов, дело может дойти до того, что будут ставить помехи. Второй путь — это переговоры. Вот есть Russia Today/RT. Российская власть чрезвычайно заинтересована в том, чтобы RT продолжала функционировать в разных странах мира, вещать на территории Европы, США, третьих стран. Дальше, ребята, садитесь за стол переговоров. То есть, я теоретически могу представить себе ситуацию, когда во время переговоров на высшем уровне, условная госпожа Меркель или условный господин Обама, говорит господину Путину: Слышь, Путин? Хочешь, чтобы Russia Today продолжала вещать в Америке или в ФРГ? Дай нам возможность тоже вещать. Будь это Ameriсa Today или Germany Today, или те же «Голос Америки» или «Немецкая волна». Дайте нам возможность тоже зайти в кабельные сети и вещать на русском языке на территории России. Баш на баш. И я думаю, что такой путь тоже возможен. И кстати, такой путь мог бы стать одним из способов разрядки напряженности в отношениях между Западом и Россией.

— Какие противоядия против агрессивного, «боевого» метода пропаганды существуют?

— Я думаю, что такие методы, безусловно, есть. Я примерно представляю, как разговаривать с людьми, которые заразились этой ядовитой спецпропагандой. Да, действительно, приемы специальной пропагандисткой обработки страны, с которой ведется война, применяются по отношению к собственному народу. Но дело не в том, по отношению к кому они применяются, а в том, как эти методы работают. А работают они — путем давления на подсознание. Путем создания того, что называется глубокой эмоциональной травмой. Когда человек потрясен: «мальчика распяли». Люди, попавшие под влияние такой пропаганды, рассчитанной на то, что обрабатывается не рациональное, а иррациональное. Пропаганда методом глубокой асоциальной травмы достает до подсознания. Ну и, соответственно, приходится с этими людьми и говорить, как с душевнобольными. Это род душевного расстройства. Не могу сказать, что это шизофрения, но, безусловно, психоз.

Мне часто приходится участвовать в различных радиопередачах в Киеве. Непременный атрибут радиопередач в прямом эфире — это звонки слушателей. Очень часто звонят люди агрессивные, придерживающиеся отличной от моей точки зрения. Украина в этом смысле сильно отличается от России, но антиамериканские, антизападные настроения там тоже очень распространены. Особенно, среди людей старшего поколения.

Классический случай: звонит человек и начинает что-то раздраженно, на повышенных тонах говорить про эту Америку, которая всех достала. И у меня есть стандартный, шаблонный способ разговора с таким радиослушателем. Ведущий часто норовит оборвать, убрать, но я прошу: «Дайте поговорить...» И говорю: «Спасибо Иван Иванович. Ради бога, расскажите, пожалуйста, я вас правильно понял, вы очень не любите Америку?» «Да, я не люблю Америку». «Извините, можно я повторю, может я что-то недопонял, но вы не любите Соединенные Штаты?» И в процессе такого вежливого разговора пар начинает выходить. «Да я не люблю США». «А почему?» «Ну, потому что они везде лезут». «Нет, подождите, к вам лично они лезут? Вам, лично, что-нибудь сделали?» Молчание. «Хорошо, у вас есть знакомые американцы?» «Нет, конечно». Ну и так далее. В конце концов, может быть, я и не достучусь до сознания такого агрессивного человека, тяжело зараженного, вот этой самой «пиндософобией», но, по крайне мере, многие слушатели задумаются, для них что-то прояснится. Послушайте, ну как можно не любить, подозревать и в чем-то обвинять страну, которую ты не знаешь, в которой никогда не был, на языке которой не говоришь, не знаком ни с одним ее представителем ...и это типичная ситуация. И я думаю, такой спокойный, психотерапевтический разговор, в прямом и переносном смысле, имеет смысл.

— То есть, нужно готовить журналистов терапевтов?

— Да. И второе, над чем я очень часто думаю. Я глубоко и искренне ценю и уважаю моих коллег по профессии, журналистов, которые выступают там, где это еще возможно. На маленьких радиостанциях, вроде «Эха Москвы», на телеканале «Дождь». На каких-то сайтах пишут, в каких-то журналах. Они молодцы, они иногда чрезвычайно убедительны, они хлестко владеют пером. Но, я порой думаю, кому они проповедуют? К кому обращена их проповедь? Они пытаются обратить в свою веру тех, кто уже давно уверовал. Эту аудиторию уже не надо переубеждать, а с аудиторией, которая требует переубеждения, или которой могла бы помочь отличная или альтернативная точка зрения, мне кажется, порой, надо говорить по-другому. Потому, что они говорят хлестко, но обидно. И в этом, мне кажется, есть некая проблема. То есть, нужно найти новый язык. Новый способ общения. Пытаясь обращаться к этим людям, с одной стороны, как бы понимая, что они немножко не в себе, но сохраняя, какое-то, априори, уважительное отношение. Господа, давайте разберемся, попробуем найти общий язык. Почему вы так уверены, что у власти в Киеве фашистская хунта? Что такое хунта? Что такое фашизм? Посмотрите, почитайте. Я за вас не будут говорить. Но, что называется, раскройте глаза. Почему вы так доверяете государственному телевидению? Оно вас никогда в жизни не обманывало?