Бесполезно просматривать европейские новостные сайты в поисках содержательного анализа политических стратегий, предложенных в ходе позавчерашних дебатов претендующих на пост президента США республиканцев. О текущей европейской повестке дня одиннадцатью республиканцами было сказано очень мало, да и прозвучавшее было настолько нелепым, что вряд ли заслуживает обсуждения.
Это была дискуссия, напоминающая скорее реалити—шоу или спортивное мероприятие, нежели политические дебаты. Большинство комментаторов согласны, что Дональд Трамп (Donald Trump) уверенно платил своим оппонентам той же монетой, между тем в победителях оказалась Карли Фиорина (Carly Fiorina). Теперь ее разгромный выпад против Трампа, критически оценившего ее внешний вид — «Я думаю, что женщины по всей стране очень четко расслышали, что сказал г—н Трамп», широко цитируется на всех языках. Много внимания в дебатах уделялось склокам и словесным перепалкам. Что же касается основных вопросов — ну, какие там еще вопросы?
Европа сегодня обеспокоена волнами беженцев, наводняющими континент. Вероятно, по эту сторону Атлантики данная проблема могла бы стать новостью, если бы ведущий кандидат в президенты США предложил облегчить бремя Европы участием Америки в общей программе переселения, однако у кандидатов от республиканцев такого даже в мыслях не было: вместо этого они изо всех сил пытались превзойти друг друга в своих антииммигрантских убеждениях. Еще внимание европейских зрителей мог бы привлечь согласованный план по завершению войны в Сирии, из-за которой разразился кризис беженцев, но и его не последовало.
Трамп предложил дать правительству Башара аль—Асада и «Исламскому государству» воевать друг с другом до последнего, а потом «подобрать остатки». Вряд ли от этого была какая—то польза, к тому же осталось неясным, что именно Трамп планировал подобрать. Марко Рубио (Marco Rubio) сказал, что сирийский взрыв был результатом американского «размежевания», и выразил озабоченность по поводу растущей роли России в конфликте, но не уточнил, как, по его мнению, можно это размежевание преодолеть. Рэнд Пол (Rand Paul) предположил, что если бы США уничтожили Асада, Сирия оказалась бы полностью под контролем «Исламского государства» — но ему не хватило то ли времени, то ли желания, чтобы разъяснить, стал бы он объединяться с Асадом против «Исламского государства» или предпринял что-то другое.
Еще одну область интересов представляют для европейцев российско-американские отношения. Учитывая возросшую напористость России, проявляющуюся в агрессии против Украины и ряде небольших столкновений военного характера со странами Организации Североатлантического договора, то, как следующий президент США будет выстраивать диалог с президентом России Владимиром Путиным, вопрос далеко не праздный. Между тем, и здесь нам удалось узнать немного.
Трамп продолжил гнуть свою линию, сказав, что с Путиным «поладит». В контексте неопределенности, которую Трамп демонстрирует в отношении собственного курса внешней политики — он даже сказал, что разберется во всем ближе к своему переезду в Белый дом — это прозвучало так, будто предприниматель планировал попасть в комнату переговоров с Путиным, сымпровизировать и посмотреть, что получится. Это, определенно, план, но не слишком интересный.
Рубио тоже повторил сказанное раньше — что Путин «бандит». Однако у него не оказалось никаких предложений по сдерживанию России в Сирии или где—то еще. Он ограничился словами о том, что сел бы на борт Air Force One, чтобы слетать в Россию и «не просто встретиться с ее лидерами, но и познакомиться с теми, кто в России стремится к свободе и справедливости». Мысль сама по себе похвальная, хотя он, видимо, не имеет ни малейшего понятия о том, что в нынешних условиях такой план больно ударит по противникам Путина. Алексей Навальный, самый популярный российский политик, выступающий против Путина, проявляет большую осторожность, избегая встреч с американскими чиновниками, чтобы не заслужить себе амплуа американской марионетки — весьма вредоносного ярлыка во все более антиамериканской России.
Высказывания Фиорины по поводу Путина оказались более убедительными, и у нее был своего рода план: она вообще не станет беседовать с российским лидером. «Мы и так слишком много с ним говорили, — заявила она. — Что бы я сделала, и незамедлительно, так это начала восстанавливать шестой флот, программу противоракетной обороны в Польше, я бы регулярно проводила активные военные учения в странах Балтии. Наверное, я бы отправила несколько тысяч дополнительных войск в Германию. Владимир Путин все бы понял без слов».
Однако это привлекло внимание только кремлевской пропаганды: перспектива разрыва отношений между президентом США и Кремлем не могла не показаться присутствующим смешной. Поморщились даже те, кто стоял с Фиориной на одной сцене: Пол отметил, что диалог с Москвой существовал даже во время холодной войны.
Хотя Польша и прибалтийские государства будут приветствовать усиление военного присутствия США в качестве меры предосторожности, Германия не слишком обрадуется, увидев у себя еще больше американских войск. Суждения Фиорины едва ли могли привлечь интерес Германии к республиканским дебатам, поскольку это было единственным упоминанием о ведущей экономике Евросоюза за все время дискуссии. ЕС не был упомянут ни разу, равно как Великобритания и Франция, хотя Джон Кейсич (John Kasich) и ссылался на необходимость для США работать вместе со своими союзниками, но не уточнил, с кем именно.
Для европейской аудитории это может означать лишь отсутствие интереса в более тесных отношениях с Европой и в таких вопросах, как трансатлантическая торговля и инвестиционное партнерство — в настоящее время активно обсуждаемая крупная торговая сделка, детали которой по настоянию США пока не сообщаются европейской общественности.
Не помогло дебатам и демонстративное невежество республиканских кандидатов. Говоря о ядерной сделке с Ираном — соглашении, которое в Европе вызывает гораздо меньше споров, чем в США — Фиорина сказала, что первое, что она сделает, это позвонит иранскому верховному лидеру, Аятолле Али Хаменеи, и потребует от него разрешения на проведение проверок каких бы то ни было иранских военных объектов, в противном случае Иран будет лишен возможности переводить деньги за рубеж. Наверное, никто не сказал ей, с кем на самом деле ведут переговоры США — с президентом Хасаном Рухани и министром иностранных дел Джавадом Зарифом — или что Хаменеи не принимает звонков с американских номеров: ему вообще никогда не доводилось беседовать ни с одним американским политиком.
Трамп признался, что не совсем хорошо ладит с «арабскими именами», а Кейсичу (Kasich), Бену Карсону (Ben Carson) и Майку Хакаби (Mike Huckabee) почти нечего было сказать по какому—либо из вопросов внешней политики — хотя, как ожидалось, именно она должна была стать центральной темой дебатов — явно потому, что либо у них не было особых идей по этому вопросу, либо они побоялись сделать оплошность. На фоне уверенного выступления Фиорины это, очевидно, было мудрым решением.
Джеб Буш (Jeb Bush), который по логике должен быть более осведомленным во внешней политике, чем большинство его конкурентов, сообщил на удивление мало. Он выступил против отмены иранской сделки в пользу предоставления «наиболее усовершенствованного оружия» Израилю, который уже получает от США все необходимое оснащение. Буш также подчеркнул, что США «должны взять в свои руки мировое лидерство» — суждение, которое во время визита в Берлин явно не сработало в его пользу, хотя бы потому, что ему и всем остальным кандидатам—республиканцам до сих пор не удалось объяснить природу, цель и последствия такого лидерства.
К сожалению, американские президентские кампании редко демонстрируют отчетливые внешнеполитические позиции. Возможно, по мере ускорения предвыборной гонки в республиканском внешнеполитическом дискурсе появится больше содержательности. Пока же, однако, кандидаты, если судить по их высказываниям, напоминают скорее пришельцев из космоса. Возможно, мы наблюдаем случай американского изоляционизма или необычного сосредоточения республиканцев на внутренней политике, но стремление найти отклик своим идеям в Европе, где находится большинство американских союзников, по всей видимости, у претендентов не входит в список главных приоритетов.
