Московский биологический институт стал одним из первых вузов, от которых потребовали, чтобы все тексты научных работ соответствовали закону о государственной тайне

Российский президент Владимир Путин объявил секретными определенные виды научно-исследовательских работ в гражданской сфере.

Ученые Института биологии крупнейшего и самого престижного университета России получили указания, согласно которым они смогут отсылать тексты своих научно-исследовательских работ в журналы и оргкомитеты научных конференций лишь с разрешения ФСБ.

Распоряжение, изданное в соответствии с новой редакцией закона о государственной тайне, было внесено в протокол собрания от 5 октября, проходившего в Институте Физико-Химической биологии имени А. Н. Белозерского Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (МГУ).

По заявлению российских властей, поправки к закону не предусматривают ограничений при публикации научно-исследовательских материалов общей, невоенной тематики. Однако ученые говорят, что, по их мнению, подобные приказы выходят и в других институтах по всей стране.

«Это возврат к советским временам, когда для того, чтобы отправить статью для публикации в зарубежном журнале, требовалось разрешение, в котором указывалось, что результаты исследования не являются новыми и не представляют особой важности, и поэтому могут быть опубликованы за рубежом», — говорит профессор факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ Михаил Гельфанд.

В 1993 году правительство приняло закон, в соответствии с которым перед публикацией научных работ, которые могли представлять особое значение для обороны или промышленности, российские ученые должны были получать разрешение Федеральной службы безопасности (ФСБ). В основном это касалось работ, связанных с разработкой и производством оружия — в том числе ядерного, биологического и химического.

Однако в мае 2015 года президент Владимир Путин издал указ, расширяющий действие закона, и включил в перечень сведений, являющихся государственной тайной, те научные достижения, которые могут быть использованы в создании того, что довольно расплывчато обозначено как «принципиально новые изделия, технологические процессы». Новые дополнения стали частью более масштабных ограничений, в рамках которых к гостайне отнесли «сведения, раскрывающие потери в мирное время» — что было связано с обвинениями в том, что российские военнослужащие принимают участие в боевых действиях на Украине.

С тех пор пошли слухи о том, что в соответствии с поправками к закону в российских вузах требуют согласования текстов научных работ перед отправкой их в печать. И протокол собрания в Институте им. Белозерского служит тому подтверждением. «Напоминаем, что действующий закон обязывает ученых получать разрешение перед публикацией любой статьи, доклада на конференции или презентации», — написано в протоколе. Там также говорится о том, что правила действуют в отношении любого издания или конференции — зарубежных или российских — а также всех сотрудников «без исключения».

Ученые должны будут получать разрешение в 1-м отделе — отделении ФСБ, существующем во всех российских вузах и НИИ, говорит Вячеслав Шупер, научный сотрудник Института географии РАН и профессор МГУ. По его словам, подобные указания были даны и сотрудникам географического факультета МГУ.

В протоколе собрания содержится указание согласовывать научные работы со службой безопасности, «несмотря на очевидную абсурдность ситуации». На вопросы журнала Nature о том, как эти нововведения повлияют на научно-исследовательскую работу в Институте им. Белозерского, директор института Владимир Скулачев не ответил.

«Все новое и потенциально полезное теперь можно квалифицировать как государственную тайну».

Шупер и другие академики говорят, что научные работники по всей стране жалуются на то, что в их институтах тоже требуют согласования научных работ. «Многие ученые в России не осмеливаются выступать открыто, — говорит Шупер. — Но я знаю, что многим не нравится ограничение их свободы в научной деятельности».

Когда вопрос о том, является ли научная работа государственной тайной, решают бюрократы, это не просто действует на нервы, но еще и создает массу хлопот. Например, в некоторых институтах ученые, написавшие работы для публикации в зарубежных изданиях на английском языке, обязаны для согласования с ФСБ перевести их на русский язык.

Эти нововведения плохо сказываются на науке, считает Федор Кондрашов — российский биолог, работающий в Центре геномного регулирования в Барселоне (Испания). «Проблема в том, что все научные достижения считаются потенциально секретными, — говорит он. — Это создает нездоровую научную обстановку, когда некоторые ученые предпочитают не делиться научными данными с коллегами — например, не выступать с докладами на конференциях за рубежом. Боюсь, что власти захотят применять этот закон избирательно и против тех, кто их критикует».

Директор Департамента развития приоритетных направлений науки и технологий Министерства образования и науки Российской Федерации Сергей Салихов в своем интервью журналу Nature рассказал, что власти не намерены ограничивать публикацию научных работ в области фундаментальных исследований. Он утверждает, что государство не требует от вузов или службы безопасности применять  закон в отношении гражданских исследований в профилактических целях или по собственной инициативе.

Однако право толкования закона в его новой редакции остается за работниками ФСБ и за руководителями научно-исследовательских отделов, которые, как правило, отличаются излишним усердием, считает Гельфанд. «В принципе, все новое и потенциально полезное теперь может восприниматься как государственная тайна», — говорит Константин Северинов, выпускник МГУ, специалист в области молекулярной биологии, профессор Сколковского института науки и технологий.

Требование получать разрешение на публикацию научных работ идет вразрез с действиями правительства, направленными на укрепление и вывод науки на международный уровень, утверждает Северинов. Власти стремятся к тому, чтобы к 2020 году пять вузов страны вошли в список 100 лучших вузов мира, и заинтересованы в том, чтобы привлекать к работе в России ведущих зарубежных ученых.

Гельфанд заявляет, что не будет выполнять требования, введенные в его институте, и призывает других последовать его примеру. «Досадным признаком общего ухудшения ситуации в этом вопросе является то, что многие, как бараны, тупо выполняют любые абсурдные требования, вводимые бюрократами, — говорит он. — Я намерен все это игнорировать и надеюсь, что многие мои коллеги сделают то же самое».