Кто боится правды?

Сложно сказать, представляли ли себе творцы возникшего в XVIII или в XX веке хаоса, как будут выглядеть Французская и большевистская революции или гитлеровский нацизм. Точно так же мы не знаем, осознают ли сегодняшние постмодернисты, как будет выглядеть мир, который они пытаются создать, говорит Барбара Станиславчик (Barbara Stanisławczyk) — публицист, писатель, преподаватель, автор книги «Кто боится правды? Борьба с христианской цивилизацией в Польше».

Polonia Christiana: Название вашей новой книги намекает на то, что речь в ней идет о борьбе, которую враги Католической церкви вели против христианского наследия в нашей стране. Но фактически мы получили монографию, подробно описывающую очередные этапы революции, проводившейся в глобальном масштабе. Какими были этапы, вехи на пути этого длившегося много веков разгрома?

Барбара Станиславчик: Первым важным шагом было раздробление христианства в процессе Реформации и изменения концепции мира. Тогда современность поставила под вопрос существование объективной правды, которой обладает Создатель, а одновременно пошатнула однозначность понятий добра и зла. В центр был поставлен человек, которого наделили властью принимать решения о боге, миропорядке, морали. Это была первая попытка модифицировать христианство и, в первую очередь, уничтожить папство.

Процесс разрушения начался именно тогда, и в разные периоды он принимал разные формы. Начали появляться различные утопические режимы: в XVIII веке произошла Французская революция, позже пришло время революции Октябрьской и коммунизма, потом неомарксисты начали культурную революцию, знак к началу которой подал Антонио Грамши (Antonio Gramsci). Это произошло, когда левые пришли к выводу, что силовая форма большевистского переворота не принесла ожидаемых результатов, и решили найти другой метод изменения всей морально-этической системы христианства, а также создания и внедрения концепции «нового человека».

Культурная революция, продолжающаяся с того момента, принимала разные формы. В XX веке Франкфуртская школа разработала целую теорию критики культуры. В 60-х мы столкнулись с контркультурой. Сейчас христианскую (или, пользуясь термином Феликса Конечного (Feliks Koneczny), латинскую) цивилизацию стараются дестабилизировать на разных фронтах левые либералы.

— В каких сферах происходит этот переворот?

— Во многих. В последнее время, например, в семантической: появляются новые определения таких понятий как народ, свобода, семья, бог. За этим следуют попытки изменить реальность, которую описывают эти понятия, разрушение сообществ, в особенности национальных, разрушение семьи. Происходят изменения в сфере веры и религии. Я имею в виду попытки их дестабилизации. На первом этапе она заключается в стремлении сделать Церковь «открытой», то есть произвести ее либерализацию, в том числе инициируемую изнутри.

В свою очередь, в сфере морально-правового устройства уже давно можно наблюдать такое явление, что не мораль выступает фундаментом права, а право называется источником морали. Как в годы Второй мировой войны, так и в эпоху коммунизма это заканчивалось трагически: людей убивали в рамках закона. Если бы преступления немецкого нацизма судили, подходя к ним с этой меркой, преступников, например, причастных к Холокосту, следовало бы оправдать, ведь они действовали по законам Третьего рейха. Таковы ловушки марксистских, неомарксистских, левых теорий — зачастую противоречивых и опасных.

— Такие понятия как Реформация, Просвещение, Французская революция или фигуры вроде Вольтера, Робеспьера, Лютера, Фрейда сложно назвать положительными «героями» вашей книги. У человека, знания которого ограничены тем, что он почерпнул в государственной школе, может сложиться впечатление, будто он читает историю наизнанку. Ведь официальное образование привило ему в отношении упомянутых событий и людей исключительно положительные ассоциации.

— Да, в учебниках они фигурируют как проявления, даже символы, прогресса, толерантности, современности, противопоставляемых католическому мракобесию и отсталости. Это разделение на «современность» и «старомодность» или «отсталость» — просто политический метод, который так же стар, как попытки дробления и разрушения христианского мира. Это очень эффективный метод, потому что он воздействует на своих адресатов мощно и убедительно.

Сами постмодернисты, тот же Зигмунт Бауман (Zygmunt Bauman), признают, что внедрение в дискуссию противопоставления современного (положительного) и устаревшего (достойного забвения и даже осуждения) служит обоснованию определенных политических проектов. Этот метод опирается на естественное желание человека следовать духу времени, ориентироваться на развитие, а не идти назад. Так было в эпоху Реформации и Ренессанса, так было в эпоху Просвещения, когда был создан стигматизирующий термин «мракобесие». Так происходит и сейчас, в этом отношении ничего не изменилось. Нужно это понимать и… не отступать от своей линии.

Из этого приоритета сохранения «своей линии» родилась идея моей книги. Я не собиралась выворачивать историю наизнанку, чтобы вступить с кем-то в противостояние или что-то доказать. Замысел заключался в анализе современных социально-политических явлений, потому что в существующем дискурсе они описаны и объяснены недостаточно. Попытки их описать были фрагментарными, порой беспорядочными, и в итоге в общем контексте они непонятны. Часто они были сформулированы «современным» образом, то есть в духе основного идеологического течения. Одним словом, они были далеки от правды. Поэтому я решила провести собственный анализ, отказавшись от любой идеологии и руководствуясь тем, что составляет суть исследования, — поиском правды. В ходе работы оказалось, что нужно заглянуть в глубь времен, где находятся истоки и причины современного состояния нашей цивилизации. Я пошла по этому пути, поставив себе задачей понять суть происходящих процессов и рождающихся явлений. Я произвела их синтез.

— Щедро цитируя глашатаев разрушительных течений и изображая их фигуры с неизвестной основной массе людей стороны, вы выбивает оружие из рук тех, кто мог бы обвинить книгу в распространении теорий заговора.

— Наука давно опровергла, например, открытия и тезисы Фрейда, Кинси (Alfred Kinsey), представителей Франкфуртской школы, однако об этом до сих пор не говорится достаточно громко. В свою очередь, выводы постмодернистов — это саморазоблачение в чистом виде. По поводу теории заговора в истории, я сошлюсь на Гюстава Лебона (Gustave Le Bon), который сказал, что несколько клише, вбитых в голову в юности, могут на всю жизнь отбить у человека желание думать. «Историческая теория заговора», как политкорректность или извращенное понятие «толерантности» используется в качестве политического инструмента. Это лозунги и методы, которые призваны парализовать мышление, чувства, сделать человека слепым и глухим. Тот, кто занимается изучением истории, политико-социальных, культурных явлений должен отбросить все эти фальшивые слоганы, иначе он просто потеряет время. В противном случае полезнее заняться выращиванием цветов или подметанием улиц.

— Какую окончательную цель ставят перед собой силы, которые стремятся разрушить христианскую цивилизацию?

— Современная наука называет человека «чистой таблицей», которую можно заполнить текстом, запрограммировать. Человек должен стать культурным продуктом. Гендеризм утверждает даже, что пол тоже обусловлен культурой, а не биологией. Такие науки как бихевиоризм говорят, что человек функционирует по принципу импульс — рефлекс, то есть у него можно сформировать реакции, которые нам требуются. В значительной степени это удается, но это эффективно до определенного предела. Так называемая прогрессивная наука оспаривает существование природы человека, но она де-факто существует и противостоит попыткам пересоздать ее заново.

Перемены, о которых мы говорим, направлены на то, чтобы создать глобальный «муравейник», населенный людьми с гибкой идентичностью, оторванными от любых общностей, семьи, цивилизации, в которой они родились. Речь идет о формировании новой, до сих пор точно не определенной и не названной цивилизации, ведь сама леволиберальная идеология хаотична и неоднородна. Она оспаривает существование объективной правды, но ведь утверждение, что правды не существует, само претендует на абсолютный характер. Непоследовательность — один из принципов постмодернизма, вопрос только в том, к чему может привести такой хаос. Задумывались ли сами создатели этой идеологии о своей конечной цели? Сложно сказать, представляли ли себе творцы возникшего в XVIII или в XX веке хаоса, как будет выглядеть Французская и большевистская революция или гитлеровский нацизм. Точно так же мы не знаем, осознают ли сегодняшние постмодернисты, как будет выглядеть мир, который они пытаются создать. Они стремятся разбить реальность, науку на фрагменты, создать человека с гибкой идентичностью. Все должны чувствовать себя «равными» и «свободными», но это лишь теория, потому что либеральное определение свободы, «свобода от», понимаемая как ниспровержение все новых ограничений, обязательств, барьеров приводит к ситуации, в которой государству приходится играть роль полицейского. Либеральное государство движется в направлении «мягкого тоталитаризма», «тоталитаризма в белых перчатках». Ведь только так оно может обуздать переизбыток дарованной человеку свободы и достичь поставленной идеологической цели.