Между «украми» и «колорадами»

«Зеркало недели»: Зеэв, создается впечатление, что российско-украинский конфликт на наших глазах похоронил миф о феномене постсоветского русскоязычного еврейства — миф о некой экстерриториальной общине, спаянной общим историческим прошлым и поэтому одинаково реагирующей на вызовы современности. Вчерашние друзья-евреи впервые оказались по разные стороны баррикад именно после украинского Майдана… И, похоже, навсегда. Вам не кажется это странным?

Зеэв Ханин: Действительно, если 20 лет назад мы говорили о постсоветском еврействе, то сегодня это, скорее, понятие географическое, историческое, но уже не социокультурное. Во-первых, потому, что возникло первое постсоветское поколение евреев, в значительной мере состоящее из потомков смешанных браков. Неудивительно, что чем дальше, тем больше среди них доминирует локальная еврейская идентичность, что соответствует набирающему силу процессу формирования российской, украинской, молдавской и прочих еврейских общин в качестве самостоятельных субэтнических групп восточноевропейского еврейства. (Кстати, в еврейском государстве идет противоположный процесс — ассимиляция выходцев из различных республик бывшего СССР в рамках «русского Израиля»). И когда постсоветские страны вступают в конфликт, то евреи, в них живущие, должны сделать выбор между идентификацией со страной проживания и еврейской общиной соседней страны. А под это большинство постсоветских евреев не подписывались. Они чувствуют общность с еврейским народом в широком смысле этого слова или с русско-еврейской диаспорой — своими родственниками и друзьями, живущими в разных странах мира. Но если раньше, например, евреи Молдовы или Украины испытывали большую солидарность с «постсоветским еврейством» как таковым (понятно, расходясь во мнениях по поводу «политического центра» этого сообщества), то сегодня ситуация изменилась. Эти евреи идентифицируют себя со своей страной в большей степени, чем с настроениями российского или грузинского, например, еврейства.

— Но на нашей памяти уже был военный конфликт между постсоветскими странами — Россией и Грузией в 2008-м. И на отношениях еврейских общин эта война никак не сказалась.

— Это другая история. Во-первых, община Грузии вообще не была частью той войны — еврейская карта не разыгрывалась ни одной из сторон, как не звучали и обвинения в радикальном антисемитизме, пещерном национализме, нацизме и т.п. Во-вторых, в России не было тогда антигрузинской истерии — такой (как полагают некоторые), как существующая сегодня антиукраинская. Накал пропаганды и в российских, и в грузинских СМИ был на порядок ниже. Поэтому и грузинское еврейство не стояло перед сложным выбором, да и российским евреям довольно просто было любить грузинских соплеменников. То, что происходит сегодня между Россией и Украиной, — конфликт совершенно иного уровня, требующий и иного уровня лояльности от местных евреев. При этом значение этой войны как фактора раскола еврейской диаспоры за пределами бывшего СССР весьма преувеличено. Мы находимся в плену магии социальных сетей, создающих иллюзию, что у евреев нет другой темы для дискуссий, кроме российско-украинского конфликта. В Израиле на сегодняшний день проживает самая большая русско-еврейская община мира (порядка 980 тыс. чел.), и, анализируя русскоязычный сегмент израильского Facebook, может показаться, что они только и думают, кто прав — ватники и колорады или укры и жидобандеровцы. Однако данные проведенного нами среди «русских» израильтян масштабного опроса общественного мнения свидетельствуют совсем о другом. Так, на вопрос, должен ли Израиль занять активную позицию в конфликте между Украиной и Россией, 4% респондентов ответили, что Израиль обязан заявить о поддержке России, а 6% считают, что еврейское государство должно стать на сторону Украины. Сочувствуют Украине, но полагают, что Израиль должен сохранять нейтралитет, — 27% опрошенных. Еще 13% разделяют позицию России, но считают, что Израиль не должен вмешиваться в этот конфликт. И около 50% не сочувствуют ни одной из сторон либо не имеют позиции по данному вопросу, не ощущая эту тему своей. На фронтах Facebook ситуация, разумеется, иная, поскольку в Сети наиболее активны как раз 10% русскоязычных израильтян, имеющих жесткую позицию по этой проблеме.

— Как распределяются симпатии и антипатии в зависимости от страны исхода, возраста и политических взглядов «русских» израильтян?

— Возрастные различия на позицию респондентов практически не влияют, разве что среди тех, кого эта тема не интересует вообще, чуть больше молодежи. А вот зависимость от стажа пребывания в стране весьма ощутима. Для репатриантов 1988–89 гг., т.е. узников Сиона и бывших отказников — характерны проукраинские настроения. Для них Россия символизирует наследницу империи, с которой они боролись и из которой с таким трудом вырвались. Очевидны проукраинские симпатии и среди репатриантов последних 10 лет — с некоторыми оговорками их можно назвать креативным классом — в основном, это жители крупных городов, социально устроенные и относительно молодые. Среди этих людей доля заявивших об активной поддержке Украины вдвое больше, чем в среднем по выборке, — 12% против 6%. Разумеется, среди выходцев из Украины носителей активной проукраинской позиции в разы больше, чем занявших сторону России. Интересно при этом, что если среди израильтян — выходцев из Западной Украины — страну исхода активно поддерживает 8% (против 1% активных симпатиков России), то среди репатриантов из Восточной Украины это соотношение — 21% «укров» против 2% «ватников». То есть евреи из традиционно русскоязычных регионов намного активнее поддерживают Украину в этом конфликте. Интересно и то, что 23% бывших россиян пассивно симпатизируют Украине и всего 17% — России. Среди сторонников нейтралитета Израиля 38% выходцев из Восточной Украины сочувствуют Украине против 9%, симпатизирующих России. Все это, кстати, разрушает миф о том, что, даже переехав в Израиль, мы остаемся совками, что советское наследие репатриантов важнее их израильского опыта — эти стереотипы мы пытаемся опровергать на протяжении многих лет.

— Иногда складывается впечатление, что многие правые и крайне правые израильтяне симпатизируют Путину — мол, не побоялся пойти против всего мира, нам бы такую «сильную руку».

— Это еще один элемент мифологии, навеянный социальными сетями, но не подтверждаемый никакими опросами. Крайние фланги политического спектра настроены чуть более проукраински — это характерно для группы, считающей, что Израиль должен сохранять нейтралитет. При этом надо понимать, что, анализируя противостояние России и Украины, израильтяне сравнивают себя с одной из сторон конфликта и реагируют на ситуацию в соответствии со своими политическими пристрастиями. Поэтому, если Израиль — это Украина, то Донбасс — это Иудея и Самария, а Крым — это сектор Газа. Но если Израиль — это Россия, то, соответственно, Украина — это Иудея и Самария, и картина переворачивается. В целом в правом лагере более сильны проукраинские симпатии. В свою очередь, часть израильских ультралевых интеллектуалов с пониманием отнеслись к идее «отделения Новороссии», с надеждой вздыхая, не найдется ли и в нашем случае «мощный внешний субъект», который силой заставит «отступить с оккупированных территорий». А один из «властителей дум» этого лагеря и «архитекторов Осло», Йоси Бейлин, недавно вообще заявил, что именно идея раздела Украины по модели «двух государств для двух народов» (т.е. украинцев и русских) является оптимальным способом урегулирования восточноукраинского кризиса, вызвав грустную улыбку политических оппонентов. Так или иначе, израильское общество не нуждается в Сталине для наведения порядка, да и для удержания Иудеи и Самарии не нужна «сильная рука» — их и так никто не отдает. Это все весьма удобно сравнивать — Крым с Газой, Донецк и Луганск — с Иудеей и Самарией, вялотекущий минский процесс с процессом Осло — сразу понятно, кто с кем. Но фишка в том, что каждый израильтянин проецирует эту схему на свое мировоззрение, и его симпатии к той или иной стороне российско-украинского конфликта в данном случае вторичны.

— Насколько живо среди израильтян представление об Украине как о failed state, не заслуживающем права на самостоятельную политику, национальную идею и т.п.?

— Никто не мыслит сегодня в таких категориях. В Израиле не в восторге от того, что подрывается концепция нерушимости границ и попирается Будапештский меморандум, гарантировавший территориальную целостность и суверенитет Украины. Собственно, на эту концепцию ссылаются израильские правые, утверждая, что палестинские арабы не являются самостоятельным субъектом регионального или мирового процесса, как и жители «ДНР»/»ЛНР». Если выясняется, что никто ничего соблюдать не собирается, то чего стоят гарантии безопасности, которые получит Израиль в обмен на провозглашение палестинского государства? Будут ли они столь же «прочными», как гарантии, полученные Украиной в обмен на отказ от ядерного оружия? А если никаких гарантий нет и быть не может, то некоторые говорят: давайте разделимся по этническим границам: евреи — налево (в Израиль), арабы, в том числе 1 миллион израильских арабов, которым чрезвычайно дорог их паспорт, — направо, в палестинское государство. Но это все схемы, рожденные местным контекстом и лишь на каком-то символическом уровне имеющие отношение к Украине.

— Традиционное представление об украинцах как народе-антисемите еще актуально?

— В форме остаточных представлений на уровне семейных преданий — Хмельницкий, проскуровский погром, гайдамаки, казаки и пр. Но на отношение к российско-украинскому конфликту это почти не влияет. На уровне массового сознания израильское общество давно примирилось даже с немцами, отношения с которыми оставили куда более трагический след в нашей новейшейистории. Что касается Украины, Польши, Литвы и других стран, то эта тема всплывает разве что, когда очередной маргинал произносит нечто антисемитское, или литовский политик называет еврейских партизан времен Второй мировой террористами и требует привлечь их к ответу. Я, честно говоря, не вижу, чтобы кто-то продвигал проблему украинского или чьего бы то ни было еще антисемитизма. Израильтяне в целом люди рациональные, несмотря на эмоциональность.

— Отличается ли тон ивритских СМИ от русско-израильских в освещении украино-российского конфликта?

— Практически нет, в большинстве случаев он нейтрально-заинтересованный, поскольку для израильтян Украина (как, впрочем, и Россия) — это не просто еще одна страна, в конце концов, многие отцы-основатели государства родом именно из этих краев. Иногда раздаются единичные голоса вроде упомянутого Йоси Бейлина, но это воспринимается как некое чудачество. В последнее время внимание к конфликту было подстегнуто военной операцией России в Сирии — все-таки попытки разменять Украину на Сирию касаются нас непосредственно. Причем, и правые, и левые относятся к этой идее крайне негативно.

— Насколько сильно на позицию «русских» израильтян влияет российское телевидение? Высок ли уровень доверия к нему?

— Исследование, проведенное два года назад, показало, что российские каналы являются первой кнопкой для примерно 30% русскоязычных израильтян. С тех пор подобные опросы не проводились, но думаю, что в последний год значительная часть этих людей перестали смотреть российское ТВ вообще, а многие ограничиваются развлекательными программами. Я знаю людей, следящих за новостями только по российским или только по украинским каналам (российские федеральные каналы, «Интер» и «1+1» входят в пакеты кабельного TV), знаю и тех, кто не следит за ними вообще. Сам я — в силу профессиональной необходимости — смотрю и российские, и украинские новости. Моя жена смотрит по российскому ТВ «Модный приговор», и все дружно смотрим «95-й квартал» по «1+1».

— Насколько вообще в израильском обществе следят за российско-украинским конфликтом? Не заслонили ли его куда более близкие проблемы — ИГИЛ, гражданская война в Сирии, периодическое обострение ситуации в Газе, вспышки террора?

— Эта тема входит в круг интересов среднестатистического израильтянина вне зависимости от страны исхода — он знает, что происходит между Россией и Украиной. Раньше периферийной частью общества это воспринималось бы как конфликт между хуту и тутси (т.е. непосредственно нас не касающийся) — сегодня это абсолютно не так, хотя израильтяне в целом мало интересуются зарубежными новостями.