Самолеты падают в Африке, Азии и Европе. Падение российского самолета на Синайском полуострове, неподалеку от израильско-египетской границы, с каждым днем выглядит все более и более таинственным. Как вообще следует называть это происшествие: авария? Теракт? Может быть, форс-мажор?
На Ближнем Востоке ведутся войны не на жизнь, а на смерть. Гражданские войны в Сирии и в Йемене, ожесточенные бои в Ливии и, конечно, палестино-израильский конфликт. Одновременно регион служит ареной для конфликта идей и более масштабных событий. Сунниты против шиитов, Запад против Востока, экстремисты против умеренных — и падение российского самолета оказалось в центре сразу нескольких конфликтов.
«Исламское государство» — локальная группировка, но в то же время она представляет идею, которая распространяется со скоростью степного пожара. Утверждение о том, что ИГИЛ в состоянии сбить российский самолет в египетском воздушном пространстве, подливает масла в огонь, даже если оно неверно. Неясно, возможно ли подобное, и такое заявление нелегко опровергнуть. Опровержения выглядят ненадежно.
Египетское правительство, со своей стороны, изо всех сил отстаивает версию об авиакатастрофе в результате технической неисправности. Официальный Каир отчаянно старается сделать вид, что не случилось ничего экстраординарного. По этой версии, в Египте есть ответственное лицо, преисполненное решимости бороться с террористами. Пока ответственное лицо находится на своем посту, никакой ИГИЛ не будет достаточно силен, чтобы сбить иностранный самолет на египетской территории.
Третья версия, возможно, наиболее таинственная, это российская версия. Правительство России отвергает предположение о технической неисправности, но при этом не спешит поддержать и версию о теракте ИГИЛ. Так какую же историю рассказывают русские?
Россия с президентом Путиным во главе узрела на Ближнем Востоке возможность показать развивающимся странам растущую слабость США. Они стараются в любое место проникнуть через щели, если не получается через дверь, и позиционируют себя в качестве стратегических патронов. Они предлагают ближневосточным диктаторам верность, которая не исчезнет, как произошло с поддержкой США Хосни Мубарака.
Вместе с тем, эта верность не безоговорочна. Россия стремится показать, кто на самом деле управляет ситуацией. Поэтому она и старается бросить тень сомнения на способность режима президента Египта ас-Сиси эффективно бороться с ИГИЛ. Эти сомнения подрывают имидж «ответственности», над которым работает египетский лидер. Россия не рвется внутрь, но она создает вакуум, который будет готов принять ее, когда наступит подходящее время. Точно так же они действовали в Сирии — в течение долгого времени строили возможность для своего вмешательства, развивая и укрепляя гипотезу об американской и западной слабости.
Сейчас русские действуют в Сирии так же, как действовали всегда, по принципу, показанному в израильском фильме «Операция “Бабушка”»: начинаем с максимальной силы и наращиваем давление. В Египте до этого еще не дошло, но русские играют на чувстве страха и ощущении, что выбора нет. Эта игра требует неясности и подозрений, а не четких ответов.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Самолеты падают в Африке, Азии и Европе. Падение российского самолета на Синае, неподалеку от израильско-египетской границы, с каждым днем выглядит все более и более таинственным. Как вообще следует называть это происшествие: авария? Теракт? Может быть, форс-мажор? Кремль стремится заронить сомнения и страх, чтобы в подходящий момент показать всему миру слабость США на Ближнем Востоке.
