Линас Линкявичус: Я получил бы Нобелевскую премию, если бы мог предсказать разрешение конфликта на Украине

Варшава — Министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичус недавно был гостем Варшавского форума. Он любезно согласился поговорить с собственным корреспондентом Укринформа на темы, касающиеся безопасности Балтийского региона, противодействия российской пропаганде, будущего санкций против России.

Сценарий «Русской весны» в Литве не пройдет

— Господин министр, страны Балтии хотят получить от России, как правопреемницы бывшего СССР, компенсацию за оккупацию Литвы, Эстонии и Латвии в прошлом веке. Это можно считать политическим механизмом давления на Россию или вы и вправду надеетесь, что она выплатит компенсацию?

— На самом деле, этот вопрос был поставлен на двух референдумах — о выводе российских войск и, собственно, о требовании компенсации. То есть он уже поднимался некоторое время назад и сейчас остается актуальным. Я не думаю, что мы очень часто об этом говорим, но пытаемся достичь прогресса в этом вопросе. Лично я сомневаюсь (в возможности получения компенсации. — прим. авт.), но это — напоминание о моральном аспекте о причиненном вреде нашим людям, нашему национальному наследию. Одним словом, это больше вопрос нравственного измерения, чем какой-либо материальной компенсации.

— Есть ли угроза так называемой «русской весны» в Балтийских странах, в частности Литве?

— Сомневаюсь, что это реально. Я не могу говорить обо всех странах (Балтии — прим. ред.), но в Литве имеется 6,5% россиян. Это не очень много. Кроме того, они являются лояльными гражданами, не ассимилированными, а хорошо интегрированными в общество. Они могут высказывать свои пожелания относительно культурных и образовательных потребностей. Иными словами, ими очень сложно манипулировать. Кстати, русскоязычное меньшинство в Литве является вторым по счету после польского. Пропагандистская война является пагубным явлением, и мы это знаем на примере Украины, где большая пропагандистская машина проникла повсюду, распространяя ложь и засоряя сознание. Она дезориентирует людей. Возможно, это является самой большой угрозой, но я не думаю, что есть шансы (в Литве. — Авт.) на реализацию этого сценария.

Ложь нельзя оставлять без опровержений

— Как Литва защищает информационную сферу страны от российской пропаганды?

— Как я уже сказал, это специфический вопрос. Русских не так много в Литве, поэтому нам нужно направлять информацию не только на русскоязычное население, но и на все общество. Нам действительно следует усилить свою устойчивость (от пропаганды — прим. ред.) и выполнять свою работу со СМИ по противодействию лжи — лучше всего, как только можем, не оказывая давления на них, но контролируя их согласно законодательству. Например, если есть пропаганда войны или язык ненависти, то мы реагируем и действуем в соответствии с европейским законодательством. Это касается даже российских телеканалов, если они после нескольких предупреждений не изменяют способа подачи информации. Было даже несколько примеров — временный запрет на трансляцию телеканалов. Мы стараемся действовать адекватно, но этого бывает недостаточно.

Нам следует очень серьезно подойти к этой проблеме на уровне Евросоюза. Совсем недавно была создана группа по стратегической коммуникации именно с целью содействия доступу к альтернативным источникам информации. Речь идет особенно о русскоязычных потребителях информации, чтобы убеждать их в том, что наша информация является более адекватной. Как я уже сказал, мы будем более информативными, более ответственными, поскольку, когда появляется ложь, то ее следует опровергнуть. Если ложь повторяется десять раз, то для пассивного слушателя она становится правдой, а этого допускать не следует. Таким образом, это действительно проблема, которой мы не можем пренебречь, а потому начинаем серьезно ею заниматься. Сейчас это только начало. Мы действительно должны сделать много, чтобы улучшить координацию, активность ресурсов.

Предполагаю, что спецслужбы России и Белоруссии тесно сотрудничают?

— Президент Путин не так давно заявил, что Россия построит свою военную авиабазу в Белоруссии, недалеко от Литвы. Однако белорусский президент Александр Лукашенко опроверг эту информацию. Как вы думаете, Лукашенко говорил правду или, может, он что-то недоговаривает?

— Сложно ответить на этот вопрос, он всегда будет оставаться открытым. Мы знаем, насколько Беларусь интегрирована с Россией. Это — союзное государство двух стран, и поэтому они хорошо интегрированы по всем направлениям: безопасность, оборона, защита границ. Я предполагаю, что их спецслужбы тоже тесно сотрудничают. Таким образом, наивно было бы утверждать, что это не имеет никакого влияния. Но, несмотря на это, мы очень ценим отдельные заявления (Белоруссии — прим. авт.), которые противоречат или отличаются от позиции России. Например, мы уважаем то, что позиция Беларуси относительно аннексии Южной Абхазии или в отношении Крыма отличается от основной линии России. Мы также ценим, что белорусы не присоединились к экономическим санкциям против нас в ответ на санкции ЕС против России. Москва настаивала на санкциях против соседей, которые пострадали бы больше, но Белоруссия не присоединилась к этому. Даже заявления, о которых вы напомнили, свидетельствуют, что ситуация является неоднозначной. Несмотря на то, что произойдет, будет эта авиабаза или нет, это не меняет нашу линию поведения в контексте того, что мы делаем или должны сделать для обороны в рамках НАТО.

Больше войск НАТО на суше и в воздухе

— Литва нуждается в большем присутствии войск НАТО на своей территории?

— Да, мы хотели бы большего присутствия войск, и это было решено в Уэльсе на саммите НАТО (осенью 2014 года — прим. авт.). Нам требуется большее присутствие на суше, в воздухе, больше учебных подразделений на ротационной основе. Мы приветствуем решение о том, что элементы штабов НАТО будут расположены в шести странах Восточной Европы, в частности Литве. Эти штабы НАТО будут заниматься планированием, проведением учений. Их использование будет незначительным, но это шаг вперед. Эти примеры показывают, что идет процесс укрепления полицейской миссии (операция НАТО Baltic Air Policing по охране воздушного пространства Балтийских стран с 2004 г. — прим. авт.) в соответствии с линией, определенной в Уэльсе. А сейчас в Варшаве (на саммите НАТО в июле 2016 г. — прим. авт.) мы должны подвести итоги и продолжить в том же духе развивать наши оборонительные возможности.

— Как защитить Балтийские страны от провокаций российской стороны, в частности от нарушений границ военными самолетами и подводными лодками?

— Просто выполнять свою работу, делать то, что мы должны делать, а не уделять слишком много внимания пропаганде. Потому что наши соседи (Россия — прим. ред.) преувеличивают, когда реагируют на какие-то символические моменты, которые у профессионалов вызывают улыбку. Говоря об истребителе RAF (воздушных сил Великобритании в рамках Baltic Air Policing — прим. ред.), и если они осуществляют тренировки по проверке связи, то это вызывает большую шумиху, что это какие-то агрессивные действия. Но ведь каждый понимает, что Air Policing не является обороной воздушного пространства, а просто полицейской миссией. Это — минимум действий для того, чтобы контролировать воздушное пространство, и для уверенности, что не будет провокаций. Подача этого как агрессивных действий может быть только с целью пропаганды. Поэтому мы не будем обращать на это внимания. В то же время, нам необходимо иметь не только полицейскую миссию, но и противовоздушную оборону и соответствующим образом развивать наши оборонительные возможности. Мы будем продолжать это делать, несмотря ни на что.

В случае ухудшения ситуации на Донбассе, санкции против России надо усиливать

— Каким образом вы видите разрешение конфликта на востоке Украины?

— Я получил бы Нобелевскую премию, если бы я это мог предсказать… (смеется). Мы должны быть последовательными, однозначно поддерживать Украину и осознавать, что перед страной есть много задач по реформированию, по борьбе с коррупцией. Вместе с тем, на Украине продолжается война. Поэтому мы должны быть последовательными в нашей политике, осуществлять давление на Россию политикой санкций. Надо быть последовательными, поскольку мы определили, что Минским договоренностям нет альтернативы. Их невыполнение будет означать, что давление (на Россию. — Ред.) должно быть продолжено, а не приостановлено. Мы должны действовать соответственно и помогать украинской власти, например, направляя наших экспертов, что мы и делаем. Украине следует делать последовательные и понятные для людей реформы, поскольку люди требуют изменений, и они хотят понимать, что изменения происходят, что в стране демократия, а не олигархическое правление. В этом контексте мы должны меньше критиковать, а делать все возможное, чтобы оказывать помощь Украине.

— По вашему мнению, ЕС должен думать об усилении санкций против России за агрессию на востоке Украины и оккупацию Крыма?

— Как я сказал, я не вижу никаких возможностей (относительно отмены санкций — прим. ред.), если Минские договоренности не будут выполнены. Если мы соглашаемся, что это имеет место, то они должны продлиться. Вместе с тем, в случае ухудшения ситуации, санкции должны усилиться.

— Что означает ухудшение?

— Если ситуация будет хуже, чем сейчас. Сейчас мы говорим о выполнении Минских договоренностей. Если они не выполняются, то санкции должны продлиться. Если ситуация ухудшится, то необходимо ввести дополнительные санкции. Но опять же, это вопрос консенсуса, мы все (страны ЕС — прим. ред.) должны быть на это согласны. Речь идет как об экономических, так и о персональных санкциях.