Для России первейший такой вопрос, конечно, почему в этой стране нет своей философии. О грамматической природе философской слабости русского языка я уже сказал достаточно: довольно отсутствия артиклей и неумения современных русских пользоваться сослагательным наклонением, чтобы подорвать всякую философскую потенцию.
Но настало время рассмотреть и основания собственно лексические, культурные, политические и, не побоюсь этого слова, ономатические. В самом деле, где вы, русские философы? Об этом беспрестанно спрашивает и дикий Запад. За весь двадцатый век только один русский философ был признан в мире как таковой. Его звали Михаил Михайлович Бахтин, и занимался он крайне не популярной в самой России теорией диалога. Только лень, политическая инертность и безалаберность советских людей оставила философа в живых. Будь наши сограждане подеятельнее, они бы отправили Бахтина на тот свет, как в 399 году до нашей эры это сделали афиняне со своим Сократом.
Как бы то ни было, но мудреные слова, философские термины, которыми пользовался Бахтин, например, «хронотоп» — фатальная пространственно-временная привязанность личности к жанру существования. Или «чужое слово», к которому должен прислушиваться не только писатель, которые романы пишет, но и всякий вменяемый человек. Развернись «бахтинианство» в наших школах и университетах, глядишь, и поумнели бы разом. Но имя Бахтина присыпано на родине философа словесной трухой, а великими достижениями теории диалога пользуются совсем другие люди.
Острая нехватка своего и, можно сказать, единственного мирового философа стала яснее на минувшей неделе, когда в словарь современного живого великорусского языка добавилось новое значение имени другого и, прямо скажем, еще более крупного философа всех времен и народов — Платона.
Имя в философии — вещь коренная. Там все без шуток. Какой у тебя Платон, такая и философия. А у нас с Платонами сейчас дела обстоят вот как. Есть один природный Платон — бизнесмен Платон Лебедев, отсидевший в тюрьме по философским мотивам текущей государственной власти и населению более не интересный. Был Платон Еленин, он же Борис Березовский, один из философов-организаторов текущего российского государственного устройства, убитый или покончивший собой в Лондоне. И вот появился новый Платон. Нам говорят, что это аббревиатура, означающая «Плату за тонну». Говорят, придумали этого нового русского Платона какие-то высокопоставленные жулики, чтобы снимать сливки с торгового оборота. Называют даже фамилии философов-сливкоснимателей нашего хронотопа.
Этот новый Платон — робот. Или даже целая Система. Он сам себя рекламирует так: «Система взимания платы “Платон” (далее — “Система”) создана в целях обеспечения соблюдения установленного действующим законодательством порядка взимания платы в счет возмещения вреда, причиняемого автомобильным дорогам общего пользования федерального значения транспортными средствами…».
Пусть в нашем хронотопе дороги отвратительные, транспортные средства смрадные, а государство жадное. Почему же появление вместо живого философа — робота, названного в честь другого философа, не благое дело?
Попав в наш, сегодняшний российский хронотоп, Платон преобразовался в систему массового сбора денег на поддержание жизни создателей этой самой системы. Да и с Академией, нашей, российской внучатой племянницей той, афинской Академии, проделали некую операцию, которую, пожалуй, невозможно было бы понять в отрыве от греческой философской традиции. Некоторые наивные люди жалуются, что, мол, у российской Академии наук украли все деньги, которые перешли в пользование некоего ФАНО, или Федерального агентства научных организаций.
Но мы-то с вами знаем, что само слово «фанос» означает по-гречески «фонарь», «факел», осветительный прибор, отбрасывающий веселящие тени на любой текущий хронотоп.
Значит, не воришки какие-нибудь забрали у академиков средства, которыми жалкие ученые-рамолики могли бы, неровен час, воспользоваться для своих сомнительных клистирно-томографических нужд. Нет, молодыми зубами грызут бюджет Академии голодные факелоносцы-платоники, братья платоников-дорожников.
Возникает законный вопрос, как вместить все богатство новых философских имен в словарь современного живого русского языка? Как объяснить будущим поколениям, что наш автодорожный Платон не шутка гения, а настоящая ипостась величайшего греческого философа в нашем северном хронотопе?
Сделать это трудно. Очень мешает сам наш остро враждебный философии политический дискурс. Ведь для философии нужен диалог. А против Платона поднялись — словно титаны против Зевса — некие грузоперевозчики, дальнобойщики, возницы колесниц, которые обвиняют русских платоников в форменном разбое. Эти платоники, говорят грузоперевозчики нашего хронотопа, без всякого диалога с обществом назначили себя совладельцами каждой колесницы в стране, залезли, фигурально выражаясь, под хитон к каждому человеку.
В самом деле, представьте себе, что всем афинянам пришлось бы платить Платону налог за одно только то, что его философская школа работает в Афинах! Вся философия свелась бы к чистому грабежу.
Удастся ли грузоперевозчикам-дальнобойщикам, этим, как сказали бы греки, фортобастактам русского хронотопа, этим росомахам, сцепившимся с медведем, отбиться от грабителя, пришедшего к ним под маской философа? Слишком силен новый русский робот. Слишком враждебен наш Платон философии. Но, в память Владимира Ивановича Даля, мы вносим священное имя в словарь современной русской политической философии в новом дополнительном значении: «Платон — самоназвание частной компании, воспользовавшейся именем философа для присвоения доли общественного богатства, предположительно без попутного приращения философского смысла».
