Куда подевался гроссмейстер Владимир Путин? Еще недавно я уставал считать статьи, в которых решительный и смелый российский президент противопоставлялся безнадежным слабакам, возглавляющим передовые демократические страны — да-да, именно с такими преувеличенными формулировками. Теперь мы видим, как уязвима Россия на самом деле.
Репутация г-на Путина заметно пострадала по любым меркам. Военный гамбит в Сирии, предпринятый Москвой, многие сочли решающим шагом — отважной шахматной комбинацией, на которую никогда бы не решился американский президент Барак Обама. Направив войска на Ближний Восток, российский лидер сделал себя ключевой фигурой для любых международных попыток остановить гражданскую войну и положил конец западным требованиям силой сместить Башара Асада. Изгнанный в тень из приличного дипломатического общества после вторжения на Украину российский режим снова вышел на передний план.
Теленовости с элегантными российскими самолетами и подлодками, обрушивающими огненный ливень на сирийских повстанцев, окончательно закрепили за президентом имидж героя патриотического возрождения. Ну-ка, кто там сказал, что Россия перестала быть сверхдержавой? Какая же у нас все-таки короткая память! Ведь с тех пор, как западная публика точно так же приняла озаряющие небеса взрывы ракет за доказательство права Америки перекраивать мир по своему вкусу, прошло совсем немного времени. Помните Багдад весной 2003 года?
Г-ном Путиным все усердно восторгались, пока террористы, связанные с так называемым «Исламским государством» не взорвали вместе с самолетом почти 220 российских туристов, возвращавшихся с египетского курорта Шарм-эш-Шейх, и не заявили, что это был акт мести за вмешательство в Сирии. Потом — уже на этой неделе — турецкие самолеты сбили российский бомбардировщик, предположительно нарушивший турецко-сирийскую воздушную границу. Вдобавок к этому украинские диверсанты — то ли с одобрения Киева, то ли нет — взорвали линии электропередач, ведущие в Крым, обесточив оккупированный Россией полуостров.
Предполагаемый успех г-на Путина на Украине тем временем превратился в настоящую трясину. Он может утверждать, что не позволил этой стране подпасть под чары Запада, однако вероятность такого исхода с самого начала была сильно завышена. Между тем аннексия Крыма дорого обходится России, сепаратистские анклавы на востоке Украины — тоже. В свою очередь европейские правительства проявили неожиданную для себя самих решительность, введя всерьез ударившие по Москве экономические санкции.
Впрочем, даже без санкций со стороны США и Европы у российской экономики были бы серьезные проблемы. Когда рухнули нефтегазовые цены, стало очевидно, что с модернизацией экономики и диверсификацией доходов у г-на Путина ничего не вышло. Экономика сокращается, стандарты жизни падают. Бегство капитала из страны истощает ее валютные резервы, в то время как иностранные инвесторы не торопятся в нее приходить. Хотя некоторые сейчас говорят, что худшее уже позади, мало кто ждет в ближайшее время значительного экономического роста.
Все это не означает, что власти г-на Путина что-то угрожает. В России общество купилось на его агрессивный национализм, и популярность президента продолжает зашкаливать. Г-н Обама, Ангела Меркель и почти любой из современных лидеров охотно поменялись бы рейтингами с г-ном Путиным. Очередные неудачи также ни в коем случае не помешают ему продолжать мутить воду — как на Украине, так и в Сирии.
Судя по всему, и Москва, и Анкара сейчас хотят избежать эскалации после гибели российского бомбардировщика, однако исключать новую вспышку было бы ошибкой. Военные операции России и западных держав накладываются друг на друга, что означает постоянный риск случайного столкновения.
Итак, что на таком фоне должен делать Запад? Во-первых, он должен воспользоваться затруднительным положением, в которое попал г-н Путин, чтобы расширить сотрудничество с Москвой в вопросе об установлении перемирия в Сирии и выработке некоей модели политического урегулирования для этой страны. Во-вторых, Вашингтону, Берлину и Парижу стоило бы избегать туманных рассуждений о перезагрузках и сближениях. Как говаривала покойная Маргарет Тэтчер, «не время вилять». В-третьих, — и это вытекает из второго пункта, — Западу необходимо перейти в отношениях с Москвой на подход, который дипломаты называют «сугубо инструментальным».
Военные операции в Сирии, безусловно, необходимо координировать. Если г-н Путин готов полноценно сотрудничать в области борьбы против ИГИЛ, Запад должен это приветствовать. Разумеется, ситуацию не получится всерьез урегулировать, пока г-н Асад остается у власти, однако так называемая умеренная оппозиция, которую в Вашингтоне и других западных столицах почему-то считают будущей сирийской властью, остается в большой степени фиктивным явлением. Для политического перехода потребуется время. Необходимо будет создать надежную инициативу г-ну Асаду и заручиться согласием России и Ирана.
Непростительной ошибкой при этом было бы обменять Сирию на Украину. Г-н Путин будет добиваться западных уступок по Украине в ответ на сотрудничество по Сирии. Это — пагубная идея. Европейским лидерам, которые задумываются об отмене санкций, имеет смысл вспомнить, как у них получилось отделить вопрос об иранской ядерной сделке от украинской проблемы. Не стоит также забывать, что Россия ничуть не меньше, чем Запад, заинтересована в победе над исламским экстремизмом.
Сирийский кризис поставил всех в трудную ситуацию. США и Европа чуть ли не с самого начала неправильно восприняли этот конфликт, а г-н Путин — отменный тактик — показал себя скверным стратегом. Если стороны еще могут договориться, всем следует быть готовыми воспользоваться открывающими возможностями, однако не следует думать, что российский президент готов отказаться от своего реваншизма.
