Недавние террористические нападения в Париже вновь сделали актуальными и вызывающими бурную реакцию дебаты по вопросу о том, как следует называть ту группировку, на верность которой присягнули организаторы терактов в Париже
Вот наиболее распространенные варианты: Исламское государство, ИГ, ИГИЛ, ИГИС и ДАИШ (Daish или Daiish). Однако сами члены этой группировки предпочитает называть себя халифатом или аль-Давла (al-Dawla), то есть государством. К этому следует добавить некоторые эмоциональные варианты, предложенные различными западными представителями (вариант министра иностранных дел Франции Лорана Фабиуса: «Головорезы ДАИШ; вариант генерального секретаря ООН Пан Ги Муна: «Не-исламское не-государство» (Un-Islamic Non-State); вариант министра иностранных дел Египта: террористы, палачи, убийцы, душегубы), и сам по себе разговор о вариантах названия заставляет пройти по всему идеологическому спектру.
То, как мы называем вещи, имеет важное значение, потому что назвать какой-то предмет означает определить его, придать ему значение и убедить людей смотреть на него через ту призму, которую предлагает человек, выбравший определенное обозначение. Сам по себе термин ИГИЛ показывает, в каком свете он должен быть истолкованным, тогда как другие названия говорят о том, каким образом должна восприниматься эта группировка — иногда мы имеем дело с двумя диаметрально противоположными позициями.
«Это важные слова, и с ними следует должным образом разобраться. На самом деле, важно показать, как люди смотрят на одни и те же события с разных точек зрения», — отметил в своем интервью Майкл Слэкман (Michael Slackman), руководитель международного отдела редакции газеты New York Times. Сам Слэкман в своей работе должен делать такого рода выбор, а его газета решила называть эту группировку «Исламским государством».
ИГИС (Исламское государство Ирака и Сирии) является английским акронимом арабского названия (al-dowla al-islaamiyya fii-il-i’raaq wa-ash-shaam), которое означает «Исламское государство Ирака и Сирии». (Существуют различные варианты написания, что отражает попытки передать звучание арабских слов средствами английского языка). ИГИЛ или ИГЛ — это одно и то же, а последняя буква означает «Левант», и при этом подразумевается более значительная территория. Хотя люди и спорят по поводу точных географических границ, обычно принято считать, что сюда входят либо частично, либо полностью Сирия, Ирак, Иордания, Израиль и Ливан.
Важно, вероятно, не то, что эти слова, на самом деле, означают, а то, какой смысл они передают. Название ДАИШ — сама эта группировка категорически выступает против такого названия, и ее боевики даже угрожает отрезать язык любому человеку, который будет его использовать — хотя это всего лишь латинизация аббревиатуры на арабском, основой которой служат те же самые слова, что и в акрониме ИГИС. Тем не менее, члены группировки Исламское государство считают этот термин неприемлемым. Аббревиатуры не часто используются в арабском языке — подобные названия звучат искусственно и считаются нелегитимными. А если произнести слово ДАИШ, то оно становится очень похожим на слово, которое можно перевести как «крушить», «попирать», «сеять раздор», и поэтому оно легко становится объектом для насмешек. Это все равно что использовать для обозначения Исламского государства аббревиатуру «Т. Е. Р. Ь. М. О.» (S. H. I. D.), отмечает переводчик с арабского Элис Гатри (Alice Guthrie), принимавшая участие в одной из программ международной организации Free Word Centre.
Правительства арабских государств и более умеренные мусульмане отвергают слово «халифат» — из-за его подтекста, а также из-за его значения. Буквально оно означает государство или территорию, управляемую халифом, мусульманским лидером — духовным и гражданским, и это в значительной мере напоминает Папу и короля в одном лице. Однако это слово связано с исламской историей и затрагивает такие понятия как величие, законность и ощущение судьбы. Принято считать, что наследие халифа восходит к самому пророку Мухаммеду, который умер в VII столетии. Приблизительно — но не точно — это можно сравнить с желанием какой-нибудь сепаратистской группировки в Северной Америке образовать религиозное «королевство» или «монархию» в Аризоне или в Саскачеване.
Правительства, журналисты и представители академического мира не пришли к единому мнению относительно выбора подходящего слова. «Я понимаю, почему политические лидеры хотели бы определять, какое слово нужно выбирать, — отмечает Вильям Маккантс (William McCants), автор вышедшей в сентябре книги „Апокалипсис ИГИЛ“ (The ISIS Apocalypse) и руководитель проекта по отношениям Соединенных Штатов с исламским миром Брукингского института. — Я не понимаю того давления, которое оказывается на ученых с целью заставить их следовать указанному примеру. Это политики должны формировать восприятие. Я предпочитаю более нейтральный вариант для обозначения какой-то организации». Он подчеркивает, что в академическом мире обычной практикой является обозначать группировку так, как называют ее сами ее члены.
Маккантс в своей книге использует термин «Исламское государство». «Это устойчивая часть названия, которое с годами менялось. Я предпочитаю не запутывать людей», — говорит он.
Правительства пытаются изменить восприятие в обществе этой группировки и заручиться поддержкой слушателей в борьбе против нее.
Госсекретарь США Джон Керри сознательно использовал термин «ДАИШ», по крайней мере, в одном выступлении, тогда как в своем объяснении выбора в пользу этого термина министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус в прошлом году сказал: «Это террористическая группировка, а не государство». Пан Ги Мун также выступил против использования слов «исламское» и «государство». По его мнению, эта группировка «не имеет ничего общего с исламом и, конечно же, не относится ни к какому государству». Ранее в этом году в изданном в Египте справочнике для иностранных СМИ (его разместил в Tweeter один из корреспондентов телекомпании CBS) предлагается использовать резко негативные термины.
Журналисты, в основной своей массе, полагают, что их работа состоит в том, чтобы объяснять, а не в том, чтобы убеждать. «Эта группировка называется «Исламское государство», подчеркивает Слэкман из газеты New York Times и добавляет, что именно так ее представители себя обозначают. «Конечно, есть немало мусульман и немусульман, которые считают это оскорбительным, но таково название группировки. Мы используем название, которые отдельные люди и организации выбирают для себя, и пытаемся объяснить их» в контексте, подчеркивает он.
Агентство Associated Press (его руководство по стилю широко используется многими редакциями) выступает за строгость, нейтральность и точность определений. Оно предлагает использовать термин «группировка Исламское государство» — при этом сохраняется то название, которое выбрало само это образование, а слово «группировка» добавлено потому, что «для нас важно показать, что это не государство с точки зрения нормальных критериев», — подчеркивает Томас Кент (Thomas Kent), отвечающих за стандарты редактор (standards editor) агентства Associated Press.
Подобного рода перетягивание каната по поводу названия группировки или движения происходит не впервые и, наверное, не является самым сложным с точки зрения выбора столь нагруженных по смыслу слов. Разве в длительном конфликте между Израилем и палестинцами не осуществляется «оккупация», «аннексия» территории или «возвращение ее под свой контроль»? Являются ли палестинцы, убитые в ходе арабо-израильских политических беспорядков «террористами» (по мнению Израиля) или «мучениками» (как утверждают палестинские группировки)? Следует ли использовать термин «нелегальный иммигрант» или «человек, не имеющий документов» — или есть какой-то третий вариант для более точного объяснения ситуации?
Агентство Associated Press и в данном случае предлагает выбирать более нейтральные обозначения — «боевики», «вооруженные люди» или «террористы-смертники». «Лучший вариант — быть точным», — считает Кент.
Для некоторых людей выбор термина является вопросом чисто прагматическим. Дэвид Игнатиус (David Ignatius), политический обозреватель газеты Washington Post, использует термин «Исламское государство», потому что его, в основном, предпочитают редакторы газеты, обращающиеся за советом к руководству по стилю, издаваемому агентством Associated Press. (Если бы он сам принимал решение, то он использовал бы термин «ИГИС»).
Томас Сандерсон (Thomas Sanderson), директор программы Transnational Threats Project Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies) использует аббревиатуру ИГИС (Исламское государство Ирака и Сирии), потому что он уже давно сделал этот выбор и потому что это слово «довольно легко слетает с языка». В конечном итоге, люди, говорящие на западных языках, часто неправильно произносят аббревиатуру DA’ESH. (В арабском языке есть звук, который называется «звонкий фарингеальный фрикативный» (voiced pharyngeal fricative) и который обозначается апострофом). «В английском нет эквивалента этому звуку, и англоговорящие люди не слышат или не распознают его, и поэтому он исчезает из обычной английской транскрипции арабских слов», — отмечает Карин Райдинг (Karin Ryding), почетный профессор арабской лингвистики Джорджтаунского университета.
Однако для других людей эти слова не столь важны по сравнению с теми событиями, которые происходят у них на глазах. «Я могу понять, почему мусульмане выступают против слова „халифат“. Я понимаю, почему государства не хотят признавать государственность Исламского государства, — отмечает Маккантс, который оказывает также консультационные услуги Госдепартаменту по вопросам противодействия насильственному экстремизму. — Однако им удалось создать государство. И было бы странным утверждать, что можно отрицать существующую реальность, не называя вещи своими именами». Эти слова сложно выбрать, поскольку они тесно связаны с верованиями людей и представляют собой столь высокие ставки: для боевиков этих группировок речь идет непосредственно об их легитимности. Для западных государств — о безопасности и открытом обществе. А для журналистов — о праве находиться отдельно от тех и от других.
