1. Может ли Франсуа Олланд быть доволен результатами своей «дипломатической лихорадки», как назвал его действия по созданию «широкой единой коалиции», нацеленной на уничтожение «Исламского государства», бывший главный редактор Le Monde Даниэль Верне (Daniel Vernet)? И да, и нет.
В Вашингтоне он встретил понимание и солидарность Обамы, но не смог договориться с ним по поводу «коалиции», куда входила бы Россия, или cойтись во взглядах относительно режима в Дамаске. Обама не отказался от взятого год назад курса на противостояние хаосу в Сирии и «Исламскому государству», который подразумевает повышение интенсивности авиаударов, попытки политических переговоров с ключевыми фигурами региона (которые уже начались в Вене под эгидой ООН) — при этом у России есть свое место за столом переговоров; а также неприятие каких бы то ни было форм нахождения у власти сирийского президента Асада, в настоящее время поддерживаемого Россией и Ираном. Обама также напомнил своему французскому коллеге, что в трудные времена никогда не скупился на поддержку, и что Россия продолжает бомбить противников режима Дамаска. Олланду оставалось только согласиться с Обамой и признать, что сирийский лидер является проблемой, а не решением — точно такой была позиция Парижа до терактов. Тогда участие Франции ограничивалось операцией против «Исламского государства» в Ираке. Только после 13 ноября она стала преследовать ИГИЛ в Сирии. Публично Обама предпочел не ссылаться на тот факт, что Белый дом не скрывает некоторого «раздражения» своими европейскими союзниками, напоминая, что на протяжении прошлого года 95% воздушных ударов в Сирии были совершены американской авиацией, а в Ираке их доля составила две трети.
Когда президент Франции встретился со своим российским коллегой в Кремле, то говорил уже не о «коалиции», а о «сотрудничестве». Путин увидел в этом визите возможность прорвать западный фронт и выйти из изоляции, в которой оказался после украинского кризиса. Он приветствовал Францию, ссылаясь на де Голля и его дух независимости. Французская дипломатия, согласно Le Monde, признает, что Париж «более склонен к диалогу с Путиным, нежели с президентом Обамой». Но из-за Путина Олланд не станет в одиночку отдаляться от трансатлантического союза. Европейские лидеры прекрасно понимают, что при какой бы то ни было военной интервенции они не смогут обойтись без поддержки США. И также знают, что, как пишет Джуди Демпси (Judy Dempsey) из Карнеги-Европа, «должны проявить достаточно решимости, чтобы гарантировать разделение политических мер в отношении Украины, с одной стороны, и терактов в Париже, с другой». В этих вопросах Олланду придется действовать осторожнее.
Между визитами в Белый дом и в Кремль президент Франции принял у себя Дэвида Кэмерона (первоначально не запланированная встреча состоялась в понедельник) и канцлера Германии. И как раз здесь есть над чем поразмыслить.
2. Британское правительство, пребывая в ажиотаже по поводу своего гипотетического выхода из Европейского союза, в последнее время сохраняло определенную дистанцию по проблемам европейской безопасности — из-за чего уже подвергалось серьезной критике внутри страны. Великобритания не принимала участие в дипломатических шагах Меркель и Олланда в связи с Украиной, приведших к более жестким санкциям в отношении Москвы. До украинского кризиса Лондон, как и большинство европейских стран, выстраивал применительно к России исключительно «бизнес-стратегию». Вклад Соединенного королевства в Сирии до настоящего момента также носил символический характер — туда было направлено полдюжины самолетов с военной базы на Кипре. Похоже, что сейчас Дэвид Кэмерон гораздо в большей степени склонен вернуться на европейскую сцену, помогая Франции и США бороться с ИГИЛ. Он пытается убедить Вестминстер в том, что британское участие в борьбе против «Исламского государства» имеет решающее значение. Сделать это будет непросто. Изоляционизм консервативной партии в его новой версии не гарантирует Кэмерону единодушной поддержки. Общественное мнение «устало» от войн Блэра. Он также не может рассчитывать на голоса лейбористов по причине их собственного внутреннего раскола из-за Сирии. Джереми Корбин выступает против, некоторые из членов его теневого правительства — за.
Франция, как кажется, идет навстречу Великобритании, ссылаясь на другие знаковые моменты в истории обеих стран. В пятницу министр обороны Франции Жан-Ив Ле Дриан (Jean-Yves Le Drian) в Guardian обратился с драматическим призывом к британской солидарности, ссылаясь на военную мощь Великобритании и вспоминая соглашение, подписанное между двумя странами пять лет назад в Ланкастер-Хаус — уже при Кэмероне, но еще при Саркози — в котором изложена обширная программа военного сотрудничества на всех уровнях.
За неделю многое изменилось в Европе в связи с парижской трагедией. Если Франция, Великобритания и Германия являются основными фигурами, способными прийти к единству, то трансатлантический альянс остается важным аспектом европейской безопасности. Олланд, слабый президент, сумевший подняться на высоту произошедшей трагедии, завоевал поддержку у большинства французов и солидарность европейцев. Теперь ему придется действовать в соответствии с данными обещаниями.
