Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
У Запада сейчас более важные проблемы, чем будущее Украины или планы России в отношении соседей. Растущая угроза терроризма все больше прокладывает путь России в незаменимые партнеры Запада. Это опасно для стран Балтии, потому что Кремль необязательно откажется от своих агрессивных целей, пропадет в Сирии или ему не хватит ресурсов на несколько линий фронта.
У Запада сейчас более важные проблемы, чем будущее Украины или планы России в отношении соседей. Растущая угроза терроризма все больше прокладывает путь России в незаменимые партнеры Запада. Это опасно для стран Балтии, потому что Кремль необязательно откажется от своих агрессивных целей, пропадет в Сирии или ему не хватит ресурсов на несколько линий фронта.
Несмотря на ухудшающуюся экономику или, на первый взгляд, перераспределенных приоритетов внешней политики, Кремль продолжает выделять огромные ресурсы на пропагандистские СМИ на русском и европейских языках. Какие уроки мы извлекли, глядя на действия России в отношении Украины, и как эти уроки помогут нам защищаться? Кремль начал транслировать пропаганду внутри страны и на Западе примерно за десять лет до аннексии Крыма, а перед олимпиадой в Сочи пропаганда лилась с российских телеканалов нескончаемым потоком. Шокированный Запад не мог прийти в себя, настолько быстро, при помощи дезинформации и пропаганды, Россия аннексировала Крым, сплотила сепаратистов в Восточной Украине. Неожиданно Запад понял, что совершенно не готов к такому информационному блицкригу, и что безнадежно уступил информационное пространство ядовитой, но талантливо подготовленной информации.
Несмотря на ухудшающуюся экономику или, на первый взгляд, перераспределенных приоритетов внешней политики, Кремль продолжает выделять огромные ресурсы на пропагандистские СМИ на русском и европейских языках. Какие уроки мы извлекли, глядя на действия России в отношении Украины, и как эти уроки помогут нам защищаться? Кремль начал транслировать пропаганду внутри страны и на Западе примерно за десять лет до аннексии Крыма, а перед олимпиадой в Сочи пропаганда лилась с российских телеканалов нескончаемым потоком. Шокированный Запад не мог прийти в себя, настолько быстро, при помощи дезинформации и пропаганды, Россия аннексировала Крым, сплотила сепаратистов в Восточной Украине. Неожиданно Запад понял, что совершенно не готов к такому информационному блицкригу, и что безнадежно уступил информационное пространство ядовитой, но талантливо подготовленной информации.
Литву, которая постоянно вынуждена уживаться с опасным и непрогнозируемым соседом, не застали врасплох, но это не значит, что у нее был план, как сопротивляться растущим аппетитам России на всех фронтах. Литва в последние годы довольно внимательно следила за информационным пространством России, но не принимала почти никаких превентивных мер.
Когда Россия так неожиданно аннексировала Крым, мы вдруг осознали, что немалую часть населения у нас составляют русскоязычные и поляки, которые уже давно получают информацию только из российских телеканалов и неизвестно кем финансируемых местных СМИ, и мы не знаем, чем они живут, что думают, как поведут себя, если зеленые человечки придут спасать «соотечественников».
Мы удивились, увидев, что своих детей они часто отправляют в военизированные лагеря или университеты в России, так как им это предлагается бесплатно, что это не очень благополучные в экономическом отношении регионы, мы заметили, что они собираются в странных, наполовину военизированных пейнтбольных клубах, а в социальных сетях позируют с георгиевскими лентами и не настоящими автоматами. Таких много и в важной государственной структуре.
Пока Запад думает, как реагировать, режим Путина совершенствует свои навыки — все больше российской пропаганды в Европе распространяется на местных языках, даже тролли пишут комментарии на литовском языке. Появляются новые, непонятные сайты на литовском языке: порталами их не назовешь, это, скорее, целенаправленные, политизированные тролли, высмеивающие некоторые темы и некоторых общественных деятелей и политиков, защищающих прозападную позицию, их производят непонятные новые деятели или оказавшиеся не у дел журналисты, превратившиеся в полезных идиотов. Теории заговора продолжают пестовать и порталы, поднявшиеся во время скандала в Гарляве, прикрываясь борьбой за Литву.
Москва, между тем, инвестирует в новые русскоязычные информационные каналы, все больше внимания уделяется интернет-СМИ — их сделать проще, быстрее и дешевле, и информацией можно делиться в соцсетях. Тон троллей стал более приспособленным к местной аудитории, более вежливый, они стали более субтильными, чтобы не было оснований прекратить их деятельность.
После блокировки они пытаются апеллировать к свободе слова (Что? Почему меня? Это только мнение! Это демократия? Это двойные стандарты, кричат они). Кремлевские тролли научились эффективно использовать социальные сети, ложные аккаунты создаются в невероятных количествах. На профили затронувших актуальные для Москвы темы в сетях Facebook и Twitter напускается такая армия троллей, что приходится целыми днями чистить. Это словно армия мертвецов из «Игры престолов» — их много, и убить их можно только определенным способом. И все это — не считая других средств мягкой силы. Россия по-прежнему навязывает выступления разных лояльных Кремлю музыкантов в Литве, особенно перед государственными праздниками. То какая-нибудь группа кричит со сцены «Крым наш», то Москва пытается получить зал для выступления хора Красной Армии. То пытаются подключиться к какой-либо правозащитной организации, убеждая, что Литве и России в этой области по пути.
К сожалению, даже Европа, придя в себя после аннексии Крыма, на фронте информационной войны действует слишком медленно, существенных результатов пока очень мало. Все дискутировали примерно год о том, что такое пропаганда, что думает Путин, еще год (а некоторые и до сих пор) верили, что «мнение», распространяемое троллями, это всего лишь мнение, имеющее право на существование. Наконец, пришли к выводу, что объем кремлевской пропаганды очень большой, но бороться с ней при помощи другой пропаганды некрасиво, и не подобает это делать демократическим государствам. Тогда все решили, что надо укреплять независимую журналистику, но, кроме нескончаемых семинаров, «обмена опытом» и совещаний пока в масштабе Европы создан только один скромный сайт против пропаганды, и тот не очень удобный и значительный.
Правда, эстонцы открыла телевидение на русском языке, но это — не заслуга европейских ведомств, это решение самих эстонцев, которое они медленно, но последовательно воплотили в жизнь. Литовский и латвийский национальные вещатели долго думали, но, наконец, решили не брать пример с эстонцев. Сделать такое телевидение интересным — задача не из простых, еще сложнее уговорить русскоязычных жителей променять кремлевские каналы на местный, но все же таким способом понемногу конструируют альтернативные СМИ и демонстрируют внимание национальным общинам. Наконец, это возможность всегда представить иную, нежели путинская, версию событий. Американцы тут показали себя как более сочувствующие и активные — они уже инвестируют в телепередачу на русском языке («Настоящее время» на Свободной Европе), финансирует другие проекты СМИ в Европе, включая страны Балтии.
А что же на этом фронте за несколько лет сделала Литва? Я не говорю о прекрасных инициативах граждан — не говорю об эльфах, которые каждый день борются с троллями, я говорю о том, что сделано на государственном уровне. К сожалению, похоже, что мы добились не многим больше, чем сильно озабоченная и постоянно заседающая Европа, хотя кажется, что эти угрозы мы трезво оценивали и прежде. До сих пор проведен лишь один репрезентативный опрос в регионах, где проживают нацменьшинства. Он как раз и показал, что какие СМИ используют граждане, так они и думают — смотрят РТР и верят, что украинские «фашисты» виноваты в том, что происходит на Украине. Больше исследований не было, поэтому невозможно объективно оценить, как изменились настроения национальных общин.
По разным опросам в Литве, которые были проведены до войны между Россией и Украиной и в ее начале, всегда треть респондентов прямо или косвенно симпатизировала России, считала, что надо держаться более благосклонной политики в отношении России, как-то дружить и т.д. Последний опрос, о котором объявили поляки, говорит о том же — та же стабильная треть считает, что мы слишком жестко настроены по отношению к России. Все зависит от того, как оценивать такие результаты — стакан полупустой или наполовину полный… Хорошая весть для оптимистов следующая — больше таких людей не стало, все та же треть, плохая весть — это стабильное количество, на которое не действуют ни реальные факты, ни риторика высшего руководства страны, ни явно антикремлевский тон литовских СМИ. Эта треть плавает где-то в параллельном информационном пространстве, она не слышала ни об угрозе национальной безопасности, ни о повышении расходов на оборону, ни, наверное, о том, что вернули обязательную службу в армии. Сложным этот период был и для литовских журналистов, которые пытаются сочетать обязанности журналистов и граждан.
Они постоянно искали золотую середину, как быть патриотами, не предоставлять Кремлю и его спутникам ненужную трибуну и вместе с тем честно и в привлекательной форме информировать аудиторию, говорить о потребностях демократии, не притенять различные, даже не такие популярные в настоящее время мнения, когда давление извне — со стороны читателей, политиков, военных, даже самой общины журналистов, огромное, а дискуссию по таким насущным вопросам, как участие в Холокосте или эффективность терминала СПГ быстро могут начать толковать, как благосклонность Москве. Литовские ведомства на некоторое время даже запретили показ некоторых кремлевских телепрограмм. И хотя это было лишь временным решением, которое противоречиво оценил демократический мир, все же тут стоит поставить плюс за смелость и решимость — это знак путинскому режиму, что в борьбе мы не боимся использовать и кардинальные меры, хотя, быть может, кто-то нас не поймет. Быть может, это повлияло и на решение «ПБК» прекратить производство, как они сами это называют, и трансляцию информационной передачи «Литовское время».
Зашевелились и решили выделить дополнительное финансирование проектам в СМИ, но, как это часто случается с Фондом поддержки печати, радио и телевидения, государственные средства были распределены не с учетом результата, а через различные сомнительные проекты, разбросанные по разным программам не для нацменьшинств, сознательность которых государство должно поощрять, а на якобы антипропагандистскую деятельность среди литовской аудитории. Очевидно, что конструировать противовес, говоря только о пропаганде и периодически публично называя ватников ватниками — неэффективно.
Чтобы отвоевать сердца и умы своих граждан или хотя бы остановить распространение кремлевского нарратива, придется постараться намного больше, потребуются более рафинированные и долгосрочные меры. Важно, чтобы борьба с пропагандой не велась лишь ради борьбы и во имя того, что каким-то умирающим (региональным) СМИ во что бы то ни стало надо пополнить свой бюджет, надо, чтобы она эффективной и меткой. Не так легко дать отпор реке дезинформации. Самой большой победой для Литвы тут должно быть даже не сопротивление, а рост сознательности и то, что мы, наконец, повернулись бы к своим гражданам, о которых давно забыли. Для этого не обязательно каждый день вслух говорить о контрпропаганде, скорее о том, что в самих национальных общинах надо побуждать положительные инициативы, заинтересовать их, заинтересоваться ими, найти авторитетов, которыми могут гордиться все граждане страны.
Несмотря на ухудшающуюся экономику или, на первый взгляд, перераспределенных приоритетов внешней политики, Кремль продолжает выделять огромные ресурсы на пропагандистские СМИ на русском и европейских языках. Какие уроки мы извлекли, глядя на действия России в отношении Украины, и как эти уроки помогут нам защищаться? Кремль начал транслировать пропаганду внутри страны и на Западе примерно за десять лет до аннексии Крыма, а перед олимпиадой в Сочи пропаганда лилась с российских телеканалов нескончаемым потоком. Шокированный Запад не мог прийти в себя, настолько быстро, при помощи дезинформации и пропаганды, Россия аннексировала Крым, сплотила сепаратистов в Восточной Украине. Неожиданно Запад понял, что совершенно не готов к такому информационному блицкригу, и что безнадежно уступил информационное пространство ядовитой, но талантливо подготовленной информации.
Литву, которая постоянно вынуждена уживаться с опасным и непрогнозируемым соседом, не застали врасплох, но это не значит, что у нее был план, как сопротивляться растущим аппетитам России на всех фронтах. Литва в последние годы довольно внимательно следила за информационным пространством России, но не принимала почти никаких превентивных мер.
Когда Россия так неожиданно аннексировала Крым, мы вдруг осознали, что немалую часть населения у нас составляют русскоязычные и поляки, которые уже давно получают информацию только из российских телеканалов и неизвестно кем финансируемых местных СМИ, и мы не знаем, чем они живут, что думают, как поведут себя, если зеленые человечки придут спасать «соотечественников».
Мы удивились, увидев, что своих детей они часто отправляют в военизированные лагеря или университеты в России, так как им это предлагается бесплатно, что это не очень благополучные в экономическом отношении регионы, мы заметили, что они собираются в странных, наполовину военизированных пейнтбольных клубах, а в социальных сетях позируют с георгиевскими лентами и не настоящими автоматами. Таких много и в важной государственной структуре.
Пока Запад думает, как реагировать, режим Путина совершенствует свои навыки — все больше российской пропаганды в Европе распространяется на местных языках, даже тролли пишут комментарии на литовском языке. Появляются новые, непонятные сайты на литовском языке: порталами их не назовешь, это, скорее, целенаправленные, политизированные тролли, высмеивающие некоторые темы и некоторых общественных деятелей и политиков, защищающих прозападную позицию, их производят непонятные новые деятели или оказавшиеся не у дел журналисты, превратившиеся в полезных идиотов. Теории заговора продолжают пестовать и порталы, поднявшиеся во время скандала в Гарляве, прикрываясь борьбой за Литву.
Москва, между тем, инвестирует в новые русскоязычные информационные каналы, все больше внимания уделяется интернет-СМИ — их сделать проще, быстрее и дешевле, и информацией можно делиться в соцсетях. Тон троллей стал более приспособленным к местной аудитории, более вежливый, они стали более субтильными, чтобы не было оснований прекратить их деятельность.
После блокировки они пытаются апеллировать к свободе слова (Что? Почему меня? Это только мнение! Это демократия? Это двойные стандарты, кричат они). Кремлевские тролли научились эффективно использовать социальные сети, ложные аккаунты создаются в невероятных количествах. На профили затронувших актуальные для Москвы темы в сетях Facebook и Twitter напускается такая армия троллей, что приходится целыми днями чистить. Это словно армия мертвецов из «Игры престолов» — их много, и убить их можно только определенным способом. И все это — не считая других средств мягкой силы. Россия по-прежнему навязывает выступления разных лояльных Кремлю музыкантов в Литве, особенно перед государственными праздниками. То какая-нибудь группа кричит со сцены «Крым наш», то Москва пытается получить зал для выступления хора Красной Армии. То пытаются подключиться к какой-либо правозащитной организации, убеждая, что Литве и России в этой области по пути.
К сожалению, даже Европа, придя в себя после аннексии Крыма, на фронте информационной войны действует слишком медленно, существенных результатов пока очень мало. Все дискутировали примерно год о том, что такое пропаганда, что думает Путин, еще год (а некоторые и до сих пор) верили, что «мнение», распространяемое троллями, это всего лишь мнение, имеющее право на существование. Наконец, пришли к выводу, что объем кремлевской пропаганды очень большой, но бороться с ней при помощи другой пропаганды некрасиво, и не подобает это делать демократическим государствам. Тогда все решили, что надо укреплять независимую журналистику, но, кроме нескончаемых семинаров, «обмена опытом» и совещаний пока в масштабе Европы создан только один скромный сайт против пропаганды, и тот не очень удобный и значительный.
Правда, эстонцы открыла телевидение на русском языке, но это — не заслуга европейских ведомств, это решение самих эстонцев, которое они медленно, но последовательно воплотили в жизнь. Литовский и латвийский национальные вещатели долго думали, но, наконец, решили не брать пример с эстонцев. Сделать такое телевидение интересным — задача не из простых, еще сложнее уговорить русскоязычных жителей променять кремлевские каналы на местный, но все же таким способом понемногу конструируют альтернативные СМИ и демонстрируют внимание национальным общинам. Наконец, это возможность всегда представить иную, нежели путинская, версию событий. Американцы тут показали себя как более сочувствующие и активные — они уже инвестируют в телепередачу на русском языке («Настоящее время» на Свободной Европе), финансирует другие проекты СМИ в Европе, включая страны Балтии.
А что же на этом фронте за несколько лет сделала Литва? Я не говорю о прекрасных инициативах граждан — не говорю об эльфах, которые каждый день борются с троллями, я говорю о том, что сделано на государственном уровне. К сожалению, похоже, что мы добились не многим больше, чем сильно озабоченная и постоянно заседающая Европа, хотя кажется, что эти угрозы мы трезво оценивали и прежде. До сих пор проведен лишь один репрезентативный опрос в регионах, где проживают нацменьшинства. Он как раз и показал, что какие СМИ используют граждане, так они и думают — смотрят РТР и верят, что украинские «фашисты» виноваты в том, что происходит на Украине. Больше исследований не было, поэтому невозможно объективно оценить, как изменились настроения национальных общин.
По разным опросам в Литве, которые были проведены до войны между Россией и Украиной и в ее начале, всегда треть респондентов прямо или косвенно симпатизировала России, считала, что надо держаться более благосклонной политики в отношении России, как-то дружить и т.д. Последний опрос, о котором объявили поляки, говорит о том же — та же стабильная треть считает, что мы слишком жестко настроены по отношению к России. Все зависит от того, как оценивать такие результаты — стакан полупустой или наполовину полный… Хорошая весть для оптимистов следующая — больше таких людей не стало, все та же треть, плохая весть — это стабильное количество, на которое не действуют ни реальные факты, ни риторика высшего руководства страны, ни явно антикремлевский тон литовских СМИ. Эта треть плавает где-то в параллельном информационном пространстве, она не слышала ни об угрозе национальной безопасности, ни о повышении расходов на оборону, ни, наверное, о том, что вернули обязательную службу в армии. Сложным этот период был и для литовских журналистов, которые пытаются сочетать обязанности журналистов и граждан.
Они постоянно искали золотую середину, как быть патриотами, не предоставлять Кремлю и его спутникам ненужную трибуну и вместе с тем честно и в привлекательной форме информировать аудиторию, говорить о потребностях демократии, не притенять различные, даже не такие популярные в настоящее время мнения, когда давление извне — со стороны читателей, политиков, военных, даже самой общины журналистов, огромное, а дискуссию по таким насущным вопросам, как участие в Холокосте или эффективность терминала СПГ быстро могут начать толковать, как благосклонность Москве. Литовские ведомства на некоторое время даже запретили показ некоторых кремлевских телепрограмм. И хотя это было лишь временным решением, которое противоречиво оценил демократический мир, все же тут стоит поставить плюс за смелость и решимость — это знак путинскому режиму, что в борьбе мы не боимся использовать и кардинальные меры, хотя, быть может, кто-то нас не поймет. Быть может, это повлияло и на решение «ПБК» прекратить производство, как они сами это называют, и трансляцию информационной передачи «Литовское время».
Зашевелились и решили выделить дополнительное финансирование проектам в СМИ, но, как это часто случается с Фондом поддержки печати, радио и телевидения, государственные средства были распределены не с учетом результата, а через различные сомнительные проекты, разбросанные по разным программам не для нацменьшинств, сознательность которых государство должно поощрять, а на якобы антипропагандистскую деятельность среди литовской аудитории. Очевидно, что конструировать противовес, говоря только о пропаганде и периодически публично называя ватников ватниками — неэффективно.
Чтобы отвоевать сердца и умы своих граждан или хотя бы остановить распространение кремлевского нарратива, придется постараться намного больше, потребуются более рафинированные и долгосрочные меры. Важно, чтобы борьба с пропагандой не велась лишь ради борьбы и во имя того, что каким-то умирающим (региональным) СМИ во что бы то ни стало надо пополнить свой бюджет, надо, чтобы она эффективной и меткой. Не так легко дать отпор реке дезинформации. Самой большой победой для Литвы тут должно быть даже не сопротивление, а рост сознательности и то, что мы, наконец, повернулись бы к своим гражданам, о которых давно забыли. Для этого не обязательно каждый день вслух говорить о контрпропаганде, скорее о том, что в самих национальных общинах надо побуждать положительные инициативы, заинтересовать их, заинтересоваться ими, найти авторитетов, которыми могут гордиться все граждане страны.
