Начало января — период балансировки и прогнозов о том, что принесет новый год. В России это тем более справедливо, ведь в конце второй недели января заканчивается череда рождественских и новогодних праздников, которые из-за разницы между григорианским и юлианским календарями самым стойким удается праздновать почти три недели. Возвращение к нормальной жизни для многих будет болезненным, но не из-за того, что много выпито и съедено, а, скорее, из-за того, в каком состоянии они найдут свою страну.
В начале 2014 года Россия казалась богатой страной, умелым организатором зимних Олимпийских игр в Сочи и всеми уважаемым членом престижнейшего клуба G8. И мало кто осознавал, что российская экономика катится к кризису.
В течение следующего года ситуация в Российской Федерации продолжала ухудшаться. Отчасти из-за авантюрной внешней политики Кремля, но, главное, из-за того, что руководство страны не смогло разработать никакой разумной стратегии восстановления российской экономики и повышения конкурентоспособности. Авторитарная политическая система, жестко подчиненная президенту Путину и узкому кругу его приближенных, не может производить ни новых политических лидеров, ни новых идей. Экономика, насквозь пронизанная коррупцией и скрученная политической сферой, не может гибко реагировать на меняющиеся условия мировой экономики.
В результате сложилась ситуация, в которой российское руководство просто ждет, когда цены на энергоносители вырастут, и страна сможет вернуться к прошлой практике — к тратам излишков от добычи и экспорта сырья. При этом оно также тайно надеется, что это случится прежде, чем будут истрачены все когда-то значительные валютные резервы. Оптимисты могут утешаться тем, что пока российское правительство не совершает серьезных ошибок. Но реалисты видят, что эта стратегия никуда не ведет…
Кризиса нет, кризис есть…
Если еще в декабре 2015 года президент Путин утверждал, что страна уже пережила кризис, то в январе 2016 года целый ряд видных российских политиков и экономистов начали предупреждать граждан, что нужно готовиться к трудным временам. Современную ситуацию принято сравнивать с кризисом 2008 года — с той лишь разницей, что тогда российское правительство сумело посредством вложения средств в производство и социальную сферу, смягчить самые негативные последствия кризиса для простых граждан.
Теперь ситуация — другая. Правительство не успевает даже индексировать пенсии, безработица растет, и в России увеличивается группа населения, которая живет за чертой бедности. При взгляде из Центральной Европы нам может показаться, что все это не наши проблемы. Чехия и Германия — страны ЕС с самом низким уровнем безработицы. Экономика растет хорошими темпами, и перед Чешским национальным банком стоит совершенно иная задача, нежели перед его российскими коллегами. Нужно воспрепятствовать дефляции и как можно эффективнее остановить укрепление кроны.
Но даже в таких условиях нельзя забывать, что все мы в мире взаимосвязаны и зависимы друг от друга, и что за плохое управление в одной стране расплачивается не только местное население, но и его соседи, и другие страны международного сообщества.
Что принесет 2016 год?
В начале года самое время задаться вопросом о том, чего нам стоит ожидать от России в 2016 году. Будем отталкиваться прежде всего от того, что Кремль не пойдет на принципиальные изменения своего внешнеполитического курса. Основные темы российской внешней политики будут теми же, что и в предыдущем году — по крайней мере, в первые месяцы 2016 года. Речь о поддержке пророссийских сепаратистов на востоке Украины и союзе с Башаром Асадом в Сирии. Низкие цены на нефть и вызванные ими российские экономические проблемы, вероятно, помешают Кремлю действовать на Украине активнее.
Но положение «замороженного конфликта» позволяет Москве при довольно небольших расходах удерживать Киев в состоянии между войной и миром и мешает президенту Порошенко заниматься внутренними реформами и сближаться с Европой. Так что ожидать, что Кремль поможет разрешить украинский кризис, не стоит, даже несмотря на то, что мир на Украине и связываемая с ним отмена санкций, конечно, упростили бы Кремлю процесс преодоления экономических проблем.
Пожалуй, с чуть большим оптимизмом можно ответить на вопрос о том, как долго Россия будет продолжать участвовать в конфликте в Сирии. Свою основную цель — сохранение морской базы в Средиземном море — Москва может достичь и без Асада. Поэтому у нас есть определенная надежда, что Кремль не будет препятствовать достижению договоренности, которая завершила бы войну всех против всех и позволила бы оттеснить ИГИЛ на уровень террористических групп, скрывающихся в подполье и преследуемых спецслужбами международного сообщества.
Но правда и в том, что Москва, затягивая сирийскую гражданскую войну, может выгонять из страны все больше и больше беженцев, которые ложатся тяжким грузом как на соседние страны, так и на Европейский Союз. Ослабление ЕС и, прежде всего, стремление помешать углублению его интеграции — вот давние приоритеты Кремля. Поэтому может случиться и так, что президент Путин попытается найти в небогатом бюджете средства на продолжение относительно дешевых бомбардировок Сирии.
Без инвесторов
Другие вызовы российской внешней политики уже не столь актуальны для Европы. В Центральной Азии обостряется борьба за воду, и интересно будет следить за тем, как российская дипломатия сориентируется в этой ситуации. Кроме того, Кремль ищет способы расширить свое влияние в Афганистане. Россия, разумеется, попытается воспользоваться снятием санкций с Тегерана и занять нишу на иранском рынке, например, в поставках ядерных технологий.
С определенным удовольствием мы можем следить за тем, как Москва продолжит курс на самоизоляцию в международном сообществе после того, как Кремль испортил отношения с западными странами, попытался превратить недостаток в преимущество и заявил о приоритетной ориентации на Азию (прежде всего на Китай) и страны БРИКС. Но время показывает, что ни китайские, ни индийские, ни бразильские инвесторы не рвутся в Россию. Москва не участвует и в проекте Трансатлантического партнерства, что делает ее международную позицию еще более невыгодной.
В рамках поисков альтернативы отношениям с Западом предполагалось углубление партнерства с Турцией. Однако нелепо жесткая реакция на инцидент с российским бомбардировщиком, сбитым после нарушения воздушного пространства, свела на нет все усилия российской дипломатии. Так Москва попала в ситуацию, когда у нее нет надежного сухопутного пути для строительства новых трасс, предназначенных для экспорта сырья в Европу.
И это может стать серьезной проблемой для Кремля. Экспорт в Европу стремятся увеличить сразу несколько добытчиков, начиная с Саудовской Аравией и заканчивая американскими производителями. Поэтому однажды Москва может столкнуться с тем, что ее место на европейском рынке уже преимущественно занято.
