Александр Литвиненко сам раскрыл свое убийство, а Тереза Мэй (Theresa May) лишь предугадала свой конфуз. В январе 2014 года министр внутренних дел сделала все возможное, чтобы остановить расследование обстоятельств смерти россиянина, произошедшей в 2006 году. Слишком много полония, слишком мало времени. К июлю 2014 года политическое давление настолько усилилось, что ей ничего не оставалось, как, скрепя сердце, взяться за дело. С тех пор она надеялась на лучшее и на то, что сэр Роберт Оуэн (Sir Robert Owen) поступит порядочно — хорошо подумает, а потом придет к каким-нибудь вполне утешительным выводам.
К ее разочарованию, Оуэн оказался следователем более основательным и педантичным, чем она предполагала. В результате его расследования у Владимира Путина на воротнике засветились радиоактивные следы полония, а на Мэй свалилась головная боль — теперь в своей речи в палате общин ей надо постараться продемонстрировать крайнюю жесткость по отношению к российскому президенту. Это при том, что всем известно, что британское правительство ужас как боится его, Путина, огорчить. Путин не стал бы возиться с отравлением Мэй — он просто защекотал бы ее до смерти.
Еще Мэй добавила, что вызовет российского посла, чтобы серьезно с ним поговорить. Вряд ли российский посол из-за этого лишится сна.
«Э-э, простите, господин посол, можно мне сказать? Если вы не возражаете, ваше превосходительство, мы были бы вам признательны, если в следующий раз, когда вы захотите убить кого-нибудь в Британии, вы сделаете это так, чтобы не осталось никаких явных следов, ведущих в Кремль».
«Это все?»
«Да, ваше благодетельнейшее высочество».
«Ладно. Там на выходе можете угоститься конфеткой Ferrero Rocher».
«Мы не должны спешить с оценками, — заявил в ответ Энди Бернхэм (Andy Burnham — министр внутренних дел теневого кабинета — прим. перев.). Да нет же, мы наоборот должны скорее, без оглядки действовать. Премьер-министр должен прямо сейчас поговорить с Путиным — по телевизору, в прямом эфире. И заставить его во всем признаться, и пообещать, что он больше никогда так делать не будет. Следует ввести еще более карательные санкции. Всех русских шпионов следует посадить на самолет отправить ближайшим рейсом в Москву. Все счета и активы русских должны быть арестованы. Футбольную команду «Челси» надо посадить на тот же самолет, что и шпионов, и — тоже в Москву. Бернхэм почесал затылок и подумал — что бы еще такого придумать посуровее, чтобы поставить Путина на колени. День теневого министра внутренних дел задался….
Мэй не хотела показаться слабой или неучтивой, поэтому она, скрепя сердце, записала все эти предложения в свой список мер, которые надо обсудить — но которые никогда не будут предприняты. «Результаты настолько серьезны, — сказала она — что крайне важно серьезно и не спеша обдумать все эти вещи, которых я делать не собираюсь». Она отказалась подтвердить, что Дэвид Кэмерон очень серьезно поговорит с Путиным, хотя и дала понять, что он, возможно, что-нибудь промямлит.
На задней скамье в Палате общин было совсем немного Тори, наблюдавших за тем, как настоящие позиции их правительства в мировых дипломатических рейтингах становились столь явными, но Дэвид Дэвис был одним из немногих, кому хватило смелости пойти против бушевавшего впереди принципа «не видеть плохого, не слышать плохого, не говорить плохого». По его мнению, мы вполне могли бы обойтись без слова «вероятно» в докладе, где заявлено, что это убийство, вероятно, совершено с одобрения Путина, и что мы должны арестовать активы россиян на Багамах и в Швейцарии, а не ходить вокруг да около.
«Это дело не совсем обычное, — захныкала Мэй, съежившись за трибуной. — Мы уже причинили России очень-очень много неприятностей». Она даже переговорила с компанией Panini (производитель наклеек, спортивных карточек, посвящённых Чемпионатам мира и Европы по футболу и т. д.— прим. перев.), чтобы попытаться отменить выпуск альбома с наклейками в честь российского Чемпионата мира по футболу 2020 года (так в тексте — прим.ред.). Путин впервые огрызнулся. Никто не смеет мешать ему с альбомами.
