Госпожа/господин будущий президент, Вы приступите к исполнению своих властных полномочий в условиях, когда Россия Владимира Путина является потенциальной геостратегической угрозой для США. Вам понадобится стратегия противостояния и сдерживания этой угрозы, которая только усиливается. В данный момент Путин близок к тому, чтобы взять верх в Сирии, и он стойко держится на Украине, в Грузии и Молдавии. Его действия по применению силы для защиты деспотов и подчинения других стран воле Москвы дают определенный результат, что косвенно признал на прошлой неделе председатель Объединенного комитета начальников штабов Джозеф Данфорд (Joseph Dunford), когда он сказал репортерам, что из-за российской военной интервенции в Сирии режим Асада «находится в лучшем положении» в преддверии запланированных на эту неделю переговоров в Женеве. Путин помог Асаду восстановить контроль над достаточной частью сирийской территории, чтобы тот мог удержать власть. А в Восточной Европе государства, на которые давят незваные российские войска, живут в условиях ограничений своего территориального и политического суверенитета.
В чем именно состоит исходящая из России угроза? Две главные цели Путина — сохранение собственной власти и возрождение России как великой державы — сами по себе не ставят под угрозу национальные интересы США. Угроза состоит в том, что Путин для достижения этих целей переписывает международные нормы и правила, которые исключительно важны для американской безопасности. Если говорить конкретно, он стремится узаконить новый международный порядок, допускающий нарушение деспотическими лидерами прав человека, вторжение в другие страны, а также оккупацию и подрывные действия против суверенных государств. И это не говоря уже об убийствах: на прошлой неделе британское расследование, проведенное отставным судьей высшего суда Робертом Оуэном завершилось выводом о том, что команду на убийство бывшего агента ФСБ Александра Литвиненко в 2006 году «вероятно» отдавал российский президент.
Если позволить России и дальше безнаказанно осуществлять такие действия, это будет означать конец сложившегося после Второй мировой войны и после холодной войны вестфальского мирового порядка, который одновременно закрепляет территориальный суверенитет государств, права человека и права меньшинств. И мы определенно не можем позволить России ослаблять и разрушать НАТО, которая является нашим самым эффективным военным альянсом, а также нашу солидарность с крупнейшим торговым партнером США Европой.
Если Россия полностью достигнет своих целей, и Украина будет неуправляемой, территории на Украине, в Грузии и Молдавии останутся под оккупацией, а режим Асада сохранит свою власть, то путинский Кремль осмелеет и будет использовать военную силу снова и снова для достижения внешне- и внутриполитических целей. Вашей администрации совместно с партнерами и союзниками нужно будет предотвратить такое урегулирование «горячих» и «замороженных» конфликтов, которое противоречит воле людей этих стран. Конечно, мы не должны отказываться от компромиссов для прекращения конфликтов и человеческих страданий (особенно в Сирии). Но свои компромиссы мы должны выстраивать так, чтобы в них был заложен путь к демократическому политическому и территориальному суверенитету, или по крайней мере, возможности для его достижения.
Соединенные Штаты должны противодействовать и оказывать сопротивление России через сочетание таких мер, как сдерживание, укрепление союзников и партнеров, и правдивое информирование мирового сообщества о действиях Кремля. Ваша администрация должна постараться убедить Россию, что неосоветский авантюризм на ее периферии не в ее интересах. России нельзя позволить одержать верх на Украине, в Грузии и Молдавии, где ее военная оккупация привела к возникновению так называемых замороженных конфликтов, благодаря которым Россия может накладывать свое вето на политику этих стран. Россия может влиять на эти государства, однако такое влияние должно быть основано на двустороннем соглашении о суверенитете, а не на принуждении.
Сейчас весьма подходящий момент для того, чтобы занять более наступательную позицию. Несмотря на очевидную силу Москвы на мировой сцене, она действует с позиций экономической слабости. Международные санкции нанесли ей очевидный ущерб: в 2014 году они обошлись Москве в 26,7 миллиарда долларов, а концу 2015 года издержки могли вырасти до 80 миллиардов. Но самый мощный рычаг давления, который получили Соединенные Штаты и наши союзники, это крах нефтяных цен. Более половины своих доходов Россия получает от продажи нефти и газа. Бюджет российского правительства на 2016 год был выстроен на цене нефти в 50 долларов за баррель, но сейчас она колеблется в районе 30 долларов и может еще больше опуститься. Согласно оценкам Всемирного банка, российский ВВП в 2016 году сократится на 0,7%.
До настоящего момента российские руководители настаивают на том, что военный бюджет имеет приоритет и не подвергнется значительным сокращениям. Но если Россия продолжит боевые действия на Украине, в Сирии и других местах, накапливающиеся издержки дадут новые доводы тем российским экономистам и руководителям, которые с опаской смотрят на военный авантюризм Кремля и выступают против него. А если экономические условия у россиян ухудшатся по причине инфляции и снижения курса рубля, новые реалии могут со временем обуздать российскую военную агрессию, в связи с чем Москва станет проводить более компромиссную политику. Бывший министр экономики России (так в тексте — прим. пер.) Алексей Кудрин недавно напомнил россиянам, что издержки от обеспечения Крыма и от поддержки сепаратистов на востоке Украины гораздо выше стоимости военной операции в Сирии; эти издержки включают строительство инфраструктуры, социальную поддержку, и могут составлять миллиарды долларов.
Эвелин Фаркас была заместителем помощника министра обороны по России/Украине/Евразии с 2012 по конец октября прошлого года. Она автор книги Fractured States and U. S. Foreign Policy (Раздробленные государства и внешняя политика США).
