Отмечая 25-летие Баррикад, очевидцы тех событий все как один подтверждали: баррикадами были не техника и не бетонные плиты, а люди. Живые люди, которых тогдашняя власть не осмелилась раздавить под гусеницами танков, как это произошло у Вильнюсского телецентра.
Развитие Латвии после восстановления независимости называют одним из величайших примеров успеха в современной истории. Мы вступили в респектабельные клубы — НАТО и ЕС, присоединились к еврозоне. Теоретически мы должны были бы находиться в самой большой безопасности и жить по самым высоким стандартам благосостояния, которые возможны в сегодняшнем мире. Может быть, эта иллюзия безопасности и избранности позволила нам снести построенные в свое время баррикады.
Речь не о физических баррикадах — они становятся все мощнее. В Латвии размещается военная техника НАТО, на границе с Россией и Белоруссией готовятся строить забор. Мы начали сносить человеческие баррикады. Количество жителей Латвии за годы независимости сократилось на четверть. Этот процесс можно сравнить только с временами войн и чумы. Кое-где на селе и в маленьких городах, по-моему, начались необратимые процессы, которые развиваются по своим законам. Молодые люди покидают родные места не только в поисках работы, но и потому, что за границей уже находятся их друзья, любовь школьных лет. Образовалось нечто вроде водоворота, который угрожает затянуть весь народ.
Теперь, когда на политической сцене Латвии происходит формирование нового правительства, появилась возможность изменить текст постановки. А именно: наряду с распределением министерских портфелей, кардинально изменить политику государства, выдвинув в качестве главного и на самом деле единственного приоритета сохранение народа. В эпоху, когда царит сухая статистика, можно улыбнуться такой наивности. Может быть. Однако я уверен — через сто лет уже никого не будет интересовать, каким был внешний долг Латвии, процент инфляции, налоговая политика и внутренний валовой продукт на одного жителя. Не будет интересовать плотность сети сельских школ и число учеников на одного учителя в средних школах маленьких городов. Вызывает сожаление, что именно здесь некоторые политики (которые в действительности не политики, а чиновники с характерным для кратковременного бизнеса мышлением) усматривают самые большие возможности для «эффективизации» и «оптимизации».
Между прочим, что касается статистики. У еще одного балтийского «примера успеха» — Литвы — второй по величине в мире (после Гренландии) показатель количества самоубийств — 36 на 100 тысяч человек. Почему бывшая во все времена духовно и физически сильной католическая Литва, где национальные партизаны находились в лесах двадцать лет после окончания войны, в сегодняшнем мире чувствует себя настолько слабой и незащищенной? Это, вопрос, который заслуживает глубокого изучения.
