Отношения между Россией и Турцией начали стремительно ухудшаться с того момента, когда в ноябре 2015 года турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик. Однако отношения между этими странами осложняет не только этот инцидент с российским военным самолетом: целый ряд их противоречивых интересов сделал войну в Сирии еще одним камнем преткновения между Россией и Турцией. Ясно одно: время шуток прошло. Могут ли эти трения в конечном итоге привести к началу военного конфликта между Россией и Турцией? Издание New Eastern Europe обратилось с этим вопросом к экспертам.
Адам Бальцер (Adam Balcer) — старший науный сотрудник Центра европейской стратегии demosEUROPA:
К сожалению, такой сценарий развития событий исключать нельзя. Сейчас его вероятность выше, чем несколько месяцев назад, однако в целом она невысокая. Почему мы не можем исключить возможность начала войны между Турцией и Россией? Военная конфронтация на северо-западе Сирии в настоящее время разворачивается на небольшом участке, где очень легко спровоцировать тот или иной инцидент, такой как крушение российского самолета, сбитого турецкими ВВС после его вторжения в турецкое воздушное пространство. Подобный инцидент может вызвать «эффект домино» и привести к серьезной эскалации.
Ближний Восток — это наименее стабильный регион в мире, регион, где сталкиваются множество геополитических интересов. Действия России провоцируют или усугубляют существующие проблемы, а затем Москва вмешивается и пытается их решить, подобно пироманьяку-огнеборцу. Неслучайно у России есть военная база в Сирии. Это единственная военная база России за пределами постсоветского пространства, которую она сохранила после 1991 года. Этот факт позволяет России оказывать давление на Турцию, Израиль и НАТО (британская военная база находится на Кипре). Россия рассчитывает на уступки на том пространстве, которое имеет для нее наибольшее значение — то есть со стороны государств, которые некогда были частью Советского Союза.
С другой стороны есть еще и точка зрения Турции. Для Турции ситуация в Сирии имеет большее значение, чем для России. Турция находится в состоянии геополитического соперничества с Ираном, хотя и в меньшей степени, чем Саудовская Аравия, а Тегеран является ключевым защитником Асада. Турция поддерживает сирийскую оппозицию, которая находится сейчас прямо у ее границ. Если посмотреть на этнический состав населения этого района, можно увидеть очевидную связь между турками и сирийцами, проживающими вдоль общей границы. Поражение Турции и победа России в этом районе помогут Асаду уничтожить оппозицию. Это станет мощным ударом по стремлению Турции стать региональной державой. Это будет также означать исчезновение буферной зоны, отделяющей Турцию от того, что сейчас происходит в Сирии.
Ахиллесова пята Турции — это курдский вопрос. В настоящее время в Турции ведется война между Анкарой и Рабочей партией Курдистана. В Сирии Отряды народной самообороны (эквивалент Рабочей партии Курдистана) существенно укрепили свои позиции и фактически создали государство под названием Роджава. Позиции Роджавы довольно прочные, поскольку она поддерживает хорошие отношения как с Россией, так и с США. В этой части мира это чрезвычайно редкий случай.
После крушения российского бомбардировщика, сбитого турецкими ВВС в ноябре 2015 года, отношения между Москвой и Анкарой испортились до такой степени, что теперь Россия может попытаться сделать все возможное, чтобы унизить или спровоцировать Турцию. С точки зрения России, курдский вопрос — это еще одна удобная возможность. Она может ударить по Турции напрямую или же с легкостью спровоцировать напряженность в отношениях между Турцией и США, потому что для США курды — ключевые союзники в их борьбе против ИГИЛ.
Если эскалация ситуации произойдет в результате инцидента с участием вооруженных сил, Россия попытается убедить США и НАТО, что ответственность за него несет Турция. В действительности, России, возможно, даже не понадобятся Эстония, Латвия или другие небольшие государства, чтобы продемонстрировать, что НАТО — фиктивный альянс. Это можно проделать с таким крупным государством, как Турция. Это станет идеальным вариантом для России, поскольку она может убить сразу нескольких зайцев одним выстрелом. Можно даже увеличить давление на Евросоюз и Германию, спровоцировав еще одну волну беженцев или напряженность в отношениях между Турцией и Евросоюзом и нестабильность внутри Евросоюза.
И все это происходит именно тогда, когда во главе США стоит президент, уже превратившийся в хромую утку. Осторожная политика Барака Обамы в отношении России еще сильнее подстегивает Кремль к тому, чтобы вести жесткую игру на Ближнем Востоке.
Лукаш Фидерек (Lucasz Fyderek) — младший профессор Института Ближнего и Дальнего Востока Ягеллонского университета:
Политика Турции в отношении сирийского конфликта продемонстрировала свою неэффективность. Сегодня турецкие власти, по всей видимости, оказались загнанными в угол, и у них остались только неблагоприятные варианты действий, некоторые из которых могут привести к войне с Россией. Можно сказать, что в целом неэффективность политики Турции в отношении Сирии объясняется непоследовательностью ее политических целей. Турция пытается одновременно поддержать антиасадовскую оппозицию и помешать курдам приобрести статус государства. В течение четырех лет Турция не могла расставить свои политические приоритеты, надеясь на то, что смена режима в Дамаске в конечном итоге решит ее курдский вопрос.
Приход российской армии в Сирию в сентябре 2015 года уничтожил планы Турции. После четырех месяцев боев сирийские и иранские военные при поддержке российской военной авиации сумели добиться превосходства в провинциях Алеппо и Латакия, сокрушив поддерживаемых Турцией повстанцев на севере Сирии. Это угрожает Анкаре, с одной стороны, потерей влияния на сирийскую оппозицию, с другой — формированием фактически независимого, потенциально враждебного сирийского Курдистана у ее южной границы.
Сегодня, когда Турции приходится действовать под двойной угрозой, она очень близка к тому, чтобы ввести свои войска в Сирию. Хотя вероятность того, что Турция воздержится от этого шага, предпочтя «стратегическое терпение» действию, все еще существует, вероятность вмешательства Турции остается высокой. Существует два примерных сценария подобной интервенции: обычная и гибридная. В рамках сценария с обычной войной Турция может войти в Азазский коридор (населенный арабами участок суши, простирающийся от турецкой границы до Алеппо), создав «безопасную зону» под гуманитарным предлогом и попытавшись избежать прямой конфронтации с российскими военными. Но даже такое ограниченное вторжение может дать российской и сирийской военной авиации возможность атаковать турок под предлогом защиты суверенитета Сирии. Это может привести к серьезной эскалации, в рамках которой турки могут в тактическом плане потеснить россиян, ударив по их базе «Хмеймим». Чтобы предотвратить это, Россия, возможно, предпочтет накалить обстановку, начав атаковать турецкие территории с воздуха — и это станет прелюдией к открытой конфронтации между НАТО и Россией.
В рамках второго сценария, сценария с гибридной войной, турки могут использовать ряд арабо-суннитских и туркменских группировок (в состав которых, вероятно, войдут и солдаты регулярной турецкой армии), которые займут Азазский коридор, перекрыв туда вход для войск режима и курдов. Эта тактика будет сочетаться с артиллерийской поддержкой (как мы видим в настоящий момент) и может даже включать в себя ограниченное привлечение ВВС, самолеты которых будут действовать над турецкими территориями. В рамках этого сценария Турция сможет в определенной степени убедительно отрицать свою ответственность за вторжение, что послужит инструментом для ограничения вероятности российско-турецкой войны.
Хотя второй сценарий кажется наиболее вероятным, он вовсе не гарантирует мирное сосуществование России и Турции. Потенциальная гибридная война Турции в Сирии создает массу возможностей для столкновений между вооруженными силами Турции и России. Более того, сотрудничество Турции с Саудовской Аравией дает Анкаре ряд других военных возможностей для вторжения в Сирию.
Густав Грессель (Gustav Gressel) — приглашенный научный сотрудник берлинского отделения Европейского центра по международным отношениям:
За последнюю неделю российско-турецкие отношения еще больше ухудшились. Анкара обвиняет сирийские Отряды народной самообороны, которые в определенном смысле Россия поддерживает, в проведении серии терактов на территории Турции. Артиллерийский обстрел российскими военными позиций туркменских повстанцев вызвал негодование в Турции. Очередная кампания российской авиации подготовила почву для продвижений курдских формирований и еще больше усугубила ситуацию. Турция провела военную операцию, направленную против радикальной Рабочей партии Курдистана на юге, а турецкая армия заняла позиции вдоль сирийской границы. Москва опасается, что Турция может вмешаться в конфликт. Теоретически Турция способна ввести в Сирию гораздо более многочисленные войска, чем Россия, таким образом, вытеснив последнюю силой. Стремительная мобилизация Южного военного округа 4 февраля и последовательные учения должны были стать сигналом, сдерживающим Турцию.
Россия уже долгое время является для Турции источником недовольства. Эрдоган полагал, что ему удалось установить дружеские отношения с Путиным на основании того, что оба их государства, являясь историческими центрами мировой политики, должны иметь свои собственные сферы влияния благодаря истории этих стран, их культурному наследию, экономической силе и независимости от Запада. Оба лидера пользуются примерно одинаковыми методами ведения внутренней политики, хотя деинституционализация российского государства и сведение процесса принятия решения к предпочтениям президента — это в большей степени российская особенность. Эрдоган полагал, что вместе с Россией Турция сможет распоряжаться в Черноморском регионе в рамках российско-турецкого кондоминиума, и, поскольку Россия заслуживает права на свободу действий на постсоветском пространстве, Турция полагала, что она имеет право на безусловное влияние на постосманском пространстве. Аннексия Крыма стала первым серьезным вызовом этой концепции. Несмотря на притеснение крымских татар, которые консервативный исламский электорат Эрдогана воспринял не слишком благосклонно, президент Турции попытался сохранить хорошие отношения с Путиным, отказавшись вводить санкции и сворачивать энергетические проекты.
Вторжение России в Турцию окончательно уничтожило и без того напряженные отношения. Это было не только вторжение в «сферу влияния» Эрдогана (для Турции Сирия — это примерно то же самое, что для России Украина). Тот факт, что Путин не обсудил с Эрдоганом этот вопрос (Эрдоган был Москве23 сентября, когда подготовка к операции в Сирии уже шла полным ходом), наглядно показал, что Россия не считает Турцию по-настоящему сильной державой. Для Эрдогана это стало личным оскорблением — так же как и крушение российского бомбардировщика стало личным оскорблением для Путина.
Но могут ли личные оскорбления заставить Турцию вмешаться? Если отложить в сторону оскорбленные чувства Эрдогана, можно найти несколько факторов, указывающих на то, что Турция не станет вмешиваться. Во-первых, учитывая то, что на северном побережье Черного моря теперь действует сильная и пришедшая в состояние боевой готовности Россия, Турции сейчас очень нужны хорошие отношения с Вашингтоном. Но отношения между Турцией и США остаются в определенной степени напряженными в связи с наступлением Анкары на курдов, которое ставит США в сложное положение, поскольку один из союзников Вашингтона воюет с другим фактическим союзником Вашингтона. Обама не хочет ввязываться в сирийский конфликт на условиях Турции и не хочет начинать более масштабную конфронтацию НАТО-Россия за Сирию. В одиночку Анкара, скорее всего, побоится ответной реакции России против самой Турции. То есть в этом отношении есть определенные ограничения.
Во-вторых, сейчас Турция не нуждается в непосредственной интервенции. Такой шаг сделает Турцию соучастницей этого конфликта, ответственной не только за его урегулирование, но и за обеспечение того или иного соглашения о прекращении огня. Это поставит турецкие войска непосредственно против российских, за чем последует дипломатическое вмешательство Запада (с целью предотвращения дальнейшей эскалации), что с высокой долей вероятности завершится замораживанием конфликта на условиях, выгодных России. Если Анкара захочет преподать Москве урок, он будет идти вразрез с ее интересами.
Однако теперь, когда война идет уже почти пять лет, у Анкары есть еще один сильный козырь. У нее налажены тесные связи с некоторыми этническими меньшинствами на севере Сирии, а в Турции сейчас находится множество сирийцев, которых можно завербовать и подготовить к ведению партизанской войны. Кроме того, у Турции есть еще одно преимущество — географическая близость. Даже если Турция не станет формально вторгаться в Сирию, она сможет убедительно отрицать свое участие в конфликте, и ее вряд ли получится привлечь к ответственности за все то, что будет происходить на местах. Это позволит ей в определенной степени сохранить независимость от решений Вашингтона. Анкара может попытаться постепенно разрушить все соглашения и договоренности, которых добивается для Сирии Россия, увеличив, таким образом, затраты Москвы на военное присутствие в Сирии. Долгое и разорительное военное присутствие России на Ближнем Востоке заставит Москву с гораздо большей осторожностью отнестись к подобного рода войнам в следующий раз, и одновременно укрепит позиции Турции в ее претензиях на господство в регионе.
Для Европы любой подобный сценарий будет неблагоприятным. Если начнется скрытая интервенция, нестабильность в Сирии сохранится на многие годы, а беженцы продолжат массово прибывать в Европу. Если Турция не станет реагировать на действия России, стремление Москвы еще сильнее разжигать войну в Сирии и диктовать свои условия будет, вероятнее всего, расти, что для Европы обернется точно таким же результатом.
Селим Кору (Selim Koru), аналитик Турецкого фонда исследований экономической политики:
На вопрос о том, начнется ли война между Турцией и Россией, практически с полной уверенностью можно ответить отрицательно. Эти две страны сильно отличаются друг от друга. В распоряжении России есть ядерное оружие, одна из самых сильных армий в мире и первоклассная разведка. Турция — это держава среднего звена, а ее довольно посредственный военный потенциал не идет ни в какое сравнение с возможностями России. Однако Турция входит в состав НАТО, а это значит, что нападение на нее будет равносильно нападению на США и большую часть Европы. Таким образом, открытая конфронтация между Россией и Турцией может спровоцировать термоядерную войну. Механизмы сдерживания, помешавшие этому случиться в период холодной войны, до сих пор действуют, и почти наверняка они позволят предотвратить войну между Россией и Турцией.
Однако низкая вероятность масштабной войны между этими странами вовсе не означает, что между ними царит мир. В настоящее время Турция и Россия противостоят друг другу на территории третьего государства и в таких условиях, в которых членство Турции в НАТО не играет почти никакой роли. В сирийской гражданской войне принимают участие множество сторон, и, хотя их границы постоянно сдвигаются, Турция и монархии Персидского залива выступают на стороне повстанцев, Иран и Россия — на стороне режима Асада, США и некоторые европейские страны — на стороне курдов, а такие группировки, как ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра» получают помощь в основном из неправительственных источников.
Одни из самых ожесточенных столкновений происходят между поддерживаемыми Турцией повстанцами и поддерживаемыми Россией войсками сирийского режима. Поддерживаемые США Отряды народной самообороны Сирии все больше сотрудничают с режимом. Таким образом, Турция оказалась в довольно сомнительном положении, вынужденная противостоять посредникам России и Запада одновременно.
Турция ведет себя так, потому что она уверена, что закрепившееся присутствие Отрядов народной самообороны у ее южных границ перерастет в передовую базу Рабочей партии Курдистана. Россия заинтересована в сохранении режима Асада, потому что он предоставил ей военную базу в Латакии, а также возможность досадить Вашингтону. Сначала Обама настаивал на смене режима в Сирии, но потом он уступил, поскольку Дамаск поддержали Россия и Иран. По всей видимости, Кремль очень доволен таким исходом и вряд ли теперь захочет ослабить давление.
Таким образом, Россия и Турция противостоят друг другу в Сирии через посредников, и Турция при этом не может рассчитывать на США, своего традиционного союзника. Турция уже сыграла на руку России, сбив российский бомбардировщик и не имея теперь возможности попасть в сирийское воздушное пространство, поскольку она опасается российских зенитных ракетных комплексов С-400, развернутых в Сирии. Если Анкара выполнит свою угрозу и введет в Сирию свои сухопутные войска, чтобы остановить продвижение курдов, ей придется выдержать по крайней мере российский артиллерийский обстрел. Если это произойдет, НАТО вряд ли придет на помощь Турции, предоставив России отличную возможность вбить клин в этот альянс еще глубже.
Турецкое руководство не стало вторгаться в Сирию, когда риски были существенно ниже, чем сейчас. Поэтому, вероятнее всего, оно не сделает этого и на этот раз.
Алексей Малашенко, руководитель программы «Религия, общество и безопасность» в Московском центре Карнеги:
Вопрос о том, возможна ли война между Россией и Турцией, попросту несерьезен. Этот вопрос, который можно расценивать как провокацию, активно используется в пропагандистских целях. В России он способствует дальнейшей милитаризации общества, росту ксенофобии и всплеску агрессии. На российском телевидении вопрос о военном конфликте между Россией и Турцией обсуждается со всей серьезностью. Но война между Россией и Турцией невозможна. Во-первых, ни России, ни Турции эта война не нужна. В такой войне не будет победителя, несмотря на то, что военная мощь России несравнимо больше военного потенциала Турции. Россия сейчас находится не в том положении, чтобы вести такую войну. Любая война требует определенных операций. Чтобы вести такую войну, России придется отправить свои войска на Ближний Восток. Кремль просто не пойдет на такой шаг.
Во-вторых, такая война теоретически может перерасти в открытую военную конфронтацию между Россией и НАТО, а членам НАТО — ни США, ни европейским странам — это не нужно. Члены НАТО не станут бросаться на помощь Турции. И Турция, несомненно, не сможет стать причиной начала третьей мировой войны. В-третьих, хотя НАТО резко критикует Кремль за его агрессивную внешнюю политику, альянс не позволит Реджепу Тайипу Эрдогану пересечь эту «красную линию». Москва хорошо это понимает, поэтому она может бесконечно угрожать Турции, не предпринимая при этом никаких серьезных военных шагов против нее. В-четвертых, война с Турцией положит конец присутствию России на Ближнем Востоке, которого Россия добивалась в последние пять лет. В этом случае было бы крайне опрометчиво выступать на стороне Башара аль-Асада.
Турция тоже не заинтересована в военном конфликте с Россией. Он не повысит популярность Эрдогана. Он не закончится победой Турции, а вместо этого ухудшит ситуацию в стране и в любом случае не поможет решить курдский вопрос. Война с Россией в конечном итоге ослабит позицию Турции в регионе. Поэтому войны между Россией и Турцией не будет. Это несомненно. Однако разыгрывание «карты войны» выгодно некоторым политикам, которые используют ее в пропагандистских целях, поэтому разговоры о возможной войне будут идти еще некоторое время. И Владимир Путин, и Эрдоган — каждый по-своему — позиционируют свои страны как великие державы. Им обоим нужен внешний враг, чтобы консолидировать общество вокруг себя. И Путин добился в этом деле довольно значительных успехов.
