В начале февраля эта новость всколыхнула западные СМИ: «Уровень активности российского подводного флота в Северной Атлантике сравнялся или даже превысил уровень, наблюдавшийся в период холодной войны», — объявил командующий ВМС НАТО британский вице-адмирал Клайв Джонстон (Clive Johnstone) в интервью аналитическому центру IHS Jane’s.
Но это еще не все, предупреждал военный: Альянс обнаружил, что потенциал российского подводного флота стал «таким, как никогда раньше». Благодаря «исключительным инвестициям», которые проспал Запад, россияне добились «технологического прорыва», и их подлодки теперь «имеют большую дальность, лучшие системы и обладают оперативной свободой». Все это сопровождается небывалым ростом профессионализма российских подводников, предупреждал Джонстон.
Устаревающий флот
Тревожные сообщения натовского командующего не вызывают удивления, поскольку Северная Атлантика играет для России ключевую роль. Это единственный путь, по которому Северный флот, крупнейшее и сильнейшее объединение российских морских сил, может выйти в Мировой океан. Поэтому там постоянно присутствуют военно-морские силы НАТО. Речь, однако, идет не только о военном аспекте: Кремль использует активность флота в том числе как политический инструмент.
«Российская Федерация возвращается к инструментарию, опробованному во времена холодной войны: при помощи действий в военной сфере она старается восстановить свою позицию на международной арене. Поэтому мы видим демонстративную активность морских сил», — объясняет эксперт по международной безопасности профессор Кшиштоф Кубяк (Krzysztof Kubiak) из Университета Яна Кохановского в городе Кельце.
«Рост активности наблюдается уже несколько лет, — добавляет в беседе с Wirtualna Polska Максимилиан Дура (Maksymilian Dura) — капитан первого ранга запаса, а в настоящий момент публицист портала Defence24.pl. — Это не случилось внезапно. Когда Владимир Путин пришел к власти, он решил, что стояния в портах больше не будет. Но скажем себе честно: этих субмарин у россиян становится все меньше».
Россия — противник, которого нельзя недооценивать. Она до сих пор располагает одним из самых мощных в мире подводных потенциалов, но не стоит забывать, что она получила его в наследство от СССР. У Кремля есть большие проблемы с новыми подлодками, в особенности атомными. Ввести в боевой строй новые типы подлодок удалось лишь в последние годы, но их было всего четыре (на деле одна представляет собой учебный объект).
«Большинству российских субмарин по 30 лет. Чтобы заменить списываемые корабли россиянам пришлось бы вводить в строй две атомные подлодки в год. Но их программы сильно отстают и не могут придерживаться такой темп. Модернизация тоже идет сложно, поэтому говорить о том, что российский флот оснащен современными системами распознавания подводных объектов противника, не приходится», — говорит Дура.
Хотя россияне даже в период самых больших финансовых сложностей старались сохранить потенциал своего подводного флота, сокращения, начавшиеся после окончания холодной войны, наложили на него свой отпечаток. Однако большие сокращения произошли также в подводном флоте западных стран. «Запад тоже пожинал плоды мира. Западные флоты, которые всегда по количественному составу уступали советскому, до сих пор не поражают своим размером. Россияне, действительно, слабее объединенных сил флотов стран НАТО, однако они отличаются решительностью и последовательностью в своих действиях, ¬— подчеркивает профессор Кубяк. — У Кремля есть воля и инструменты, чтобы использовать военный фактор гораздо более жестким образом, чем могут западные демократии. И я бы искал дисбаланс, который складывается не в пользу Запада, скорее, именно в этом психологическом и политическом аспекте, чем в чисто военном».
Одновременно, как полагает профессор Кубяк, технологическое превосходство Запада над российскими силами, вероятно, не настолько велико, как могло бы показаться. «Уже под конец холодной войны технологический разрыв между западными и советскими подлодками опасным образом уменьшился. К сожалению, у нас до сих пор нет надежных сведений на эту тему, поэтому составители западных планов, в каком-то роде моделируя действительность и исходя из идеи, что лучше переоценить противника, чем недооценить его, склоняются к тому, что этот разрыв все-таки уменьшился», — говорит он.
Борьба за бюджет
Заявление вице-адмирала Джонстона не было первым предупреждением такого рода. В прошлом году в сходном тоне высказывался Глава Тихоокеанского командования вооруженных сил США адмирал Сэмюел Локлир (Samuel Locklear).
То, что тактика россиян в последние годы изменилась, — не случайность. «Они действуют, скорее, напоказ, например, что очень характерно, всплывают вблизи британской базы подводных лодок. Возможно, они даже специально часто позволяют себя “поймать”, чтобы показать, что они останутся безнаказанными. Таким образом они создают ощущение угрозы», — комментирует публицист портала Defence24.pl. Россияне стараются создать резонанс вокруг своих подводных сил, в частности, для того, чтобы отвлечь внимание от проблем с модернизацией старых кораблей и введением в строй новых. С другой стороны, такая игра мускулами используется в пропагандистских целях на внутренней арене. Российский флот убеждает население в необходимости финансировать подводные силы, показывая, что перед ними трепещет враждебный Запад.
Тот факт, что перед российским подводным флотом предостерегает сейчас британский вице-адмирал, кстати, совершенно неудивителен. «Британцы часто говорят об опасности, которую представляют российские подлодки, потому что из-за бюджетных сокращений последних лет они частично утратили возможность обнаруживать такие корабли и бороться с ними. Они преувеличивают российскую угрозу, чтобы убедить свое руководство в необходимости увеличить финансирование флота», — полагает Дура.
Факты говорят сами за себя. Когда в конце 2014 года у шотландских берегов вблизи базы британского подводного флота появилась неизвестная субмарина, британцам пришлось обратиться за помощью к французам, американцам и канадцам: оказалось, что Royal Navy не располагают необходимыми средствами для поиска незваного гостя.
Кроме того британское оборонное ведомство ведет дорогостоящие разработки нового поколения подлодок с баллистическими ракетами. Без ощущения угрозы министерству было бы очень сложно выделить средства на такую серьезную инвестицию, тем более, что в Великобритании разворачивается яростные политические споры на тему того, стоит ли содержать атомный подводный флот.
Угроза Европе
Другое дело что задачи, которые ставятся перед российским флотом, все сильнее меняются. «После распада СССР роль подлодок с баллистическим ракетами постепенно снижалась, так как россияне сделали ставку в большей степени на сухопутные операции. Если у Кремля есть ракетные системы, которые могут поражать все уголки мира, содержать большой подводный флот с баллистическими ракетами при такой огромной территории и возможности обезопасить эти системы становится просто невыгодно», — указывает Дура.
Комментатор Defence24.pl обращает внимание на новую концепцию действий российского флота и перевес в пользу неатомных подводных лодок, оснащенных крылатыми ракетами. «Раньше Москва занимала такую позицию, что подлодки должны использоваться в стратегических операциях, то есть они были бы задействованы в случае ядерной войны. Сейчас россияне от этого отошли, яркий пример чего мы наблюдали в Сирии», — напоминает Дура. Речь идет об ударах по целям «Исламского государства», которые нанесла подлодка с вод Средиземного моря. «Поэтому россиянам так нужна Сирия. Если у Кремля будет доступ к местным морским базам, он сможет разместить там несколько субмарин с крылатыми ракетами, а таким образом держать в постоянном страхе практически всю Европу», — предостерегает эксперт.
Профессор Кубяк обращает внимание еще на одну вещь: «Российский флот уступает по размеру советскому, но он более агрессивен. В период холодной войны, случаев непосредственного участия советских морских сил в локальных конфликтах, в принципе, не было», — указывает он.
