Выступая в конце января в российском городе Ставрополе, Владимир Путин осудил советского коммунистического лидера Владимира Ленина, заявив, что тот заложил «мину замедленного действия под здание нашей государственности» своей национальной политикой, дававшей другим национальностям право на отделение.
Путинские комментарии могут показаться мудреной темой из области истории, но это не так. Они являются составной частью дебатов о наследии ленинской революции, которые выдвинули на первый план совершенно неожиданного конкурента путинской власти: коммунистическую партию.
В следующем году исполнится 100 лет со дня большевистской революции 1917 года, которая привела Ленина к власти. Коммунистическая партия Российской Федерации хочет добиться того, чтобы этот юбилей был отмечен по всей стране.
Если говорить конкретнее, то в нынешнем году состоятся парламентские выборы, и коммунисты, похоже, могут бросить первый серьезный вызов Путину с момента его прихода к власти в 1999 году. Это является отражением поразительных перемен в низовых организациях коммунистов, благодаря которым они могут превратиться в реальную оппозицию. И хотя КПРФ не строит надежд на новую революцию, она может заставить правительство Путина пойти на некоторые серьезные изменения.
В путинскую эпоху КПРФ довольствовалась ролью липовой оппозиции, играя свою роль в политической мыльной опере и не предпринимая никаких серьезных попыток бросить настоящий вызов Кремлю.
Но сейчас КПРФ становится все активнее, а ее критический голос звучит все громче, что говорит об усилении раскола в рядах российской элиты и об появлении нового поколения политиков. Может, Путин в своих комментариях хотел подвергнуть Ленина критике, а может, он просто допустил просчет, вызвавший возмущение в рядах коммунистов — но старое соглашение определенно дало сбой.
В сентябре текущего года в России состоятся общенациональные выборы в Государственную Думу, которая является нижней палатой российского законодательного органа. Мы знаем, что путинский блок «Единая Россия» и его союзники так или иначе получат большинство, которое обеспечит Кремль. Здесь нельзя исключать и подтасовки во время голосования.
Но дело не в этом. В сегодняшней российской псевдодемократии не выборы решают, кто будет править страной, поскольку они стали узаконивающим ритуалом, шансом доказать, что страна счастлива, уверена в себе и поддерживает Кремль. В момент, когда экономический кризис и политический дрейф вызывают все большее недовольство в народе, электоральный процесс легитимизации обретает особую важность, но осуществлять его становится намного труднее.
В 2011 году очевидные манипуляции на думских выборах привели к так называемым «болотным протестам» и к самым мощным антиправительственным выступлениям с советских времен. Поэтому режиму крайне важно обеспечить достаточную явку и достаточную поддержку Кремлю, сделав так, чтобы результаты выборов были хотя бы частично правдоподобны.
А это значит, что выборы важны, пусть даже никто не сомневается в составе новой Думы. Чем чаще власти приходится прибегать к пропаганде, подкупу, обещаниям и силовым действиям для получения нужных голосов, тем слабее она выглядит. И тем большее разочарование путинское руководство будет вызывать у элиты.
Поэтому вряд ли случайно то, что дремавшая до сих пор коммунистическая партия внезапно вновь стала похожа на реальную оппозиционную силу.
Предвыборный штаб коммунистов, которые в прошлом действовали настолько мягко, что походили на пародию, ограничиваясь второстепенными вопросами типа помощи пенсионерам и ветеранам войны, на сей раз действует намного активнее и жестче. Сегодня коммунисты требуют от своих кандидатов больше говорить о коррупции во власти и о ее некомпетентности. Две проблемы, воздействие которых большинство россиян напрямую ощущают на себе.
Между тем, коммунистические депутаты в Думе, которым принадлежит 92 места из 450, считают, что коррупция — это ключевой вопрос, помогающий им сблизиться с избирателями, а поэтому предлагают все новые антикоррупционные меры.
Одна из них — законопроект, на всю жизнь запрещающий осужденному за коррупцию человеку работать на государственной службе. В конце концов, когда какого-нибудь начальника ловят за руку, его чаще всего отправляют куда-нибудь в глушь на непыльную работу. Бывший министр обороны Анатолий Сердюков, например, в 2012 году был отправлен в отставку в связи с обвинениями в причастности к хищениям на 100 миллионов долларов. Спустя три года он тихо занял должность директора в государственной корпорации «Ростех».
В другом законопроекте предлагается запретить членам семей высокопоставленных чиновников работать в компаниях, связанных с работой этих руководителей. Это обычное правило во многих странах, но для России оно в новинку.
Эти законопроекты никогда не станут законами, потому что на кону стоит слишком много привилегий и корыстных интересов. Но в целом дело не в этом. Даже просто выдвигая подобные законопроекты, коммунисты оспаривают статус-кво и позиционируют себя в качестве антикоррупционной партии.
И это по-настоящему серьезный вызов, учитывая то, что коррупция лежит в основе той политической системы, которую построил Путин.
Трудно поверить, что такую новую воинственность проявляет многолетний лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Этот коренастый 71-летний политик на президентских выборах 1996 года проиграл Борису Ельцину, и этот проигрыш наверняка был результатом подтасовок (хотя бы отчасти). С тех пор он, казалось бы, смирился со своей ролью лидера покорной оппозиции. Зюганов с готовностью выступает против Путина, но на практике он со своими думскими депутатами обычно занимает сторону власти на любом критическом перепутье.
Скорее всего, Зюганова заставили действовать таким образом его первичные организации. Основу КПРФ составляют стареющие советские ветераны. Многие придерживаются крайне реакционных и даже сталинистских взглядов, но обладают большой силой и решимостью. Благодаря им эта партия единственная в стране сумела сохранить неподконтрольную Кремлю политическую машину.
Но в последнее время из регионов приходит все больше сообщений о том, что там формируется новое поколение коммунистов. Это недовольная молодежь от 20 до 30 с небольшим лет, для которых КПРФ является единственной структурой, способной демонстрировать хоть какую-то оппозиционную политику.
В общем это отнюдь не коммунисты советского образца. На самом деле, они гораздо ближе к европейским социал-демократам. Вместо того, чтобы готовить силовой захват власти и ликвидацию кулаков как класса, эти люди хотят прогрессивного налогообложения и сужения пропасти между богатыми и бедными.
В США похожие на них партийцы из низовых организаций агитируют за Берни Сандерса, а в России эти люди начинают требовать от КПРФ заняться проблемами повседневной жизни. Здесь и ухудшение качества государственных и коммунальных услуг, и неэффективная работа своекорыстных местных администраций, и коррупция, поразившая систему снизу доверху.
Сейчас Зюганов заговорил о «моменте истины», о необходимости объединить «народно-патриотические силы» против кремлевского блока.
Тем временем, коммунисты хотят поднять налоги для богатых, которые сегодня платят фиксированный 13% подоходный налог. При этом они предупреждают, что более половины россиян живут у черты бедности или ниже нее.
Начиная разговор о реальных проблемах российского народа, коммунисты меняют тональность национальной дискуссии и поднимают болезненные вопросы о бедности, коррупции и неправомерных действиях администрации, к обсуждению которых может присоединиться каждый.
Пока слишком рано говорить о том, что это заставит Кремль тратить меньше времени и денег на зарубежные авантюры и больше заниматься внутренними проблемами. Возможно, все ограничится тем, что Путин ослабит мертвую хватку, которой он держит за горло российскую политическую систему. Но возможны оба варианта. Это будет отнюдь не революционное развитие событий, но по крайней мере, благодаря таким действиям Россию можно будет подтолкнуть в более правильном направлении. Как это ни парадоксально, коммунисты способны помочь делу демократии и реформ в России.
Марк Галеотти — профессор международной политики Нью-Йоркского университета и внештатный научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations).
