Недавно Джеймс Карден (James Carden) писал о возникших в Вашингтоне мощных бастионах сопротивления прагматичным усилиям по сближению с Россией в сирийском вопросе. На другой стороне Атлантики агитацию ведут представители собственной европейской ветви неоконсерватизма. Десять дней назад издание The Guardian сообщило, что Янис Сартс (Jānis Sārts), директор Центра стратегических коммуникаций НАТО в Латвии, утверждает, что «теперь есть доказательства» попыток России «свергнуть Ангелу Меркель посредством информационной войны, направленной на разжигание недовольства в Германии в связи с наплывом беженцев».
Какого рода доказательства он имел в виду, в газете не указано, однако автор статьи отметил, что Сартс «имеет доступ к разведывательным сводкам». Отсутствие доказательств не помешало самому читаемому англоязычному ежедневному изданию сообщить — выдав это за более или менее бесспорный факт, что Москва готовится к тому, чтобы сменить режим в Берлине. По словам Сартса, Россия «создает сеть, которую можно контролировать. Ее можно использовать, как они уже пытались делать в Германии, чтобы серьезным образом подорвать политические процессы… и создать стимулы для смены политического режима в Германии».
По всей видимости, обвинение состоит в том, что Россия пытается использовать внутреннюю оппозицию, выступающую против миграционной политики Меркель, направляя средства партии «Альтернатива для Германии», чьи рейтинги поддержки существенно выросли вместе с ростом разочарования в Меркель (выборы, состоявшиеся на выходных, лишний раз это доказали).
Однако «откровение» Сартса было направлено вовсе не на то, чтобы ввести общественность в курс дела. Он хотел ее попросту напугать. И это является всего лишь очередным ходом в рамках совместной «информационной войны» НАТО и Евросоюза против России.
Эта кампания достигла абсурдных высот, когда две недели назад верховный главнокомандующий Объединенными силами НАТО в Европе генерал Филип Бридлав (Philip Breedlove) заявил на заседании Комитета Сената по делам ВС, что «Россия и режим Асада сознательно пытаются использовать миграцию в качестве оружия в попытке сокрушить европейские структуры и сломить решимость Европы».
Бридлаву не помешало отсутствие доказательств того, что, как вскоре выяснилось, было предположением, основанным на «неточном применении оружия российскими войсками».
«Я не могу представить себе какую-либо иную причину, — заверил Бридлав своих слушателей, — кроме желания вызвать волну беженцев, сделав их проблемой для кого-то другого».
Разговоры о «превращении беженцев в оружие» и о «смене режима» содержат в себе все больше признаков стратегии, направленной на то, чтобы переложить бремя ответственности за «миграционный кризис» Европы с плеч руководства Евросоюза, которое не смогло остановить поток беженцев, на плечи президента России Владимира Путина. По сути, Сартс и Бридлав просто повторяют те заявления, которые глава Европейского совета Дональд Туск (Donald Tusk), занимавший пост премьер-министра Польши с 2007 по 2014 год, выдвигал в течение примерно полугода.
Туск, который, кажется, всегда старался немного оттеснить Федерику Могерини (Federica Mogherini), высокого представителя Евросоюза по иностранным делам, обнаружил отсутствие понимания реальной ситуации и свое враждебное отношение к России уже в своем первом интервью в качестве президента: «Я знаю, и это именно знание, а не интуиция, что политика Путина… заключается в том, чтобы заработать врагов, стать сильнее их, уничтожить их и постоянно находиться в состоянии конфликта».
Поэтому на прошлом саммите Большой двадцатки, состоявшемся в ноябре в Анталье, Туск подверг критике решение России отправить свои ВВС в Сирию, заявив, что это «приведет лишь к новой волне беженцев. И у нас уже есть свидетельства того, что это уже началось». (Теракты в Париже, организованные ИГИЛ, произошли всего за несколько дней до его выступления.) Он снова повторил эту свою мысль в феврале. «Прямым следствием российской военной кампании, — сказал он в ходе беседы с репортерами в Брюсселе, — стали тысячи беженцев, которые направляются к Турции и Европе».
Подобно большинству европейских лидеров, Туск предпочитает умалчивать о более глубоких причинах потока беженцев, а именно — о недееспособности государств Афганистана и Ирака, ставшей результатом десятилетия бессмысленных войн Запада и провалившихся попыток построить там демократические государства, а также — в случае с Сирией — о стремительном продвижении ИГИЛ в районах, удерживаемых правительственными войсками, произошедшем тогда, когда западные правительства вместе со своими турецкими, саудовскими и катарскими союзниками продолжали поставлять оружие, деньги и оказывать дипломатическую поддержку антиправительственным повстанческим группировкам в других частях страны. Это была ошибочная и безответственная стратегия, которая привела к усилению позиций ИГИЛ.
К тому времени, как 30 сентября Россия начала свою сирийскую кампанию, мигранты и беженцы уже давно преодолели границы таких государств, как Греция. На самом деле вполне возможно, что российская военная поддержка правительственных войск Асада в Сирии в долгосрочной перспективе окажется главным фактором, способствующим уменьшению потока беженцев в Европу. Исключив вероятность падения Дамаска и победы ИГИЛ осенью прошлого года, Россия подготовила почву для заключения соглашений о прекращении огня, которые, будем надеяться, являются предвестниками долгожданного политического урегулирования этого конфликта. Это позволило Москве объявить о выводе большей части своих военных с территории Сирии.
«Миграционный кризис» стал эмблемой неспособности Евросоюза гарантировать безопасность своих собственных граждан. Даже после недавно заключенного соглашения с Турцией поток беженцев вряд ли уменьшится.
«Информационная война» Евросоюза и НАТО освобождает их от ответственности за происходящее, создавая впечатление, что именно Россия спровоцировала прибытие беженцев с Ближнего Востока, чтобы расколоть Евросоюз и сделать шаг в направлении возрождения своей прежней восточноевропейской империи, и Украина в данном случае стала первым кусочком этого паззла. (И неважно, что многие уважаемые западные ученые — Стивен Коэн (Stephen Cohen), Ричард Саква (Richard Sakwa), Раджан Менон (Rajan Menon) и Юджин Румер (Eugene Rumer) — уже давно заявили, что все это — лишь фантазии. Для НАТО и Евросоюза этот обман остается очень удобным способом запугать европейскую общественность.)
Заявления о том, что во всех бедах Евросоюза виноват Кремль, стали чрезвычайно распространенным явлением в последние годы. Год назад активно обсуждалась тема того — и г-н Туск принимал в этих дискуссиях активное участие — что Москва якобы пыталась уговорить погрязшие в долгах правительства Греции и Кипра расстаться с их европейскими партнерами и союзниками НАТО. Меры жесткой экономии, навязанные Греции ее европейскими партнерами, привели к возникновению такой ситуации в стране, которая очень напоминала депрессию 1930-х годов. Тем не менее, в сближении Афин с Москвой в конечном итоге обвинили Москву с ее по большей части воображаемыми льстивыми уговорами.
То же самое можно сказать и о ситуации на Украине. Стремление Брюсселя склонить эту страну к подписанию соглашения об ассоциации привело к вооруженной революции в столице и гражданской войне на юго-востоке. Однако Евросоюз так и не признал свою ответственность за эту трагедию. «Европейский выбор» Украины, который уже стоил ей 5 тысяч жизней и миллиарды долларов и привел к масштабным разрушениям в Донбассе и резкому падению уровня жизни по всей стране, был назван целиком и полностью виной России.
На самом деле стремление ухаживать за Украиной и другими бывшими советскими республиками исходит от Польши и является воплощением задумки ее бывшего министра иностранных дел Радека Сикорского (Radek Sikorski) и премьер-министра Дональда Туска. Цель Восточного партнерства заключалась в том, чтобы, как свидетельствует одно из перехваченных посланий США 2008 года, «противостоять влиянию России в Восточной Европе». Хотя России «официально предлагалось принять участие в программе Восточного партнерства», на практике этот проект был направлен против нее.
Что еще важнее, в этом перехваченном послании говорилось, что так называемая доктрина Сикорского «может вызвать бурную реакцию со стороны России», но при этом его авторы советовали Вашингтону поддержать проект Восточного партнерства, потому что оно является «отличным дополнением [нашей собственной политики]… поскольку мы ищем способы увеличить влияние Запада за пределами восточных границ НАТО».
С тех пор ситуация развивалась в негативном направлении. Неужели друзья Туска в НАТО теперь покрывают его и тех национальных лидеров, которые поддержали его назначение на этот пост? Среди них можно назвать канцлера Германии Ангелу Меркель и британского премьер-министра Дэвида Кэмерона, чьи заявления в адрес России зачастую были не менее жесткими, чем заявления Туска.
Сегодня Москву обвиняют и в сознательном нанесении ударов по жилым районам Алеппо, чтобы заставить сирийцев бежать в Турцию и в Европу, подрывая единство Евросоюза, и в оказании некой поддержки европейским ультраправым партиям, чтобы евроскептики могли парализовать институты Евросоюза и в конечном итоге разрушить его.
Такая точка зрения не учитывает консервативный настрой российских властей и принципы внешнеполитического реализма. В отличие от США и Евросоюза, Россия не стремится переделать мир по своему образу и подобию. В сентябре прошлого года, выступая в ООН, президент Путин осудил незавершенные военные кампании Запада в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, которые часто оправдывались идеей «продвижения демократии». По его словам, это привело к тому, что «поток людей, вынужденных покинуть родную землю буквально захлестнул… Европу. Это, по сути, новое великое горькое переселение народов». Вряд ли он видел в этих событиях нечто, чему стоит порадоваться.
Россия противостоит политике Евросоюза в Восточной Европе, потому что он пытается вытеснить ее из региона, имеющего для нее беспрецедентное историческое, культурное, религиозное, экономическое и стратегическое значение. Россия очень хочет, чтобы Евросоюз снял с нее санкции. Но это вовсе не значит, что Путин хочет добиться подрыва, не говоря уже об «уничтожении», Евросоюза как торговой зоны и проекта, направленного на поддержание мира (Россия попросту не в силах этого добиться). Если единство Евросоюза нарушится в результате прихода беженцев, ослабления евро, из-за Украины или санкций, виной тому будут собственные противоречия этого союза и противоборствующие интересы его членов, хотя многие часто забывают о том, что такие противоборствующие интересы у них есть.
В идеальном мире лидеры Евросоюза, такие как Туск, должны были бы взять на себя ответственность за дестабилизирующие последствия чрезвычайно амбициозных проектов ЕС, в том числе проекта «Восточное партнерство». Вместо этого они пытаются возродить устаревшие формулировки и образы времен холодной войны и приписать России революционную внешнюю политику, которую она не ведет.
Разве можно поверить в то, что Москва пытается превратить потоки беженцев в оружие или свергнуть правительство Меркель? В конце концов, Меркель поддержала Минские соглашения. С другой стороны, если Кремль финансирует партии, выступающие против Меркель, это является лишь доказательством того, что Россия (с большим опозданием) наконец переняла те практики, которыми западные правительства долгое время пользовались, чтобы поддержать так называемую российскую «оппозицию». Что позволено НАТО и Евросоюзу, должно быть позволено и России.
Враждебное отношение к национальным правительствам и наднациональному бюрократическому аппарату Евросоюза крепнет во многих европейских странах. Однако так происходит независимо от воли России, которую снова сделали виновной во всех несчастьях Европы. К ним можно отнести широко распространенное ощущение того, что национальная политическая жизнь попросту блокируется, а также пагубное отсутствие реализма в концепциях практиках международной политики Евросоюза. Как получилось, что международные отношения 28 суверенных членов Евросоюза и мир в Европе оказались заложниками геополитических амбиций Польши?
Мыслящие европейцы, правые и левые, поняли, что возрождение демократической политики в Европе требует не «еще более тесного союза» (и дальнейшей передачи полномочий от национальных правительств Брюсселю), а возрождения сильных национальных государств, которые руководствуются в первую очередь своими национальными интересами. Заявления и жалобы России во многом пересекаются с этими настроениями, однако их, как правило, трактуют превратно.
На прошлой неделе министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил: «Исторические факты не подтверждают расхожий тезис о том, что Россия, дескать, всегда находилась на европейских задворках, была аутсайдером европейской политики». И он прав. Россию, которая в течение нескольких столетий была неотъемлемым элементом европейского баланса и оживленным центром высокой европейской культуры, нельзя исключать из Европы. В определенном смысле «новая холодная война» представляет собой «столкновение Европ», борьбу, которая направлена не на разрушение Европы, а на ее самоопределение.
Как за последние несколько лет из самого амбициозного мирного проекта Евросоюз превратился — от обнищания Греции до конфронтации ядерных держав из-за Украины — в силу, несущую экономическую и геополитическую дестабилизацию, нужно рассматривать в другом месте и в другое время. Пока, подобно своим коллегам в Вашингтоне, многие европейские лидеры не воспринимают Россию иначе как удобного козла отпущения, которого можно обвинить во всех своих бедах.
