Atlantico: Как отмечают в Freedom House, после 15 лет активного распространения (1990-2005) западная демократическая модель сдает позиции. Эта тенденция особенно заметна последние пять лет. Усиление авторитаризма в многополярном мире, а также недовольство и агрессия по отношению к Западу ставят под сомнение модель глобализации прав человека, о которой многие мечтали на рубеже веков. Что стало причиной таких перемен?
Александр дель Валь: 1990 год представляет собой весьма интересную дату: Фрэнсис Фукуяма тогда провозгласил победу либеральной демократической модели.
Кроме того, на 1990-е годы приходятся бархатные революции после второй войны в Персидском заливе, в рамках которых Запад и прежде всего американцы пытались под прикрытием демократизации поставить в трудное положение Россию и среднеазиатские государства, чтобы тем самым уменьшить стратегический вес Москвы.
С одной стороны, арабо-мусульманский мир был шокирован вмешательством в Ираке и Ливии: это очень сильно дискредитировало демократические ценности. С другой стороны, Россия и ее союзники восприняли западную демократизацию как заговор для оправдания нового империализма. Устроенные Западом бархатные и цветные революции, а также его вмешательства в бывшей Югославии, рассматривались как часть этого тайного замысла. В результате сегодня идея демократии воспринимается куда хуже, чем в 1990-х годах: тогда Запад пользовался популярностью, на него возлагали надежды угнетенные народы. Сегодня же, четверть века спустя, нужно признать, что все остальные цивилизации уверены, что Запад представляет собой не обещанный идеал демократии, а неоимпериалистическую, заносчивую и опасную цивилизацию. Поэтому они замыкаются в новом империализме и реальной политике, прекрасным примером которых служат Эрдоган в Турции и Путин в России. Причем речь идет о целой тенденции, как верно отметили в Freedom House.
— В протесте против этой модели делается упор на отрицательных последствиях процесса демократизации в незападных странах. Какова роль Запада в этой катастрофе?
— Прежде всего, я не согласен с такой тенденцией по перекладыванию ответственности: люди из южных государств нередко винят западные державы во всех своих бедах.
Как бы то ни было, бомбардировки Ливии, утверждение Уаттары у власти в Кот-д’Ивуаре при весьма неоднозначных обстоятельствах, вмешательство в дела африканских, арабских и мусульманских стран, удары по мирному населению с беспилотников (это считается у пострадавших особым проявлением трусости), ведущие к обнищанию населения эмбарго, как в Ираке (запрет коснулся даже лекарств для онкобольных) — в результате всего этого миллионы людей начали видеть в Западе угрозу.
Хотя возлагать на Запад ответственность за все было бы неправильно, интервенции в рамках права на вмешательство (в том его виде, о каком теоретизировал Кушнер и какой применяется ООН в настоящий момент) привели к тому, что международное право сегодня совершенно обоснованно воспринимается как инструмент неоколониализма и неоимпериализма. Запад представляется источником бед всего мира.
Нужно с уважением отнестись к возмущению и принять его всерьез. Самюэль Хантингтон (все критикуют его за «Столкновение цивилизаций», но никто его не читал) писал в заключении к своей знаменитой книге, что Западу следует покончить с высокомерием и вмешательством в дела других народов, если он хочет остановить ненависть к себе и дискредитацию собственных ценностей. Если об этом говорил даже Хантингтон (то есть ястреб, американский националист), если даже Дональд Трамп (его называют угрозой для всего мира) осуждает интервенционизм и вмешательства Буша-младшего (он считает его сумасшедшим), значит, пора на самом деле поставить под сомнение такую политику.
— Это критика демократии как таковой или же политического либерализма?
— С чисто гуманитарной точки зрения, исторически сформировавшиеся на Западе ценности (гуманизм, права человека, свобода слова) относятся к наследию всего человечества, а не только Запада. Но их очень важно отмежевывать от нынешней политики, потому что сейчас они приравниваются к прикрытию для западного неоимпериализма. Таким образом, для распространения этих ценностей нужно в срочном порядке показать, что неоколониальная политика некоторых западных стран не перечеркивает политический либерализм и права человека в целом.
— Эта тенденция закрепится в будущем или же связана с неким конъюнктурным контекстом?
— Сейчас вырисовывается два пути. Мы наблюдаем обстоятельственную реакцию на преимущественно англосаксонские вмешательства в арабо-мусульманских странах за последние годы. Тем не менее речь может идти о длительной ситуации, потому что Запад все больше теряет позиции интеллектуальной вехи в многополярном мире, хотя некоторые технологии вроде iPhone и производятся преимущественно Западом. Потому что страны видят разницу между технологиями и ценностями. В долгосрочной перспективе о Западе будут все больше забывать. К добру то или к худу. Глобализация носит все менее западный характер: она проявляется в подъеме конфуцианства в Сингапуре, индуизма и каст в Индии, православия в России и индейских движений в Латинской Америке. Запад как ориентир повсюду теряет позиции. Неприятие Запада может затянуться надолго, вплоть до формирования четких полюсов. Тогда место Запада может измениться, потому что он лишится империалистических позиций. Если же гегемония будет упорно восприниматься как таковая, ситуация только обострится.
