В своей последней статье я отметил, что стремление определять власть США как способность задействовать вооруженные силы наталкивается на очевидные ограничения, поскольку «не имея возможности немедленной переброски техники и личного состава из одного места в другое, Соединенные Штаты должны сделать одно из двух. Либо значительно увеличить свои расходы на оборону и безопасность, с тем, чтобы расширить свое присутствие на всех военных театрах, и надеяться, что союзники все-таки примут вызов и увеличат свои собственные расходы, чтобы ликвидировать отставание, либо пойти на риск в определенных сферах». Из этого следует, что мой вывод заключался в том, что Соединенным Штатам необходимо думать в глобальных категориях и определить приоритеты в вопросах распределения своих военных ресурсов.
Подобные призывы заставляют некоторых людей нервничать — из-за того, что любое сокращение расходов приведет к тому, что интересы США в других точках останутся незащищенными и будут поставлены под удар. Такая позиция подкрепляется еще и убежденностью в том, что единственным свидетельством серьезности намерений США (готовности США выполнять обязательства) является использование военных средств. Более того, одной из тенденций американской политики в сфере национальной безопасности за последние 16 лет стало усиление милитаризации ответных действий США и сокращение числа других имеющихся вариантов до неприятной альтернативы — использовать силу или бездействовать. Эта дилемма становится более острой, поскольку, как сетуют Роберт Блэквилл (Robert Blackwill) и Дженнифер Харрис (Jennifer Harris), «Соединенные Штаты в своих действиях на международной арене слишком часто тянутся к оружию вместо того, чтобы тянуться к кошельку». Этот вывод сделан не какими-то двумя «посторонними» учеными, а двумя известными государственными чиновниками и профессионалами в вопросах национальной безопасности, которые выступают за сокращение зависимости США от военной силы, считая это главным способом оказания влияния на международные события администрациями обеих партий.
У США есть главнейшие жизненно важные интересы в трех крупных регионах планеты — Евроатлантическом, Азиатско-Тихоокеанском, а также в районе Большого Ближнего Востока. Кроме того, Америке необходимо обеспечивать стабильность в Западном полушарии и превратить Африку из источника проблем в континент, способствующий миру и процветанию на планете. Однако для выполнения всех этих задач одного военного инструмента недостаточно, поскольку, как они отмечают, «для решения всех этих сложных задач США интуитивно обсуждают вопрос применения военных средств» и при этом гораздо меньше внимания уделяют «использованию экономических инструментов для достижения геополитических целей».
Книга «Война другими средствами: Геополитика и умение управлять государством» (War By Other Means: Geoeconomics and Statecraft) — это их проект плана действий, описывающий, каким образом аппарат национальной безопасности мог бы эффективнее использовать имеющиеся в его распоряжении экономические инструменты. Речь идет, выражаясь военным языком, о том, чтобы обеспечить баланс сил — вновь привести большую букву «Е» в уравнении DIME (Дипломатия, Информация, Армия, Экономика) в соответствие с другими средствами, с помощью которых великая держава проецирует свою силу. В связи с этим посол Джон Клауд (John Cloud), преподающий экономику национальной безопасности в Военно-морском колледже, отметил в своей статье в этом издании, что «огромным преимуществом», которым пользуются в мире США — будь то в решении кризиса на Украине или других геополитических проблем — является «прочность рыночной экономики». Однако кажется странным, что США — которые имеют один из самых прибыльных в мире рынков, обладают огромными резервами капитала для инвестирования, контролируют мировую резервную валюту и многое сделали в вопросе установления правил ведения международного бизнеса — отказываются от более эффективного использования этих средств влияния. Еще более странно, что геоэкономический подход, судя по всему, Вашингтону разонравился — и это в то время, когда такие растущие и возрождающиеся державы как Китай и Россия используют его в качестве предпочтительного способа добиться влияния и испытать силу США.
Речь здесь не идет о том, чтобы совсем отказаться от военных средств, а лишь о том, чтобы изменить соотношение сил и сместить баланс в пользу использования финансовых и коммерческих инструментов для защиты интересов США. С этим трудно не согласиться — но как Соединенные Штаты могут вернуться к тому, что на протяжении значительной части их истории было для них предпочтительным вариантом международных отношений — когда главными инструментами проецирования влияния США в мире были не танки и военные корабли, а банки и корпорации?
Возвращение геоэкономики в сферу политики национальной безопасности не произойдет автоматически. Авторы книги дают подробные рекомендации, но при этом признают, что для смены приоритетов и структур потребуется, чтобы этому уделил большое внимание президент (а также руководство аппарата национальной безопасности). Кроме того, необходимо будет вернуть функциональное руководство и способность получать одобрение конгресса на выделение бюджетов. В странах Центральной и Восточной Европы после распада восточного блока в 1989-1991 годах США смогли успешно применить эффект «повышенных возможностей», направив туда адресную финансовую помощь, и получить от этого гораздо больше, поскольку в конгресс были направлены убедительные аргументы. При этом действовала бюджетная система, позволявшая рассматривать бюджетные заявки и выделять под них средства. В определенной мере такой системы в Вашингтоне больше не существует. Сегодня США по сравнению с 1989 годом не намного беднее, но когда на Ближнем Востоке произошли существенные геополитические изменения, сдерживающим фактором были заявления о том, что у Вашингтона нет денег, и на многие заявленные программы были выделены лишь самые минимальные средства.
К тому же, необходимо расширять взгляды и подход к вопросам национальной безопасности. Поражает список главных получателей помощи США и стран, с которыми президенты США (представлявшие и ту, и другую партии) заключили за последние 16 лет исполнительные соглашения (не требующие одобрения сената). Большинство из них определяются по критерию их значимости в международной борьбе с терроризмом или по тому, что они занимают важное географическое положение для создания «бастионов», обеспечивающих защиту от государств, стремящихся пересмотреть существующее положение дел на международной арене. На это можно получать средства под лозунгом «национальной безопасности». А вот некоторые геоэкономические средства более широкого спектра действия, которые тоже могли бы укрепить мировой порядок с ведущей ролью США — всеобъемлющие многосторонние соглашения о свободной торговле в Тихоокеанском и Атлантическом регионах — кажутся проблематичными. В Азии интересам США был бы нанесен огромный ущерб, если «перебалансировка» будет сведена лишь к военной составляющей без соответствующего экономического компонента. Если расширить само понятие стран, имеющих значение для США, не ограничиваясь лишь теми, которые являются партнерами в вопросах безопасности, а распространяя его и на «ключевые государства» (страны, которые помогают объединить существующие сети мировой и региональной торговли), то это помогло бы ослабить стремление рассматривать каждый вызов с военной точки зрения. Кроме того, это помогло бы скорректировать дисбаланс, существующий сегодня в системе финансирования Соединенными Штатами различных средств проецирования своей силы.
Сможет ли геоэкономика получить поддержку и принести плоды в год выборов? Оба лидирующих кандидата на пост президента в той или иной степени выразили скептицизм в отношении договоров о свободной торговле, которые заключили США с другими странами, и электорат настроен на то, чтобы Соединенные Штаты занялись собой. Следует с точки зрения геоэкономики доказать, почему благосостояние простых американцев напрямую связано с сохранением существующей глобальной системы — системы, которую определяют открытые моря и свободная торговля. Однако будут ли эти темы обсуждаться по мере приближения всеобщих выборов, покажет время.
Николас Гвоздев — пишущий редактор издания National Interest, вступает в должность заведующего кафедрой экономической географии Военно-морского колледжа США, занимается исследованиями национальной безопасности. Приглашенный старший научный сотрудник Исследовательского института внешней политики, работает в рамках Евразийской программы. Изложенные в статье взгляды принадлежат автору.
