Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Представитель Украины при Европейском Союзе Николай Точицкий работает в Брюсселе только с февраля текущего года, но за короткое время столкнулся и с последствиями нидерландского референдума, и с переносом даты саммита Украина-ЕС. Сейчас новый вызов: несколько стран хотят отложить решение по безвизовому режиму с Украиной. Проблема действительно существует.
Представитель Украины при Европейском Союзе Николай Точицкий работает в Брюсселе только с февраля текущего года, но за короткое время столкнулся и с последствиями нидерландского референдума, и с переносом даты саммита Украина-ЕС.
Сейчас новый вызов: несколько стран хотят отложить решение по безвизовому режиму с Украиной.
Точицкий стал первым чиновником, который признал: проблема действительно существует, но решение еще не принято.
И в украинский дипмиссии рассчитывают, что его принятие еще можно предотвратить.
Это — не единственная новость в данном интервью. В частности, дипломат сообщил, что ЕС готов вновь предоставить Украине автономные торговые преференции, и рассказал, как будет решен вопрос о макрофинансовой помощи ЕС.
Но начали мы с тематики отложенного саммита, ведь беседовали мы именно в тот день, когда в Брюсселе должна была начаться встреча на высшем уровне.
«Демократия имеет границы»
— Месяц назад Украина и ЕС объявили, что саммита в мае не будет, он перенесен на сентябрь. Это создало какие-то неудобства?
— Нет, потому что решение о переносе было принято совместно. Есть ряд двусторонних вопросов, по которым желательно показать прогресс до саммита. Осенью это реальнее.
Например, это касается завершения ратификации Соглашения, ведь Нидерланды пока думают над тем, как урегулировать этот вопрос. Или — когда речь идет о получении второго транша макрофинансовой помощи. Должны быть выполнены несколько условий, в частности относительно действующего запрета на экспорт необработанного леса.
— У меня нет убеждения, что в сентябре будет определенность с завершением ратификации. Нам не придется снова переносить саммит, на более глубокую осень?
— А у меня есть такое убеждение. Однако это не является определяющим, это один из перечня вопросов. Но на саммите мы должны демонстрировать результаты.
Результаты с обеих сторон, это важно.
Потому что есть такие вопросы, где сторона ЕС брала на себя обязательства и до сих пор их не выполнила, по разным причинам.
Это и ратификация Соглашения об ассоциации, это также «открытое небо» — Соглашение о совместном авиационном пространстве, которое до сих пор не подписано.
— Каково ваше видение, что будет с ассоциацией? Голландский народ высказался против ратификации, и несмотря на то, что на референдум пришли только 30%, юридически это — воля народа.
— Четкая позиция и Еврокомиссии, и наша — 0,6% от населения Евросоюза (а именно столько проголосовало «против» на референдуме) не может решать за весь ЕС.
Да, должно быть решение правительства и парламента Нидерландов. Но надо учесть, что референдум не был направлен против украинцев, это — рефлексия общества на ситуацию в Нидерландах, на их отношение к ЕС.
И как продолжение, кое-кто уже выступает против торгового и инвестиционного соглашения с Соединенными Штатами, против ЗСТ с Канадой. То есть это достаточно опасная тенденция.
Нужно четко осознавать, что демократия имеет границы. Не может незначительный процент населения решать за всех.
Мнение меньшинства должно быть учтено, но демократия не должна означать, что из-за позиции меньшинства страдает большинство. Нынешние тенденции не должны приводить к решениям, которые кардинально меняют ландшафт Европейского Союза.
И второе: мы считаем абсолютно неприемлемым внесение любых изменений в Соглашения об ассоциации. Конечно, может быть заявление Нидерландов, другой путь — это их выбор, но Соглашение должно остаться неизменным.
— Каковы гарантии, что эта позиция Украины будет соблюдена? Ведь решение принимаем не мы, а Нидерланды?
— Еще в первых заявлениях после референдума премьер-министр Нидерландов заявил, что решение будет приниматься совместно — по итогам консультаций в ЕС и с Украиной.
И я считаю, что в этом переговорном процессе Нидерланды найдут правильную формулу.
«Некоторые страны ЕС хотели бы видеть украинцев в потоке мигрантов»
— Когда Украина получит безвизовый режим?
— Доклад Еврокомиссии документально подтвердил: и Украина, и Грузия полностью выполнили свои формальные обязательства, поэтому ЕК рекомендовала Европарламенту и Совету ЕС принять необходимые решения «в ближайшее время».
Но когда именно они будут приняты и когда заработает безвизовый — это вопрос к 28 стран-членов. Я рассчитываю, что это произойдет как можно скорее, ведь не вижу причин для затягивания этого процесса.
— Каковы препятствия для отмены виз? Ведь очевидно, что они есть.
— Есть дополнительный вызов, которым Совет ЕС, государства-члены не могут пренебрегать — миграционный кризис.
Это не является каким-то дополнительным условием. Это — форс-мажор. И конечно, отдельные европейские государства хотели бы обезопасить себя от миграции из стран Ближнего Востока и Африки.
И, к сожалению, это может также влиять на скорость принятия решения относительно Украины.
Речь идет об инициативе ЕК создать процедуру, которая позволит пересматривать решение о безвизовом уже после того, как оно принято.
Есть страны ЕС, которые считают, что сначала нужно внести эти изменения, а уже потом предоставлять Украине безвизовый.
Но это не окончательное решение. Продолжается диалог между странами-членами ЕС о том, каким образом будет предоставляться безвизовый.
— Мы осознаем, что в этом случае безвизовый может быть перенесен на следующий год?
— Мы-то осознаем, но у меня есть вопрос: понимают ли европейцы?
Ведь в этом случае создаются очень серьезные вызовы не только для Украины, не только для Грузии, но и вообще для европейской безопасности.
Для Украины и украинцев вопрос безвизового режима — это не только практический вопрос, а в большей степени морально-этический, политический.
Если это произойдет (если введение безвизового будет отложено. — ЕП), Евросоюз может потерять надежного партнера на своей восточной границе. И я объясню, о чем идет речь.
Сейчас есть воля избирателя относительно европейского пути Украины, именно на ней основываются действия официального Киева. Мы выполнили все требования ЕС и завоевали право называться надежным партнером.
Если же европейцы сочтут, что этого недостаточно, и если украинцы увидят, что несмотря на все сделанное государством, несмотря на то, что украинцы выполнили все свои обязательства, Евросоюз не выполняет свои обещания и не предоставляет безвизовый, то это, увы, будет негативно трактоваться в Украине.
Доверие к партнеру — очень важно.
И если европейцы дадут настолько мощный негативный сигнал, то общество, к сожалению, тоже отреагирует на него негативно.
Это, в частности, точно будет использовано евроскептиками в Украине и за ее пределами.
И я хочу добавить: украинцы точно не представляют угрозу для Евросоюза. Украинцы составляют очень небольшой процент среди просителей убежища в ЕС.
Мы уже с середины 2000-х имеем с Польшей, Венгрией, Словакией малое пограничное движение — когда жители 30-километровой пограничной зоны путешествуют без виз. И с выполнением соглашения нет проблем — эти жители не идут дальше вглубь страны, они возвращаются в Украину.
Итак, для нас важно, чтобы Европейский Союз признал: то, что делает украинская власть, то, что продемонстрировал на Майдане украинский народ, является свидетельством нашей европейскости. А безвизовый режим должен стать доказательством, что ЕС воспринимает это так же.
— Что произойдет с нашим безвизовым в случае, если Шенген прекратит существование в нынешнем виде?
— Я не считаю, что сейчас Шенген разваливается. Происходит другое. Евросоюз реагирует на новые возникающие вызовы.
Законодательство не является статичным. Право — это «живое существо», которое развивается, реагирует на новые вызовы. Таким вызовом для Европы являются миграционные потоки. Реагируя, Шенген меняется, а не разваливается.
Это, кстати, не последний вызов. Уже есть проблема терроризма, будут и другие, на которые также нужно искать ответ.
Когда изменения произойдут, у Украины останется безвизовый режим с Евросоюзом.
Ведь мы — не та страна, которая несет миграционный риск для стран-членов ЕС.
Возможно, то, что я скажу, это крамола, но некоторые страны ЕС, наоборот, хотели бы видеть украинцев в миграционном потоке. Потому что мы образованные, не ленивые — по крайней мере, в большинстве своем.
И, как показывает опыт Польши, поляки, которые в свое время эмигрировали на Запад, впоследствии — после того, как создаются хорошие условия в стране, — возвращаются и инвестируют в экономику собственного государства.
— Вы упомянули Соглашение об открытом небе — обязательство ЕС, которое пока не выполнено. Когда мы рассчитываем на его подписание?
— К сожалению, я не могу дать ответа. Подписание тормозят разногласия между двумя членами ЕС, Британией и Испанией, относительно статуса Гибралтара. Мы постоянно вносим свои предложения, они прорабатываются…
Надеюсь, решение будет найдено до саммита.
«Нам не хватает металлолома для танков и БТР»
— Что тормозит выделение Украине макрофинансовой помощи?
— Есть два проблемных вопроса: запрет на экспорт леса-кругляка и вопрос национального регулятора по электроэнергетике. Мы не будем ждать саммита, чтобы их решить. Насколько мне известно, уже на днях Верховной раде может быть предложен механизм решения вопроса относительно леса-кругляка.
Здесь подход простой: выполняем условия — и сразу будет транш.
— А как с металлоломом? Президент ветировал закон, который устанавливал вывозные пошлины на три года, но предлагает оставить это ограничение на один год.
— Во-первых, вето на закон о металлоломе демонстрирует, что президент уважает Соглашение об ассоциации и соблюдает обязательства. Следующий этап — консультации с экспертами Европейской комиссии относительно норм этого закона. Украина должна привести серьезные аргументы в пользу тех норм, которые прописаны в президентских предложениях.
Одним из таких аргументов может быть вопрос обороноспособности государства.
Как страна в состоянии войны, мы имеем право говорить о том, что нам не хватает нашего металлолома для нашей оборонной промышленности, для производства наших танков и БТРов.
Поэтому впереди — переговорный процесс.
— Звучала идея пересмотреть некоторые тарифные позиции или беспошлинные квоты Соглашения об ассоциации. Есть ли такая готовность со стороны ЕС?
— Евросоюз готов говорить об автономных торговых преференциях. Конечно, речь идет об ограниченном спектре товаров. Мы сейчас действительно находимся в диалоге с ЕС по этой теме, но определенности пока нет.
Есть позиции, по которым Европейская комиссия уже сегодня готова дать Украине преференции — дополнительные тарифные квоты для некоторых товаров, по которым пошлины будут нулевыми или сниженными.
Мы надеемся, что автономные преференции будут предоставлены по части тех товарных позиций, где мы уже сейчас исчерпываем беспошлинные квоты. Хотелось бы получить это решение до саммита, и правительство ставит именно такую цель, но пока рано прогнозировать дату.
— Мы ждем каких-то новых проектов помощи предприятиям малого и среднего бизнеса по выходу на европейский рынок?
— В мае мы присоединились к COSME — программе ЕС по повышению конкурентоспособности малого и среднего бизнеса.
Это откроет доступ украинским предпринимателям, бизнес-ассоциациям, органам государственной власти (в том числе региональным) к десяткам проектов ЕС по содействию малому и среднему бизнесу. Например, наши экспортеры получат право бесплатно пользоваться услугами существующих центров поддержки Еврокомиссии, которые созданы для бизнеса с ЕС не только в Европе, но и в Китае, Японии, странах Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона.
Украинский бизнес сможет пользоваться европейскими маркетинговыми исследованиями рынков третьих стран, проходить бесплатные тренинги по выходу на рынки, присоединяться к бизнес-визитам как в ЕС, так и за его пределы — другими словами, пользоваться лучшими европейскими инструментами.
Мы также рассчитываем создать так называемые региональные представительства, которые будут помогать малому и среднему бизнесу, разъяснять его права, пути выхода на европейский рынок.
«Ни один из элементов, из-за которых ввели санкции, не исправлен»
— Будут ли продлены санкции Евросоюза против России?
— Позиция Украины и подавляющего большинства государств-членов ЕС — это необходимо сделать. Без выполнения Минска никаких послаблений санкций быть не может.
Более того, мы считаем, что санкции должны быть усилены, если Россия и дальше не будет выполнять свои обязательства. И мы работаем над этим.
— Санкционные решения принимаются единогласно, поэтому фраза «подавляющее большинство» означает, что согласия ЕС нет.
— Согласие есть, но есть отдельные мнения.
Когда речь идет о ценностях, то ЕС выступает единым фронтом — относительно территориальной целостности Украины, в вопросах прав человека, демократии, незыблемости границ.
Но некоторые страны не могут не реагировать на призывы отдельных политических сил или своего бизнеса.
Хотя статистика не подтверждает серьезные потери бизнеса от санкций.
Тот экспорт, который раньше шел в РФ, сейчас преимущественно переброшен на другие страны. Но эти настроения — против санкций — систематически подогреваются именно в тех странах, которые всегда были скептиками.
Идут одновременно несколько процессов. Последствия референдума в Нидерландах, подготовка к референдуму в Великобритании. Есть протесты фермеров во Франции или же разного рода инициативы в Валлонии или Венеции (региональный совет Венето принял резолюцию о признании аннексии Крыма и призвал правительство остановить санкции. — ЕП).
Как бы там ни было, решение европейских лидеров о привязке срока действия секторальных санкций к полному выполнению Минских договоренностей остается в силе. Именно им будут руководствоваться государства-члены ЕС, когда в июне будут принимать решение о продлении санкций.
Вспомним: санкции изначально были введены за аннексию Крыма, а затем — секторальные и персональные за Донецк и Луганск.
Сейчас ни один из элементов, которые были основаниями для введения санкций, не исправлен.
Мы даже выборы не можем провести, потому что там нет «атмосферы» — необходимых условий безопасности.
Простой пример: выборы предполагают, что европейцы направляют туда предвыборную миссию наблюдателей, которые работают все время кампании. Так я хочу посмотреть, кто готов направить своих наблюдателей в Донецк и Луганск. Давайте задумаемся над этим, а потом будем говорить, есть ли безопасность, есть ли нужные условия для проведения выборов.
Это главное, а не принятия закона, о котором нам говорят. Тем более, что проект закона в принципе уже есть, другой вопрос, совершенен он или нет.
Это — не единственная новость в данном интервью. В частности, дипломат сообщил, что ЕС готов вновь предоставить Украине автономные торговые преференции, и рассказал, как будет решен вопрос о макрофинансовой помощи ЕС.
Но начали мы с тематики отложенного саммита, ведь беседовали мы именно в тот день, когда в Брюсселе должна была начаться встреча на высшем уровне.
«Демократия имеет границы»
— Месяц назад Украина и ЕС объявили, что саммита в мае не будет, он перенесен на сентябрь. Это создало какие-то неудобства?
— Нет, потому что решение о переносе было принято совместно. Есть ряд двусторонних вопросов, по которым желательно показать прогресс до саммита. Осенью это реальнее.
Например, это касается завершения ратификации Соглашения, ведь Нидерланды пока думают над тем, как урегулировать этот вопрос. Или — когда речь идет о получении второго транша макрофинансовой помощи. Должны быть выполнены несколько условий, в частности относительно действующего запрета на экспорт необработанного леса.
— У меня нет убеждения, что в сентябре будет определенность с завершением ратификации. Нам не придется снова переносить саммит, на более глубокую осень?
— А у меня есть такое убеждение. Однако это не является определяющим, это один из перечня вопросов. Но на саммите мы должны демонстрировать результаты.
Результаты с обеих сторон, это важно.
Потому что есть такие вопросы, где сторона ЕС брала на себя обязательства и до сих пор их не выполнила, по разным причинам.
Это и ратификация Соглашения об ассоциации, это также «открытое небо» — Соглашение о совместном авиационном пространстве, которое до сих пор не подписано.
— Каково ваше видение, что будет с ассоциацией? Голландский народ высказался против ратификации, и несмотря на то, что на референдум пришли только 30%, юридически это — воля народа.
— Четкая позиция и Еврокомиссии, и наша — 0,6% от населения Евросоюза (а именно столько проголосовало «против» на референдуме) не может решать за весь ЕС.
Да, должно быть решение правительства и парламента Нидерландов. Но надо учесть, что референдум не был направлен против украинцев, это — рефлексия общества на ситуацию в Нидерландах, на их отношение к ЕС.
И как продолжение, кое-кто уже выступает против торгового и инвестиционного соглашения с Соединенными Штатами, против ЗСТ с Канадой. То есть это достаточно опасная тенденция.
Нужно четко осознавать, что демократия имеет границы. Не может незначительный процент населения решать за всех.
Мнение меньшинства должно быть учтено, но демократия не должна означать, что из-за позиции меньшинства страдает большинство. Нынешние тенденции не должны приводить к решениям, которые кардинально меняют ландшафт Европейского Союза.
И второе: мы считаем абсолютно неприемлемым внесение любых изменений в Соглашения об ассоциации. Конечно, может быть заявление Нидерландов, другой путь — это их выбор, но Соглашение должно остаться неизменным.
— Каковы гарантии, что эта позиция Украины будет соблюдена? Ведь решение принимаем не мы, а Нидерланды?
— Еще в первых заявлениях после референдума премьер-министр Нидерландов заявил, что решение будет приниматься совместно — по итогам консультаций в ЕС и с Украиной.
И я считаю, что в этом переговорном процессе Нидерланды найдут правильную формулу.
«Некоторые страны ЕС хотели бы видеть украинцев в потоке мигрантов»
— Когда Украина получит безвизовый режим?
— Доклад Еврокомиссии документально подтвердил: и Украина, и Грузия полностью выполнили свои формальные обязательства, поэтому ЕК рекомендовала Европарламенту и Совету ЕС принять необходимые решения «в ближайшее время».
Но когда именно они будут приняты и когда заработает безвизовый — это вопрос к 28 стран-членов. Я рассчитываю, что это произойдет как можно скорее, ведь не вижу причин для затягивания этого процесса.
— Каковы препятствия для отмены виз? Ведь очевидно, что они есть.
— Есть дополнительный вызов, которым Совет ЕС, государства-члены не могут пренебрегать — миграционный кризис.
Это не является каким-то дополнительным условием. Это — форс-мажор. И конечно, отдельные европейские государства хотели бы обезопасить себя от миграции из стран Ближнего Востока и Африки.
И, к сожалению, это может также влиять на скорость принятия решения относительно Украины.
Речь идет об инициативе ЕК создать процедуру, которая позволит пересматривать решение о безвизовом уже после того, как оно принято.
Есть страны ЕС, которые считают, что сначала нужно внести эти изменения, а уже потом предоставлять Украине безвизовый.
Но это не окончательное решение. Продолжается диалог между странами-членами ЕС о том, каким образом будет предоставляться безвизовый.
— Мы осознаем, что в этом случае безвизовый может быть перенесен на следующий год?
— Мы-то осознаем, но у меня есть вопрос: понимают ли европейцы?
Ведь в этом случае создаются очень серьезные вызовы не только для Украины, не только для Грузии, но и вообще для европейской безопасности.
Для Украины и украинцев вопрос безвизового режима — это не только практический вопрос, а в большей степени морально-этический, политический.
Если это произойдет (если введение безвизового будет отложено. — ЕП), Евросоюз может потерять надежного партнера на своей восточной границе. И я объясню, о чем идет речь.
Сейчас есть воля избирателя относительно европейского пути Украины, именно на ней основываются действия официального Киева. Мы выполнили все требования ЕС и завоевали право называться надежным партнером.
Если же европейцы сочтут, что этого недостаточно, и если украинцы увидят, что несмотря на все сделанное государством, несмотря на то, что украинцы выполнили все свои обязательства, Евросоюз не выполняет свои обещания и не предоставляет безвизовый, то это, увы, будет негативно трактоваться в Украине.
Доверие к партнеру — очень важно.
И если европейцы дадут настолько мощный негативный сигнал, то общество, к сожалению, тоже отреагирует на него негативно.
Это, в частности, точно будет использовано евроскептиками в Украине и за ее пределами.
И я хочу добавить: украинцы точно не представляют угрозу для Евросоюза. Украинцы составляют очень небольшой процент среди просителей убежища в ЕС.
Мы уже с середины 2000-х имеем с Польшей, Венгрией, Словакией малое пограничное движение — когда жители 30-километровой пограничной зоны путешествуют без виз. И с выполнением соглашения нет проблем — эти жители не идут дальше вглубь страны, они возвращаются в Украину.
Итак, для нас важно, чтобы Европейский Союз признал: то, что делает украинская власть, то, что продемонстрировал на Майдане украинский народ, является свидетельством нашей европейскости. А безвизовый режим должен стать доказательством, что ЕС воспринимает это так же.
— Что произойдет с нашим безвизовым в случае, если Шенген прекратит существование в нынешнем виде?
— Я не считаю, что сейчас Шенген разваливается. Происходит другое. Евросоюз реагирует на новые возникающие вызовы.
Законодательство не является статичным. Право — это «живое существо», которое развивается, реагирует на новые вызовы. Таким вызовом для Европы являются миграционные потоки. Реагируя, Шенген меняется, а не разваливается.
Это, кстати, не последний вызов. Уже есть проблема терроризма, будут и другие, на которые также нужно искать ответ.
Когда изменения произойдут, у Украины останется безвизовый режим с Евросоюзом.
Ведь мы — не та страна, которая несет миграционный риск для стран-членов ЕС.
Возможно, то, что я скажу, это крамола, но некоторые страны ЕС, наоборот, хотели бы видеть украинцев в миграционном потоке. Потому что мы образованные, не ленивые — по крайней мере, в большинстве своем.
И, как показывает опыт Польши, поляки, которые в свое время эмигрировали на Запад, впоследствии — после того, как создаются хорошие условия в стране, — возвращаются и инвестируют в экономику собственного государства.
— Вы упомянули Соглашение об открытом небе — обязательство ЕС, которое пока не выполнено. Когда мы рассчитываем на его подписание?
— К сожалению, я не могу дать ответа. Подписание тормозят разногласия между двумя членами ЕС, Британией и Испанией, относительно статуса Гибралтара. Мы постоянно вносим свои предложения, они прорабатываются…
Надеюсь, решение будет найдено до саммита.
«Нам не хватает металлолома для танков и БТР»
— Что тормозит выделение Украине макрофинансовой помощи?
— Есть два проблемных вопроса: запрет на экспорт леса-кругляка и вопрос национального регулятора по электроэнергетике. Мы не будем ждать саммита, чтобы их решить. Насколько мне известно, уже на днях Верховной раде может быть предложен механизм решения вопроса относительно леса-кругляка.
Здесь подход простой: выполняем условия — и сразу будет транш.
— А как с металлоломом? Президент ветировал закон, который устанавливал вывозные пошлины на три года, но предлагает оставить это ограничение на один год.
— Во-первых, вето на закон о металлоломе демонстрирует, что президент уважает Соглашение об ассоциации и соблюдает обязательства. Следующий этап — консультации с экспертами Европейской комиссии относительно норм этого закона. Украина должна привести серьезные аргументы в пользу тех норм, которые прописаны в президентских предложениях.
Одним из таких аргументов может быть вопрос обороноспособности государства.
Как страна в состоянии войны, мы имеем право говорить о том, что нам не хватает нашего металлолома для нашей оборонной промышленности, для производства наших танков и БТРов.
Поэтому впереди — переговорный процесс.
— Звучала идея пересмотреть некоторые тарифные позиции или беспошлинные квоты Соглашения об ассоциации. Есть ли такая готовность со стороны ЕС?
— Евросоюз готов говорить об автономных торговых преференциях. Конечно, речь идет об ограниченном спектре товаров. Мы сейчас действительно находимся в диалоге с ЕС по этой теме, но определенности пока нет.
Есть позиции, по которым Европейская комиссия уже сегодня готова дать Украине преференции — дополнительные тарифные квоты для некоторых товаров, по которым пошлины будут нулевыми или сниженными.
Мы надеемся, что автономные преференции будут предоставлены по части тех товарных позиций, где мы уже сейчас исчерпываем беспошлинные квоты. Хотелось бы получить это решение до саммита, и правительство ставит именно такую цель, но пока рано прогнозировать дату.
— Мы ждем каких-то новых проектов помощи предприятиям малого и среднего бизнеса по выходу на европейский рынок?
— В мае мы присоединились к COSME — программе ЕС по повышению конкурентоспособности малого и среднего бизнеса.
Это откроет доступ украинским предпринимателям, бизнес-ассоциациям, органам государственной власти (в том числе региональным) к десяткам проектов ЕС по содействию малому и среднему бизнесу. Например, наши экспортеры получат право бесплатно пользоваться услугами существующих центров поддержки Еврокомиссии, которые созданы для бизнеса с ЕС не только в Европе, но и в Китае, Японии, странах Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона.
Украинский бизнес сможет пользоваться европейскими маркетинговыми исследованиями рынков третьих стран, проходить бесплатные тренинги по выходу на рынки, присоединяться к бизнес-визитам как в ЕС, так и за его пределы — другими словами, пользоваться лучшими европейскими инструментами.
Мы также рассчитываем создать так называемые региональные представительства, которые будут помогать малому и среднему бизнесу, разъяснять его права, пути выхода на европейский рынок.
«Ни один из элементов, из-за которых ввели санкции, не исправлен»
— Будут ли продлены санкции Евросоюза против России?
— Позиция Украины и подавляющего большинства государств-членов ЕС — это необходимо сделать. Без выполнения Минска никаких послаблений санкций быть не может.
Более того, мы считаем, что санкции должны быть усилены, если Россия и дальше не будет выполнять свои обязательства. И мы работаем над этим.
— Санкционные решения принимаются единогласно, поэтому фраза «подавляющее большинство» означает, что согласия ЕС нет.
— Согласие есть, но есть отдельные мнения.
Когда речь идет о ценностях, то ЕС выступает единым фронтом — относительно территориальной целостности Украины, в вопросах прав человека, демократии, незыблемости границ.
Но некоторые страны не могут не реагировать на призывы отдельных политических сил или своего бизнеса.
Хотя статистика не подтверждает серьезные потери бизнеса от санкций.
Тот экспорт, который раньше шел в РФ, сейчас преимущественно переброшен на другие страны. Но эти настроения — против санкций — систематически подогреваются именно в тех странах, которые всегда были скептиками.
Идут одновременно несколько процессов. Последствия референдума в Нидерландах, подготовка к референдуму в Великобритании. Есть протесты фермеров во Франции или же разного рода инициативы в Валлонии или Венеции (региональный совет Венето принял резолюцию о признании аннексии Крыма и призвал правительство остановить санкции. — ЕП).
Как бы там ни было, решение европейских лидеров о привязке срока действия секторальных санкций к полному выполнению Минских договоренностей остается в силе. Именно им будут руководствоваться государства-члены ЕС, когда в июне будут принимать решение о продлении санкций.
Вспомним: санкции изначально были введены за аннексию Крыма, а затем — секторальные и персональные за Донецк и Луганск.
Сейчас ни один из элементов, которые были основаниями для введения санкций, не исправлен.
Мы даже выборы не можем провести, потому что там нет «атмосферы» — необходимых условий безопасности.
Простой пример: выборы предполагают, что европейцы направляют туда предвыборную миссию наблюдателей, которые работают все время кампании. Так я хочу посмотреть, кто готов направить своих наблюдателей в Донецк и Луганск. Давайте задумаемся над этим, а потом будем говорить, есть ли безопасность, есть ли нужные условия для проведения выборов.
Это главное, а не принятия закона, о котором нам говорят. Тем более, что проект закона в принципе уже есть, другой вопрос, совершенен он или нет.
