В конце мая исполнилось 19 лет со времени подписания Основополагающего акта об отношениях России и НАТО. Это тот самый документ, на который постоянно ссылаются российские политики, дипломаты и журналисты, рассказывая нам об обязательстве Североатлантического блока не размещать на постоянной основе «существенные боевые силы» за пределами тех стран НАТО, что входили в альянс по состоянию на 1991 год. Понятно, что годовщину не мог обойти вниманием постоянный представитель России при НАТО Александр Грушко. Он и не обошел — сделал с перерывом в неделю сразу два важных заявления на этот счет.
Во-первых, по поводу начала эксплуатации противоракетного комплекса на румынской авиабазе Девеселу посол Грушко указал НАТО: «Размещение противоракетных баз в Румынии (и Польше) нельзя отделить от общей военной активности стран НАТО на „восточном фланге“… Очевидно, что указанные меры уже никак не получается оторвать от обязательств альянса о неразмещении в Восточной Европе дополнительных существенных боевых сил на постоянной основе, зафиксированных в Основополагающем акте об отношениях Россия — НАТО. Развертываемые в регионе стационарные и перманентно боеготовые комплексы ПРО полностью соответствуют критериям постоянности и военной значимости». Через восемь дней после обнаружения в Девеселу «существенных натовских боевых сил» российский посол попросил Североатлантический альянс отказаться от попыток «проецировать на Россию военную силу, используя непрерывные ротации, бесконечные учения, создание дополнительных группировок, повышение уровня военной активности в Балтийском море, в Черном море». Необходимо вернуться, так сказать, к истокам и заглянуть, если можно так выразиться, в анналы. Потому что оба заявления Грушко свидетельствовали либо об утрате послом профессионализма, либо о том, что в Министерстве иностранных дел перестали понимать, как вести себя в сложившейся ситуации.
Заявления российского представителя в НАТО грешат ошибками. Александр Грушко с 1995 по 2000 год (то есть как раз в пору подписания Основополагающего акта) работал начальником отдела Департамента МИДа по вопросам безопасности и разоружения, потом — главой российской делегации по вопросам военной безопасности и контроля над обычными вооружениями. По сути, он-то Основополагающий акт с российской стороны и писал. Грушко прекрасно известно, что именно написано в Основополагающем акте и что именно подразумевалось под словами «существенные боевые силы». В этом документе (в разделе IV) действительно содержатся слова «НАТО подтверждает, что в нынешних и обозримых условиях безопасности альянс будет осуществлять свою оборону… через обеспечение необходимых совместимости, интеграции и усиления, а не путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил». Раздел IV называется «Военно-политические вопросы», но целиком посвящен Договору об обычных вооруженных силах в Европе и применительно к условиям существования этого соглашения и написан. В преамбуле Акта содержатся золотые слова: «Россия и НАТО не рассматривают друг друга как противников» (вот прямо во втором параграфе и написаны, в самом его начале). И еще сказано (в разделе I, «Принципы»): «Для достижения целей настоящего Акта Россия и НАТО будут строить свои отношения на общей приверженности следующим принципам: отказ от применения силы или угрозы силой друг против друга или против другого государства, его территориальной целостности; уважение суверенитета, независимости и территориальной целостности всех государств».
Кремль просит НАТО об односторонней сдержанности в условиях, когда другая сторона непрерывно заявляет о своем праве вести себя как захочется
Вот и спрашивается, почему посол Грушко не способен увидеть, что, в силу нарушения Россией предпосылок, сделавших возможным Основополагающий акт, у НАТО есть все формальные и сущностные поводы не исполнять обязательства, изложенные в этом документе? Методологически неверно акцентировать вопрос об исполнении твоим визави положений соглашения, которое ты сам же своими решениями уж девять лет как де-факто дезавуировал.
И — как, как вы говорите? «Речь, конечно, должна идти о качественном пересмотре в НАТО отношения к России, отказе от попыток ее сдерживания, от попыток проецировать на нас военную силу, используя… создание дополнительных группировок»? Произнося такие слова, представитель России при НАТО фактически обращается к НАТО с просьбой о том, что во времена поздней перестройки называлось на Западе «асимметричным вкладом» Горбачева в обеспечение европейской безопасности.
Посол Грушко (а его устами Кремль) просит НАТО об односторонней сдержанности, одностороннем следовании согласованным когда-то обязательствам по сокращению (или, если хотите, ненаращиванию) вооруженных сил в условиях, когда другая сторона непрерывно заявляет о своем праве вести себя как захочется — хоть танковую армию (сугубо оборонительную, как всегда!) создавать против НАТО, хоть ядерными ракетами грозить шведу и прочим румынам, полякам и датчанам. Это при том, что вообще-то Основополагающий акт говорит о том, что и «Россия будет проявлять соответствующую сдержанность в развертывании своих обычных вооружений в Европе». Сдержанность? А Первую танковую не хотите?
Понятно, что добиться сохранения ограничений, наложенных на НАТО, МИДу и Кремлю необходимо, иначе достичь хоть слабенького военно-политического равенства с НАТО будет крайне проблематично. Мне другое непонятно: а почему они там на Смоленской и Старой площадях ожидают, что Запад при таких обстоятельствах должен откликнуться на жалобную просьбу и ответить «асимметричным вкладом» в поощрение уж явно не слишком миролюбивой российской политики? Предпосылки-то для этого какие существуют? Только «Я хочу эту куклу! Хочу ее немедленно!», что ли? Как-то растерянно и одновременно непрофессионально смотрится подобный запрос в сложившихся условиях. Методологически неверно он выглядит, вот что я вам скажу.
Игорь Сутягин — лондонский военно-политический эксперт
