В нашей национальной жизни произошел важный перелом. Впервые в известной нам истории Британии количество британцев, считающих себя нерелигиозными, превысило количество христиан. Сейчас христианами называют себя 44% из нас, 8% придерживаются других религий и 48% не придерживаются никакой. Упадок христианства — это, вероятно, самая важная из перемен, которые происходили в нашей стране в течение последнего века. Теперь христианской страной нас можно называть только с натяжкой. Точнее было бы говорить о Британии как о светской стране с исчезающими христианскими институтами
Разумеется, в упадке церкви нет ничего нового, но до сих пор он шел медленно. Много десятков лет было принято считать, что, хотя христиане и отходят от организованной религии, они сохраняют некую духовную жизнь, связанную с учением Иисуса. Детей спрашивали, каким именем их крестили, разговоры заканчивали фразой: «Бог вам в помощь». Сейчас эти выражения исчезают из нашего словаря, а ношение крестика превращается почти что в политическое заявление. Христиане на собственном опыте узнают, как живется меньшинствам.
Еще 15 лет назад почти три четверти британцев по-прежнему считали себя христианами. Однако если это молчаливое большинство нецерковных верующих и существовало в действительности, недавно оно вдруг куда-то делалось. Всего пять лет назад нерелигиозными называли себя только 25% наших соотечественников.
Характерно, что упадок религии в Британии совпал с прибытием в страну трех миллионов мигрантов, в целом более религиозных, чем британские христиане. Особенно заметен рост исламского присутствия, на который указывал в частности отвергнутый в прошлом году проект строительства на востоке Лондона «супермечети» на девять тысяч человек. Подобные вещи заставляют многих думать, что миграция должна была вызвать в Британии религиозное возрождение. Однако ни усиление британского ислама, ни гигантский приток иммигрантов-христиан из Африки и Восточной Европы не возродили национальное христианство.
Вполне возможно, что подъем исламизма, напротив, способствует отходу от организованной веры. Для многих британцев религия стала ассоциироваться с экстремизмом, ханжеством и гомофобией. Секуляризация общества продолжает усиливаться, и люди начинают относиться с подозрением к любой религиозности. Если политик религиозен, противники будут использовать его веру против него. Так, когда Иэн Дункан Смит (Iain Duncan Smith) был министром труда и пенсий, оппоненты называли его ведомство «министерством молитвы и поста» и издевались над его стремлением спасать жизни, а не экономить деньги. Для члена правительства христианская вера теперь определенно выглядит недостатком. Министры с серьезными амбициями не афишируют свои религиозные убеждения. Сейчас невозможно себе представить, что премьер-министр процитирует святого Франциска Ассизского, как сделала г-жа Тэтчер 37 лет назад у входа на Даунинг-стрит, 10. Максимум, на что решился Кэмерон — это сказать, что его вера — как сигнал сотовой связи, то слабеет, то усиливается.
Закат национальной религии будет иметь серьезные последствия для тех из нас, кто сохраняет веру, — и особенно для тех, кто хочет передать ее своим детям. Теперь им предстоит жить в реальности, в которой их считают не менее странными, чем мусульман, евреев и индусов.
В свою очередь церковь больше не сможет притворяться, что в стране существует христианское большинство, которое не ходит на церковные службы исключительно из-за лени. Если церковь хочет сохранить свои храмы, ей придется начать с начала — то есть с миссионерской работы по привлечению прихожан из скептически настроенной среды.
Неминуемо встанет вопрос и о том, как поступить с нашими национальными христианскими институтами. Правильно ли, что в суде мы по-прежнему клянемся на Библии (кстати, многие новые члены парламента отказываются делать это в Палате общин)? Следует ли оставаться духовным лордам в Верхней палате и должны ли церковь и государства сохранять формальную связь? Британское пристрастие к традициям, вероятно, приведет к тому, что все это сохранится, но по сугубо ностальгическим соображениям. Эстетика христианства — архитектура, церковное пение и так далее — до сих пор притягивает многих, даже если содержание литургии внутренне не усваивается людьми.
При этом христианам не следует автоматически считать, что упадок религиозности означает упадок морали. Напротив, сейчас наступил период необычайного оздоровления общества: подростки стали реже беременеть, разводов и наркомании стало меньше, а гражданской сознательности — больше.
Возможность возрождения христианства ни в коем случае не следует сбрасывать со счетов — в конце концов, это религия, которая специализируется на невозможном. Однако намного вероятнее, что Британия окончательно превратится в постхристианскую страну, о религиозном прошлом которой будут напоминать только сохранившиеся причудливые обычаи. Некоторые сочтут эту перспективу прискорбной, некоторые, напротив, одобрят, однако подавляющему большинству будет, по-видимому, все равно.
