Президент Владимир Путин и другие российские лидеры мечтают о технологическом скачке, способном моментально перекрыть разрыв между Россией и более развитыми экономиками — как это в советские времена сделал запуск Спутника. Hyperloop — проект поезда, движущегося по трубопроводу со скоростью до 700 миль в час, — вполне соответствует этим мечтам, что и подтолкнуло одного из российских бизнесменов с хорошими связями вложить в него средства. Однако в итоге этот проект породил судебный процесс с участием основателей стартапа из Кремниевой долины и обвинениями в финансовых злоупотреблениях.
Илон Маск (Elon Musk), глава компании Tesla, предложил идею Hyperloop четыре года назад. Этот «пятый вид транспорта» предусматривает создание системы практически не содержащих воздуха труб, по которым использующие принцип магнитной левитации капсулы смогут перевозить пассажиров и грузы. Сам Маск не стал создавать компанию для воплощения этого проекта в жизнь, однако другие желающие это сделать нашлись быстро. Скажем, Hyperloop Transportation Technologies хочет построить трубопроводную систему в Словакии, а компания Hyperloop One провела в мае публичную демонстрацию некоторых элементов технологии.
Hyperloop One казалась перспективным начинанием, и российские инвесторы проявляли к ней интерес с самого начала. Небольшой пакет ее акций приобрел государственный Российский фонд прямых инвестиций, однако больше всего энтузиазма проявил Зиявудин Магомедов, глава группы компаний «Сумма», вложившийся в компанию в ходе обеих инвестиционных раундов.
В июне один из основателей Hyperloop One Шервин Пишевар (Shervin Pishevar), инвестор Uber и ряда других технологических компаний, посетил Петербургский экономический форум — масштабную бизнес-конференцию, организованную при поддержке Путина. Его целью было предложить российским чиновникам новый вид транспорта. В мероприятии участвовали «18 глав суверенных фондов и президент Путин. 10 триллионов долларов в одном зале. Это было крупнейшее в истории собрание суверенных фондов, — восхищался Пишевар в Facebook. — Потом Путин предоставил мне слово и высказался в ответ. Я говорил о Sherpa, Uber и Hyperloop One. По мнению Путина, Hyperloop фундаментальным образом изменит глобальную экономику».
Вскоре после этого Пишевар и мэр Москвы Сергей Собянин подписали меморандум о намерениях совместно работать над проектом применения технологии Hyperloop в российской столице. Кремль также подтвердил обещание Путина поддерживать Пишевара.
Для такого энтузиазма существует ряд серьезных причин. Россию задевает, когда ее из-за ее сырьевой экономики называют «бензоколонкой, которая прикидывается государством». Вдобавок эта страна обладает самой большой территории в мире, но по населению уступает Бангладеш, и огромные российские расстояния мешают надежно контролировать из центра территории в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Путин, опасающийся распада России, хотел бы сделать Дальний Восток ближе. Он даже потратил несколько дней, чтобы проехать на «Ладе» 1400 миль от сибирской Читы до расположенного у китайской границы Хабаровска, проверяя качество новой трассы — а заодно и рекламируя свои планы по направлению в регион большого объема государственных средств.
Мечта о пролегающем через Россию транспортном коридоре между Китаем и Европой занимает ключевое место в планах Путина по укреплению связей между европейской и азиатской частями России. Однако российские железные дороги до отвращения неэффективны: товарные составы передвигаются по ним со скоростью примерно в 10 миль в час. Это в два раза меньше, чем средняя скорость на китайских железных дорогах. Сейчас через Россию проходит лишь 1% мирового грузового трафика.
Высокоскоростные железные дороги были бы хорошим выходом, и российская железнодорожная монополия в настоящее время работает над рядом совместных проектов с китайскими компаниями. Однако такие дороги стоят слишком дорого и при этом не окупаются даже в Китае, в котором затраты на их строительство относительно невелики — от 17 миллионов до 21 миллиона долларов за километр.
И тут в дело вступает проект Hyperloop One. Компания стремится снизить стоимость трассы до 10 миллионов долларов за километр. При этом грузы должны будут путешествовать по трубам в три-четыре раза быстрее, чем по высокоскоростным железным дорогам. Если Магомедов, владеющий портами и строивший крупные трубопроводы, сумеет принести в Россию эту революционную технологию, его позиции в жестокой борьбе за государственные контракты — главный источник богатства в современной России — кардинально улучшатся.
Другими словами, Магомедов и российское государство — идеальные партнеры для Пишевара. Hyperloop предлагает возможность использовать главные преимущества России — ее размеры и местоположение, — построив, по сути, новый тип трубопровода. Такие проекты Путин и его окружение хорошо понимают.
Компания Пишевара подвела под свои проекты экономическую базу, подсчитав, что строительство 300-мильной трассы между Стокгольмом и Хельсинки обойдется в 19 миллиардов евро. Приносить она будет 800 миллионов евро дохода в год. В России, с учетом ее гигантских масштабов, цифры будут намного больше.
Однако у чиновников и инвесторов возникла одна трудность. Hyperloop One не похожа на секретную лабораторию в закрытом городе, в которой был создан Спутник. Это — стартап из Кремниевой долины, и его методы работы плохо сочетаются с тем, как работают российские государственные проекты.
Бывший технический директор Hyperloop One Броган Бэмброган (Brogan BamBrogan), перешедший в компанию из SpaceX, подал в суд на Пишевара и на ряд других руководителей компании, обвинив их в злоупотреблениях. В иске идет речь о попытках «заниматься саморекламой, налаживать личную жизнь и набивать карманы — свои и членов семьи» — за счет стартапа. БэмБроган и ряд других сотрудников компании потребовали расширить контроль инженеров над Hyperloop One, но получили отказ. В тексте иска, в котором Магомедов не упоминается и речь идет только о неких не названных «российских инвесторах», утверждается, что Пишевар «пожаловался правлению и сотрудникам компании на общение БэмБрогана с российскими инвесторами, которое якобы поставило под угрозу безопасность Шервина. Это предполагало, что инвесторы, которых привлек сам Шервин, принадлежат к людям, способным прибегнуть к физическому насилию. Подобная абсурдная характеристика российских инвесторов была далека от реальности и выглядела всего лишь неубедительной попыткой оправдать меры, в дальнейшем принятые против Бэмброгана».
Прошлое у Магомедова, действительно, неоднозначное: он был совладельцем банка, лишившегося в 2001 году лицензии за отмывание денег. В те времена российская финансовая сфера была не самым подходящим местом для слабых духом. Вполне возможно, что Пишевар не зря опасается разочаровывать этого инвестора.
Официально магомедовская «Сумма» рассматривает конфликт в Hyperloop One как «внутреннее дело компании». В конце концов, инвестиции и «Суммы», и российского государства были невелики: в ходе второго инвестиционного раунда Hyperloop One привлекла лишь 80 миллионов долларов. Однако наблюдать, как развеивается мечта, бывает больно. При этом, хотя как Магомедов, так и кремлевские мечтатели, безусловно, предпочли бы, чтобы данная технология разрабатывалась в России, они не случайно вынуждены обращаться за новаторскими технологическими решениями в Кремниевую долину.
В Петербургском экономическом форуме, на котором Пишевар познакомился с Путиным, также участвовал профессор Массачусетского технологического института Лорен Грэхем (Loren Graham), автор книги о блестящих российских изобретениях, не получивших коммерческого использования. В своем выступлении Грэхем заявил: «Это звучит парадоксально и странно, однако россияне — отличные изобретатели, но скверные инноваторы. Дело в том, что Россия так и не смогла создать общество, в котором таланты ее граждан могли бы находить развитие в коммерческой плоскости. Все российские правители, с царских времен до наших дней традиционно считали, что проблему модернизации решает сама технология как таковая, а не социальная и экономическая среда, обеспечивающая развитие и коммерциализацию этой технологии. Между тем, самих по себе идей не достаточно».
Идея Hyperloop основана на давным-давно существующих технологиях. И тем не менее, гигантское российское государство и его привилегированные подрядчики вынуждены искать помощи в Калифорнии, потому что калифорнийские инженеры не боятся коммерческого аспекта и говорят на языке, который нравится слушать инвесторам и чиновникам. Это еще печальнее, чем все, что сейчас происходит в Hyperloop One.
