В июле в Подмосковье в присутствии высоких гостей из Китая торжественно открылся уникальный по-своему объект — музей коммунистической партии этой страны. Расположился он в старинной русской усадьбе, которую китайцы же и восстановили из руин. Все работы по ее реконструкции и благоустройству окружающей территории были проведены в рекордные сроки. Местные жители уже назвали это чудом — теперь китайская возможная экспансия их теперь совершенно не пугает.
Поднебесная в Подмосковье
— А хочешь Путина увидеть? Приезжай сюда первого августа. Он тут будет вместе с китайским императором в нашем музее встречаться. Говорю только тебе, по секрету. А ты мне за это пятьдесят рублей. Идет?— судя по небритости лица и запаху перегара этот мужчина, представившийся Владимиром, не первый день торгует инсайдерской информацией о грядущей встрече президента России и председателя КНР в поселке Первомайском. Не исключено, что в словах Владимира есть доля правды. Ведь он ежедневно выпивает на скамейке прямо под окнами самого необычного музея Подмосковья…
Еще три года назад до поселка Первомайский дошли слухи о том, что у них построят Чайнатаун. Говорили, что на саммите G20 в Петербурге сам Путин дал китайцам добро: старинную дворянскую усадьбу в поселке теперь отдадут под музей компартии Китая, в котором появятся портреты Мао Цзэдуна, а может быть, даже и памятник Великому кормчему. В общем, чего ждать от китайской экспансии, тогда было непонятно.
Неподалеку от поселка Первомайское находится знаменитая Апрелевка, где в советские времена выпускали грампластинки фирмы «Мелодия», и на которой тогда работали многие окрестные жители. В конце девяностых виниловая фабрика закрылась, как и большинство местных производств. Единственной достопримечательностью района осталась старинная усадьба Старо-Никольское, на фоне которой любили сфотографироваться заезжие ценители старины.
Усадьба эта была основана боярином Федором Михайловичем Ртищевым, который в свое время прославился тем, что посоветовал царю Алексею Михайловичу ввести в обращение медные деньги, после чего и случился знаменитый «медный бунт». В конце XVIII века усадьба принадлежала Мусиным-Пушкиным, затем перешла к купцу Крыгину, а потом — к золотопромышленнику и фабриканту Бергу.
В советские времена усадьба пришла в полное запустение. А В 2011 году главный усадебный дом сгорел. К приходу сюда китайцев от усадьбы сохранились лишь руины усадебного дома, двухэтажный флигель, фрагмент въездных ворот и Духовской церкви. Все остальное было полностью разрушено и восстановлению не подлежало. Часть территории исторической усадьбы в нулевые годы застроили коттеджными посёлками и современным жильем. Казалось, дворянскому гнезду на этом пришел конец.
Сейчас в похожем состоянии находятся и большинство русских усадеб в средней полосе России. Между тем, с 2012 года в Москве и Подмосковье действует программа «Рубль за квадратный метр». Она предполагает льготную аренду объектов «культурного наследия, находящихся в неудовлетворительном (руинированном) состоянии». Арендатор, который за семь лет возвратит «руинированным» объектам их исторический облик, в течение следующих сорока двух лет будет платить один рубль за квадратный метр общей площади.
Описания лотов, выставленных на аукцион по этой программе, совсем не похожи на тексты рекламных буклетов: «От построек усадьбы сохранились развалины флигеля, читается место главного дома». Это, скорее, плач о России, которую мы потеряли.
— Известные мне российские бизнесмены, взявшиеся за восстановление усадеб, мечтают хотя бы о том, чтобы лет через 10-15 отбить свои расходы, — рассказывает один из основателей общественного движения «Архнадзор», редактор сайта «Хранители наследия» Константин Михайлов. Он написал книгу «12 усадебных одиссей», в которой рассказал о непростом, но положительном опыте восстановления разоренных дворянских гнезд. Таких историй набралось всего двенадцать. А «руинированных» усадеб в европейской части России — больше четырехсот. Российские инвесторы не торопятся вкладывать в них деньги, потому что не видят способа обратить свои инвестиции в прибыль. Другое дело — китайцы.
— Усадьба Старо-Никольское вытянула счастливый билет, — считает Михайлов. — Идеологическая мотивация в этом случае оказалась гораздо сильнее экономической.
Идеология рулит
В 1928 году на территории Старо-Никольского прошел VI съезд Коммунистической партии Китая — единственный заграничный съезд в ее вековой истории. Выбор места был неслучаен. В усадьбе проживал сам Николай Бухарин, на тот момент, второй человек в советской России. Это был год наивысшего могущества Бухарина, год его близкой дружбы со Сталиным. Они называли друг друга «Коба» и «Николаша». Бухарин возглавлял Коминтерн и готовил победу китайской революции.
Поэтому он решил по-хозяйски принять делегатов съезда в «своем» поместье. На открытии съезда Бухарин произнес речь, в которой призвал китайских товарищей сплотиться для решительного наступления в борьбе за власть. В духе той знаменитой песни — «Сталин и Мао слушают нас!» Считается, что на VI съезде была преодолена угроза раскола КПК и выработана долгосрочная программа действий. Таким образом, Первомайское может по праву называться «колыбелью китайской революции».
В Китае об этом не забывали никогда и даже в худшие времена вражды с Советским Союзом пытались открыть в Первомайском музей, посвященный историческому съезду КПК. В лучших традициях Поднебесной китайцы добивались своего мягко и неторопливо. В 2008 году Наро-Фоминск стал побратимом города Фошаня, в который теперь регулярно ездят районные чиновники из Подмосковья, местные спортсмены и музыкально одаренные дети. Наведение моста дружбы с китайской стороны имело, можно предположить, одну цель — аренду усадьбы Старо-Никольское.
Годы упорной дипломатии принесли свои плоды. В 2013 году на саммите «двадцатки» в присутствии Президента России Владимира Путина и Председателя КНР Си Цзиньпина был подписан договор о передаче главного дома усадьбы Китайскому культурному центру на 49 лет. После этого события развивались настолько стремительно, насколько позволяет механизм российской бюрократии. Два года ушло на оформление документов. Но для приведения усадьбы в порядок китайским подрядчикам понадобился всего один год.
Константин Михайлов, который знает много самых разных историй реконструкций старины, этими темпами поражен до сих пор:
— Я знаю, что китайские инвесторы, когда побывали в Первомайском и увидели, в каком состоянии находится усадьба, предложили все разобрать и построить заново. Но их переубедили, наши реставраторы объяснили им, в чем разница между новоделом и восстановленным историческим зданием. Китайские товарищи пожали плечами и согласились. Дальше все происходило быстро, совсем не так, как мы привыкли. Осенью 2015 согласовали проектную документацию, в конце июня 2016 объект был сдан.
Не было бы счастья, да китайцы помогли
Пенсионерка Тамара Алексеевна живет в Первомайском с 1972 года.
— Китайцы уже тогда приезжали и просили в аренду эти помещения, — уверяет она.
Тамара Алексеевна сидит на скамейке рядом с остановкой, куда приходят автобусы из Москвы, греется на солнце и наслаждается новым для ее родных мест пейзажем:
— Вон там было жилое здание — коммуналка. Его сожгли, потом разрушили и только тогда им отдали. Честь и хвала китайцам за то, что они восстановили. Видите, какую сделали красоту. Какой навели порядок?
Пенсионерка до сих пор не может привыкнуть к волшебной перемене городской среды. Каждый день она выходит из дома и убеждается, что все это не сон — идеально ровные тротуары, парк с детской площадкой и столами для пинг-понга, красивые фасады домов, чистые новые остановки, аккуратные веселенькие урны. А ведь еще в прошлом году, говорит она, ходить по этой улице было страшно. Грязь, разруха, пьяные компании.
— Здесь ничего не было. Стояло разрушенное полностью здание. В некоторых местах одни только стены. Двор замусоренный весь. И никогда не знаешь, алкаш оттуда тебе выйдет навстречу или наркоман.
Больше всего местных жителей поразила скорость, с которой работали китайские бригады. Такого ударного труда здесь не видели никогда. Первомайцы считают, что оказались свидетелями чуда. Две подруги средних лет Ольга и Светлана с удовольствием пускаются в воспоминания, остановившись у входа в парк:
— Все сделали буквально за год. Работали днем и ночью. Очень трудолюбивые люди. Очень доброжелательные. Даже когда строили, все делали аккуратно, — говорит Ольга. — И никаких они хлопот не доставляли. Молодцы! Честно сказать, по-хорошему, таким людям завидую. У нас бы в России побольше таких людей!
На вопрос, не пугает ли ее мысль о китайской экспансии, отвечает: «да пусть приезжают, они такие доброжелательные». А подруга добавляет:
— Нас другое пугает — не разрушили бы все это. Вечерами тут собирается молодежь, и по утрам урны забиты бутылками и всякой ерундой. Это наш российский менталитет. Если не будет охраны, здесь все разрушат за год. Сейчас пока есть, где отдохнуть. Я прихожу сюда почти каждый день кормить голубей. В магазин пошла, вернулась — голубей посмотрела. Посидела, на ребятишек посмотрела. Ну вы же сами видите, что красиво. И если бы видели до того, ну просто небо и земля.
Кстати, земля в поселке резко подорожала после реставрации усадьбы и прилегающего жилого района. И цены на недвижимость взлетели по здешним меркам к небесам. Два года назад квартира в обшарпанной трехэтажке по соседству с разваливавшейся усадьбой стоила девятьсот тысяч рублей. Теперь, когда барак имеет вид среднеевропейского таунхауза с видом на дворец восемнадцатого века, та же самая квартира продается за восемь-десять миллионов. Комнату в полуподвале меньше, чем за три с половиной миллиона не купишь. При том, что китайские рабочие отремонтировали только фасад и крышу, а перекрытия и стены оставили на совести отечественной управляющей компании. Но, все равно, удивлению собственников квартир в этом счастливом доме нет предела, ведь они всего за один год стали миллионерами.
Ворота самой усадьбы открыты для всех желающих. К главному зданию, где расположен филиал Китайского культурного центра, ведет широкая аллея. Слева и справа от нее разбиты клумбы. Несколько рабочих во дворе все еще наводят блеск на эту красоту, хотя в начале июля уже состоялась церемония открытия уникального объекта — музея Компартии Китая в русской дворянской усадьбе. Тогда в усадьбу приезжали вице-премьер России Ольга Голодец и вице-премьер Госсовета КНР Лю Яньдун. Судя по продолжающимся работам, здесь вполне возможно ждут визита еще более высоких гостей.
К осени здесь анонсирована обширная программа событий и выставок — сеансы китайских фильмов (с русскими субтитрами) и лекции по истории китайской революции, а также открытие экспозиции, посвященной собственной истории усадьбы Старо-Никольское.
Пока только для китайцев
Сейчас в музей пускают только организованные группы китайских туристов, которых периодически привозят сюда из Москвы на специальных автобусах. Охранник, скучающий в мраморном холле музея, рассказал, что китайские туристы выглядят взволнованными, женщины несут в руках красные гвоздики. Экскурсовод уводит группу на второй этаж, где на стенах висят фотографии делегатов съезда и копии резолюций. Когда люди спускаются вниз, у многих, говорит он, на глазах слезы.
— Это всё очень трогательно. Но без специального разрешения сюда входить пока нельзя, — завершил свой рассказ охранник.
Ни на какие уговоры он не поддавался, объясняя свое упорство тем, что его китайское начальство — люди серьезные, и проблем себе он не хочет. На вопрос, можно ли увидеть кого-нибудь из начальства, охранник куда-то позвонил, и через несколько минут в холле появился молодой сотрудник музея Ли Вэй. Вежливый, одетый в элегантный серый костюм, он приятно улыбнулся и подтвердил, что музей — это место паломничества организованных групп китайских граждан, которым интересна и дорога подмосковная страница истории их родной Коммунистической партии.
Индивидуальных туристов музей, в принципе, пока не обслуживает, но если господин журналист так горячо интересуется решениями Шестого съезда, то он, товарищ Ли, готов пойти навстречу и показать экспозицию. При условии, что господин журналист не будет задавать вопросов и делать фотографий. Интервью и фотосъемка должны быть санкционированы лично директором. На вопрос, может ли товарищ Ли позвонить уважаемому директору и получить необходимую санкцию, сотрудник улыбнулся и объяснил, что директору не принято звонить по телефону. Ему необходимо отправить официальное письмо, а затем ждать, когда директор найдет возможность согласовать в посольстве тему интервью.
Стало ясно, что единственный способ увидеть музей прямо сейчас — это согласиться на условия Ли Вэя, устами которого говорила пятитысячелетняя, не терпящая суеты, история Поднебесной.
Экспозиция начинается на первом этаже с большой красивой надписи золотыми иероглифами и русским переводом «Постоянно действующая выставка, посвященная Шестому съезду коммунистической партии Китая». Надпись обрамлена красными портьерами. Широкая мраморная лестница ведет на второй этаж, где воссоздан интерьер зала заседаний Шестого съезда.
В боковой комнате стоят три стенда с краткой информацией о реконструкции Старо-Никольского. На китайский язык эта информация не переведена. Очевидно, что китайским посетителям музея она не интересна. У стены расположена небольшая витрина с историческими артефактами главного дома усадьбы: дверная ручка, фрагмент карниза, обломок балюстрады. Подпись на русском и китайском гласит «Элементы конструкции оригинального здания VI съезда КПК». Это все, что китайские музейщики сочли необходимым сообщить о двухсолетней истории усадьбы.
Зато обстановка комнаты, в которой жили депутаты съезда воспроизведена с большой любовью. Блестящий паркетный пол, три кровати, застеленные чистым бельем, три кожаных чемодана в ногах кроватей, лампы прикроватные, тоже три штуки. В углу круглый столик с пепельницей и какими-то заметками от руки.
Товарищ Ли Вэй признался, что не может их прочесть, потому что заметки написаны старыми иероглифами. В социалистическом Китае система письменности была упрощена по решению Мао-Цзэдуна. Поэтому никто, кроме специалистов, в КНР не способен читать книги, написанные до революции. Немного смущенный этим признанием, товарищ Ли все-таки позволил господину журналисту сделать несколько фотографий интерьера.
В целом, экспозиция напоминает богатый провинциальный музей советских времен. В СССР тоже иногда сохраняли усадьбы для прославления героев революции, которые в этих усадьбах заседали, руководя строительством светлого будущего. Для нас тут нет ничего принципиально нового, если не считать качества отделочных материалов, в котором китайские строители ушли далеко вперед.
Когда мы обошли музей и вернулись на первый этаж, у дверей стоял товарищ заместитель директора, совсем не говоривший по-русски. Я спросил, можем ли мы сфотографироваться все вместе на прощание? Ли Вэй перевел вопрос, заместитель директора засмеялся и отрицательно покачал головой, затем похлопал меня по плечу, как бы выражая свою радость от встречи и одновременно обозначая направление движения к выходу.
Этот жест ясно давал понять, что терпением хозяев злоупотреблять не стоит. Покинув музей, я прошелся по близлежащему парку, который строителям из Поднебесной удалось привести в порядок ударными темпами. Отдыхающих в парке было в этот день немного. В тишине раздавался стук мячика для пинг-понга. Небольшая компания детей осваивала этот, пока еще новый для Первомайского вид спорта.
