Отношения Киева и Москвы еще больше обострились за последние дни из-за ситуации вокруг Крыма. 10 августа Кремль заявил о захвате и ликвидации украинских диверсантов из отряда военной разведки, которые стремились проникнуть на территорию Крыма. В перестрелке также погиб сотрудник ФСБ. В Москве объявили произошедшее терактом, который ставит под вопрос региональную стабильность и, как следствие, Минские соглашение соглашения о перемирии в Донбассе.
С чисто тактической точки зрения предпосылок для какой-либо масштабной военной операции России не видно. Маловероятно, что Москва готовит новое вмешательство на Украине, будь то с востока или с юга в направлении Мариуполя. Сложно представить себе крупное наступление с Крыма, тем более что российские военные позиции в Донбассе и вдоль демаркационной линии остались неизменными (это признают даже в Министерстве обороны Украины).
По-настоящему новый фактор в событиях 10 августа — это его политическое использование Россией для критики отсутствия конкретных подвижек в реализации Минских соглашений. Инцидент произошел в очень подходящий момент и позволил президенту Владимиру Путину сразу же заявить (в большинстве случаев он предпочитает выждать какое-то время), что запланированное на сентябрь в рамках саммита двадцатки собрание нормандской четверки бессмысленно в текущих условиях. Премьер Дмитрий Медведев в свою очередь намекнул на возможный разрыв дипломатических отношений с Украиной.
Все это позволило Москве открыто назвать вещи своими именами, то есть показать, что минский процесс застыл в мертвой точке. В такой обстановке возникает соблазн поверить в теорию о том, что приграничный инцидент 10 августа был устроен (или спровоцирован) ФСБ, чтобы дать Кремлю хорошее оправдание для заявления о прекращении минского процесса и начале новой дипломатической главы этой осенью. Этот новый процесс — его очертания сейчас начинают обрисовываться — может быть связан с выборами на Западе (США, Франция и т.д.) и постепенным снятием санкций с России.
Стоит отметить, что использование Крыма в качестве платформы для критики конфликта в Донбассе демонстрирует то, как сильно Россия стремится к прогрессу в дипломатической сфере и выходу из минского застоя. А это лишь подкрепляет гипотезу о том, что Кремль не планирует новых военных операций против Украины.
Наконец, инцидент 10 августа связан с двумя событиями во внутренней российской политике. Прежде всего, речь идет об изменении территориального статуса Крыма: 3 августа он лишился особого положения и стал простым регионом в составе Южного федерального округа. Решение было принято за несколько недель до парламентских выборов в России и позволяет положить конец конфликту между спикером местного парламента Алексеем Чалым и бывшим губернатором Севастополя Сергеем Меняйло (его перевели в Сибирь). Далее, за последние несколько месяцев Москва значительно расширила свое военное присутствие на полуострове: это касается развертывания войск и оружия, в том числе береговых ракетных комплексов «Бастион-П» и систем ПВО С-400.
Все эти действия уже были запланированы российским военным командованием и не являются новым фактором или прямым следствием событий 10 августа в Крыму. Россия ведет активную подготовку к запланированным на сентябрь учениям «Кавказ 2016», а слова президента Путина о том, что гибель агента ФСБ не останется безнаказанной представляет собой в том числе и способ оправдать то, чем занимается Москва на протяжение нескольких месяцев, то есть усиливает военное присутствие в Крыму.
