Украинскому вице-премьеру Иванне Климпуш-Цинцадзе тяжело отвечать на вопросы о войне, поскольку уже 10 тысяч человек погибли в результате обстрелов украинской армии и ополченцев на востоке страны, за которыми, по ее мнению, стоит Москва. Чтобы прекратить эту войну, она считает, что нужны не только переговоры, но и оружие. И полагает, что Брюссель мог бы сделать больше, чтобы поставить Россию на место.
El Mundo: Россия обвиняет Киев в том, что он не хочет вести переговоры с ополченцами. Почему это происходит?
Иванна Климпуш-Цинцадзе: Россия хочет, чтобы мы вступили с ними в переговоры, но Москва не только их поддерживает, она ими манипулирует. Россия хочет представить происходящее как гражданскую войну, но это международный конфликт. Агрессия государства, которое должно было быть гарантом нашей безопасности в соответствии с меморандумом 1994 года, когда мы отказались от ядерного оружия.
— Вы считаете, что они — не повстанцы, а ополченцы, поддерживаемые Россией?
— Россия незаконно оккупировала Крым. А сейчас они вторглись на Донбасс. У нас никогда не было ни таких танков, ни систем залпового огня, ни оружия в таком количестве. Так что похитить его они не могли, Россия использует эту территорию для испытания своего нового оружия. Поэтому с ополченцами мы никаких переговоров вести не собираемся, за ними стоит Российская Федерация, а они сами все равно ничего не решают. Они никогда не участвовали в переговорах. Мы не будем вести переговоры с ополченцами Донбасса, потому что за ними стоит Россия. И это происходит в центре Европы между двумя странами, которые считали друг друга союзниками. Уже погибло 10 тысяч человек. Не мы это начали, и не мы оккупировали чужие территории.
— Как воспринимаются обязательства правительств ЕС по отношению к Украине?
— Мы чувствуем поддержку ЕС. Однако, в некоторых столицах раздаются голоса, призывающие возобновить сотрудничество с Россией. Это трудно объяснить украинским гражданам, потому что есть красная черта, которую нельзя переступать. Ведь это те самые вопросы, которые стоят перед странами, начиная с 1939 года: зачем подвергать себя опасности или ставить под угрозу собственную безопасность ради безопасности других. Но безопасность одного – это безопасность всех. Нынешняя проблема Украины впоследствии может коснуться всей Европы.
— То есть, это начало еще больших нарушений?
— Мы наблюдали за действиями России в Арктике, воздушном пространстве над Балтийским морем, в отношении Турции. Россия пыталась нас уничтожить. Сейчас она хочет, чтобы мы стали несостоявшимся государством. Но после Украины Россия пойдет дальше.
— НАТО по-прежнему не спешит поставлять оружие Украине?
— Мы получили оборонительное оружие, но не получили летального. Мы можем получить его от государств-членов НАТО, но не от самого альянса как организации. Мы работаем над этим. Необходимо и дальше объяснять то, что происходит на Украине. Мы не прибегаем к пропаганде. На нашей стороне правда, а у них — деньги.
— По Вашему мнению, в отношении России были допущены ошибки?
— Если бы ситуация с Грузией была разрешена по-иному, то в 2014 году Россия не воспользовалась бы слабостью Украины.
— Что Вы имеете в виду?
— В последнее время наблюдается эскалация конфликта.
— Наверное, кто-то подумает, что для снятия санкций необходимо разрядить напряженность. Но Россия не относится к числу рациональных игроков. Люди как таковые ее никогда не волновали. Человеческая жизнь не представляет ценности для России.
— Вы разочарованы поддержкой со стороны ЕС и НАТО?
— Полученная нами политическая поддержка очень важна. Этот конфликт требует солидарности и единства, это делает всех нас более сильными. И вас — тоже. И речь идет не только об Украине, но и о странах, разделяющих определенные ценности. Санкции, введенные в связи с Крымом, были слабыми. Возможно, будь они жестче с самого первого момента, все пошло бы по-другому. Их необходимо ужесточить, хотя есть и положительный результат в плане тех ценностей, которые они представляют. Но, разумеется, мы благодарны и за финансовую помощь.
— И продолжаете надеяться на введение безвизового режима между Украиной и ЕС.
— Визовый вопрос вызывает у нас беспокойство, поскольку мы выполнили все требования. Мы выполнили 140 пунктов, а в ответ на это процесс затягивается. Мы понимаем, что данный процесс не направлен против Украины, но я думаю, что это наносит ущерб диалогу.
— Сохранит ли Европа единую жесткую позицию в отношении России?
— Мы видели разнобой в голосовании во французском парламенте и некоторых областях Италии. Наверняка это происходит потому, что наш голос недостаточно слышен, или потому, что деньги сильнее правды. В немецком правительстве также существуют различные подходы к России. Надеюсь, что эти политические споры не затронут проблемы безопасности, стоящей перед Европой.
— Если не удастся наладить диалог, тогда придется нанести поражение России?
— Мы понимаем, что решать проблему нужно посредством дипломатии. Минские договоренности уже сами по себе представляют очень тяжелые обязательства для Украины. Но Россия понимает только язык власти и силы. Все эти споры о возможности отмены санкций… Мы не можем вечно зависеть от внешней поддержки. Нам нужна хорошо оснащенная и боеспособная армия. К сожалению, мы думали, что в лице России имеем друга. Но на горьком опыте мы поняли, что должны всегда быть готовы к обороне, причем даже от страны, которая вела себя как друг.
— Как развивался этот процесс?
— Год назад в Мариуполе одна русскоязычная женщина в итоге поняла, что сейчас мы обращаемся за помощью к немцам, которые были нашими врагами, чтобы бороться против тех, вместе с которыми мы сражались с фашистами. Это очень трудно, это очень тяжелое испытание. Существует много смешанных семей, многие из нас выросли в Советском Союзе. Очень важно уметь постоять за себя, не нужно никого побеждать.
— Как правительство восприняло Брексит?
— Мы уважаем это решение. Это грустно не только для нас, но и для всей Европы. Брексит порождает новые споры, в том числе в Голландии. Но я не думаю, что Великобритания изменит свою позицию по вопросам, которые касаются нас.
— Что произойдет в случае отмены санкций?
— Я даже не хочу думать о том, что европейские страны примут такое решение, если Россия не выполнит своих обязательств. Я считаю, что ценность человеческой жизни — превыше всего. Я никогда и представить себе не могла, что мы будем ежедневно терять граждан. Столько близких людей погибло. Или что нам понадобятся протезы для маленьких детей, лишившихся конечностей во время конфликта. А когда хоронят женщин… [Она сделала паузу, и ее глаза наполнились слезами]. Если вспомнить, сколько людей погибло, защищая свою землю, думаю, что у нас есть основания считать, что на ЕС лежит ответственность за это. Мы преобразовываем нашу страну, чтобы она стала такой, какой мы ее хотим видеть для наших детей.
