Во времена коммунизма христиане в России преследовались несравненно более жестоко, чем в Чехословакии. Быть христианином означало, главным образом в сельской местности, не иметь возможность учиться в вузе и, конечно, занимать какую-либо ответственную должность. Тем не менее даже если человек был активным христианином и никак не скрывал этого, ему редко угрожали тюремное заключение или смерть. Активные христиане, которые с точки зрения государства совершали нечто непозволительное, например, распространяли контрабандную христианскую литературу, издавали самиздат или проводили неразрешенные собрания, а, как правило, это были разные домашние семинары, получали статью за «срыв государственного надзора над церквями и религиозными сообществами» и отправлялись на несколько месяцев в тюрьму.
Я говорю о ситуации во времена нормализации. В 50-е годы ситуация было намного опаснее и напряженнее. Нередко удавалось отделаться условным сроком. И в редчайших случаях христиане испытали на себе физические пытки — наоборот, в тюрьме с ними иногда (я извиняюсь перед теми, кто пережил подобные мучения) обходились лучше, чем с обыкновенными преступниками. Вероятно, не потому, что надсмотрщики любили христиан, а потому что информация об их страданиях легко просачивалась в западные СМИ, а это было невыгодно партии и правительству.
В Советском Союзе, Болгарии, Румынии и Албании ситуация была несравнимо сложнее. Но как это бывает, кровь мучеников пробуждает. В России неправославных христиан преследовали на протяжении всей истории, за исключением нескольких месяцев при Керенском в 1917 году. Правда, Россия пережила и несколько локальных «пробуждений» (в том числе в среде петербургского высшего общества в начале правления Александра I, а также среди донских казаков при Николае I, но таких моментов было намного больше). Как убедились даже большевики на пике своей власти, чем жестче преследовать христиан, тем их становится больше. Так было во всех культурах всех времен. Например, вот уже более 30 лет мощное «пробуждение» продолжается в Китае.
С приходом Горбачева и, прежде всего, с распадом Советского Союза в России и других постсоветских стран появилось несметное количество новых общин самых разных церквей. И если в других славянских странах редкие отдельные общины достигли численности в тысячу человек (ведь, как правило, славяне очень разобщены и несогласованны), то в России и на Украине появилось множество общин, насчитывающих несколько тысяч членов. Некоторые общины появлялись благодаря деятельности западных, а также африканских и азиатских (в основном южнокорейских) миссионеров, однако существовали общины и исключительно отечественные. В теологическом плане они были крайне разнообразны: так же, как к нам, в Россию эти течения приходили в основном из Америки, и среди них были и лучшие, и худшие.
При коммунизме преследовались все: православные, католики и евангелики (традиционных протестантов в Советском Союзе было немного, и им вообще всегда приходится трудно во времена гонений). После краха коммунизма, но, главное, после прихода Путина Православная церковь постепенно превратилась в церковь государственную, какой была, например, в Австро-Венгрии Римско-католическая церковь. По-видимому, есть неписаное правило, что как только какая-то церковь превращается в государственную, она начинает преследовать другие церкви, или как минимум закрывать глаза на то, что государство их ограничивает.
Что касается этого, то у нас коммунистический режим оказал на экуменические отношения очень благодатное влияние. Я вспоминаю своего друга, сегодня уже почившего священника Франтишека Когличку церкви святого Антонина в Голешовицах, с которым я регулярно встречался для молитв. Отец Когличек десять лет сидел в тюрьме и там близко сошелся с несколькими евангелистскими священниками. Он сам мне говорил, что не будь этого заключения, его отношение к некатоликам было бы намного более негативным. Общие страдания не всегда сближают людей, однако среди христиан это случалось довольно часто.
В России ситуация, к сожалению, развивается иначе. Если нашим римско-католическим иерархам (и неважно, кардинал ли это Дука или отец Галик) сегодня и в голову бы не пришло продвигать какие-то меры, которые вредили бы некатоликам, то в России православная церковь добивается для себя исключительного положения и стремится «победить» неправославных не духовными, а административными средствами. Однако таким образом она теряет духовный авторитет и в долгосрочной перспективе вредит сама себе. Правда, справедливости ради стоит добавить, что отнюдь не все православные приветствуют этот подход. Есть и такие, кто громко возражает против него и навлекает на себя гнев.
Недавно в России был принят новый антитеррористический закон, так называемый «закон (депутата) Яровой». Дума одобрила его 24 июня, а президент Путин подписал 7 июля. Он вступил в силу 20 июля. Закон, например, запрещает раздавать на улицах листовки с религиозной тематикой, публично проповедовать или привлекать других людей к собственной вере (например, склонять к принятию Иисуса Христа и к переходу в иную церковь). Как и у нас и по всему миру, в России существует несметное количество «домашних церквей», в которых верующие собираются на богослужения и для трапезы. Теперь они запрещены, и христиане могут собираться только в принадлежащих им церковных строениях.
Штрафы за недозволенные собрания — драконовские: около 20 тысяч крон (около 53 тысяч рублей — прим. ред.) с человека и почти 400 тысяч крон с церкви. То есть эти штрафы способны уничтожить. Тот, кто нарушит закон второй раз, может быть депортирован (мне не удалось узнать куда и при каких обстоятельствах). Преступлением является и приглашение друга с помощью электронной почты на разрешенное собрание. Понятно, что этот закон больнее всего ударит по мормонам и Свидетелям Иеговы и подобным им общинам, которые многие, включая автора, считают организациями за границами правоверного христианства, но с ними нельзя бороться с помощью государственных органов.
Что будет с христианством на Руси, станет понятно в ближайшие годы. Однако я рискну предположить, что пусть новый «антитеррористический» закон и принесет христианам много страданий, с введением этой нормы евангелизация России, скорее, только ускорится. Было бы разумно и справедливо, если бы Православная церковь возразила против этого закона, но, боюсь, что ничего подобного не произойдет.
Я нисколько не идеализирую ситуацию на более бедной Украине и не игнорирую и не преуменьшаю тамошнюю разросшуюся коррупцию. Тем не менее меры свободы на Украине и в России несопоставимы. А поскольку свобода неделима, дело отнюдь не только в религиозной свободе.
