Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
К нам приехал генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Приехал не в первый раз, вообще в последнее время генсек НАТО ездит в Грузию едва ли не каждый год, и это совсем не случайно. Впрочем случайностей, как вы сами понимаете в таких вопросах не бывает. И все-таки чем объяснить столь пристальное внимание генерального секретаря НАТО к нашей скромной стране?
К нам приехал генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Приехал не в первый раз, вообще в последнее время генсек НАТО ездит в Грузию едва ли не каждый год, и это совсем не случайно. Впрочем случайностей, как вы сами понимаете в таких вопросах не бывает. И все-таки чем объяснить столь пристальное внимание генерального секретаря НАТО к нашей скромной стране?
Существует едва ли не общепринятое мнение. что мол Грузия изо всех сил рвется в НАТО, а в блоке изо всех сил ищут причины и поводы, чтобы отказать Грузии в членстве. Да, такое мнение существует, и это мнение неверное. Для того, чтобы понять суть вопроса, давайте обратимся к его истории. Первое требование присоединения Грузии к североатлантическому альянсу прозвучало в холодном ноябре 1988 года. Еще существовал и даже кому-то казался незыблемым Советский Союз, Еще не было трагедии 9 апреля, которая привела к десоветизации Грузии и соответственно подъему национально-освободительного движения. Еще даже не была отменена статья в Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС. А на проспекте Руставели уже звучали речи о присоединении к враждебному СССР альянсу.
Со временем НАТО стало не просто необходимым элементом. но и определенным символом желания грузин вступить в семью европейских наций. За это время изменилась как Грузия, так и НАТО. С момента вступления в Совет североатлантического сотрудничества в 1992 году и присоединения к программе “Партнерство во имя мира”, Грузия не скрывала своего желания стать полноправным членом североатлантического альянса. Однако, всем было очевидно, что погрязшая в коррупции, нищая страна с разрушенной инфраструктурой и неразрешенными конфликтами в регионах, никак не может претендовать на членство в НАТО. Более того, сам альянс тогда не видел каких-либо преференций в вступлении Грузии в блок. В отличие от стран Балтии, чья независимость никогда не ставилась под сомнение на Западе, и которые достаточно быстро проревели реформы, позволившие им стать полноправными членами европейской семьи, Грузия выглядела глубоким совком с налетом азиатчины, а желания и фантазии части элиты мало кого интересовали. Кроме того, ни российский фактор, ни ситуация на Ближнем Востоке не давали особенного повода для беспокойства. Даже теракт 11 сентября, придавший блоку новую функцию борьбы с международным терроризмом, не актуализировал Грузию в повестке дня НАТО. Гораздо более актуальными и требующими особого внимания тогда выглядели Россия и бывшие советские республики Центральной Азии
Ситуация изменилась после 2003 года, когда пришедшая к власти команда начала проводить в Грузии реформы, реально приближающие страну к западным стандартам. Наряду с этим стук в дверь альянса звучал все настойчивее. В НАТО немного удивились, но не начать сотрудничество уже не могли. За будущее членство в НАТО Грузия заплатила самую высокую цену, которую только могла заплатить. Конечно, речь идет о жизнях тех молодых военных, которые погибли в ходе миротворческих операций НАТО в Ираке и Афганистане. В 2004 году Грузия получила “индивидуальный партнерский план”, а в 2006 году “ускоренный диалог” с НАТО. В Брюсселе начали серьезно готовить план действий по членству Грузии в НАТО и казалось, что Грузия. как и Украина, получит его уже на Бухарестском саммите 2008 года. 5 января 2008 года на прошедшем вместе с президентскими выборами референдуме более 77 процентов населения Грузии проголосовало за членство страны в североатлантическом альянсе.
Но тут возникло “неожиданное” препятствие, а именно позиция Российской Федерации. Руководство России сделало все, чтобы не допустить предоставление плана действий Грузии. Более того, Москва тогда, пожалуй, впервые применила “мягкую силу” для блокирования невыгодного для себя решения, посредством кулуарных договоренностей с тогдашними властями Нидерландов и Испании. Более того, на саммит приехал сам президент России Владимир Путин, который в своем выступлении на заседании совета “Россия-НАТО”, проходящего в рамках саммита, перечислил все уступки. на которые пошла Россия. В частности Путин напомнил, что “как без конфликтов прошел процесс объединения Германии. Мы вывели свои войска из тех стран, в которые теперь активно продвигаются другие воинские контингенты. И в 80-е, и в 90-е годы наша страна сделала очень многое для продвижения процесса контроля над вооружением. Мы существенно сократили, в том числе и в одностороннем порядке, хочу это подчеркнуть, уважаемые дамы и господа, в одностороннем порядке свои стратегические, тактические, обычные арсеналы. Мы демонтировали радиолокационные станции в Красноярске и Скрунде, мы закрыли полностью военные базы во Вьетнаме в Камрани и, следуя настойчивым просьбам наших американских партнеров, закрыли военную базу на Кубе”. И тут же заявил о попытках демонизировать Россию, намекнув на столь мощный инструмент, как обеспечение энергетической безопасности Европы. На дворе был февраль 2008 года, еще не было ни мирового кризиса, ни падения цен на энергоресурсы. Так что эти угрозы казались более чем реальными. На Бухарестском саммите
Конечно, это было уже после знаменитой Мюнхенской речи Путина в 2007 году, к тому времени Россия уже фактически вышла из договора по ограничению обычных вооружений в Европе, причем вышла готовясь к войне с Грузией. Однако, в том же НАТО не воспринимали угрозу войны, как нечто реальное. Из Брюсселя казалось, что Кремль просто бряцает оружием, оказывает давление, но никогда не решится на прямую агрессию против суверенного государства. Более того, казалось, что отказ от предоставления Грузии плана действий по членству в НАТО снизит градус напряженности между Москвой и Тбилиси. Однако, этого не произошло. Более того, после этого отказа война стала неизбежной.
К августовской войне НАТО, как военно-политический блок, оказалось абсолютно не готовой. В те пять дней войны активность проявляли Европейский Союз, который в лице тогдашнего президента Франции Николя Саркози сумел добиться перемирия, позднее подключилась и канцлер Германии Ангела Меркель. Руководство стран Балтии, Польши и Украины. которое по инициативе президента Польши Леха Качиньского, приняли участие в многотысячном митинге против российской оккупации на проспекте Руставели в Тбилиси. И Соединенные Штаты. начавшие военно-гуманитарную операцию, заставившую Москву отказаться от своих планов взять Тбилиси. Чтобы там потом не говорили, такие планы существовали, российские танки остановились в 25 километрах от столицы Грузии, что очень далеко от административной границы с Южной Осетией, куда они прибыли “принуждать к миру” Грузию.
Но нет худа без добра, августовская война вывела сотрудничество Грузии с НАТО на качественно новый уровень. Была создана комиссия Грузия-НАТО, заключен целый ряд соглашений, касающихся сотрудничества в области безопасности, внедрения натовских стандартов, обучения вооруженных сил, а также отражению киберугроз. В октябре 2010 года в Грузии было открыто Бюро по связи и взаимодействию НАТО. То есть отношения НАТО — Грузия приобрели институциональный характер. На саммите НАТО в Уэльсе в 2014 году было принято решение о расширении офиса связи НАТО в Грузии и строительстве тренировочного центра. На состоявшемся в июле этого года саммите НАТО в Варшаве Грузия и НАТо договорились об интеграции страны в систему ПВО североатлантического альянса, Как заявила тогдашний министр обороны Грузии Тинатин Хидашели, Грузия закупит системы ПВО у Франции. Была также достигнута договоренность о том, что если НАТО примет решение по Черному морю, Грузия будет активным участником данного проекта. Сегодня такое решение уже принято, об этом, выступая в Национальной библиотеке Грузии, заявил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Прежде всего изменившуюся ситуацию для самого блока. К украинскому кризису. связанному с аннексией Крыма и российской агрессией на Донбассе, добавился кризис ближневосточный. Неудачная попытка переворота в Турции, активные действия России и Ирана в Сирии, кризис с мигрантами, ISIS, теракты в Европе — все это качественно новые вызовы НАТО. И если после начала украинского кризиса НАТО начало предпринимать усилия по ограничению экспансии России в центральной Европе, то с момента перерастания сирийского кризиса в кризис на всем Большом Ближнем Востоке, кроме Сирии, ожесточенные боевые действия идут в Ираке и Йемене, а вторая по численности армия НАТО уже непосредственно участвует в сирийской войне, НАТО придется искать ответы на эти вызовы, и чем скорее, тем лучше. Естественно, при данных обстоятельствах значение Грузии, как важного партнера НАТО серьезно возрастает. Во-первых, Грузия уже исторически призвана играть сдерживающую роль для неоимперских устремлений на южном Кавказе нынешнего хозяина Кремля. Ну а кроме этого, Грузия страна непосредственно примыкающая к региону Большого Ближнего Востока.
Тут мы подходим к самому главному, во время визита в Грузию генеральный секретарь НАТО неоднократно подчеркивал оба вышеприведенных обстоятельства. Да, Грузия сегодня нужна альянсу, не критически нужна, конечно, но то, что сотрудничество становится взаимовыгодным очевидно. В этих условиях для НАТО важно, чтобы Грузия двигалась по пути демократии, ибо, как известно, НАТО это прежде всего политический блок, то есть блок стран, разделяющих общие ценности. И главным тестом на наличие этих ценностей у Грузии будут назначенные на 8 октября выборы в парламент страны. От того, насколько прозрачно и демократично пройдут выборы в парламент самым непосредственным образом зависит интеграция Грузии в НАТО. Внешние факторы для этой интеграции сегодня более чем благоприятные. Слоган, который повторил Йенс Столтенберг — больше НАТО в Грузии, сегодня означает больше демократии. Нам критически пройти этот внутренний экзамен. Конечно, в том же НАТО сидят не оторванные от земли идеалисты, все прекрасно понимают и слабость демократических институтов в стране, и природу нынешней власти. Все, что от нас сегодня требуется. так это вести себя в рамках приличия, конечно, прежде всего это требование к властям, но оно распространяется и на общество в целом.
Ситуация изменилась после 2003 года, когда пришедшая к власти команда начала проводить в Грузии реформы, реально приближающие страну к западным стандартам. Наряду с этим стук в дверь альянса звучал все настойчивее. В НАТО немного удивились, но не начать сотрудничество уже не могли. За будущее членство в НАТО Грузия заплатила самую высокую цену, которую только могла заплатить. Конечно, речь идет о жизнях тех молодых военных, которые погибли в ходе миротворческих операций НАТО в Ираке и Афганистане. В 2004 году Грузия получила “индивидуальный партнерский план”, а в 2006 году “ускоренный диалог” с НАТО. В Брюсселе начали серьезно готовить план действий по членству Грузии в НАТО и казалось, что Грузия. как и Украина, получит его уже на Бухарестском саммите 2008 года. 5 января 2008 года на прошедшем вместе с президентскими выборами референдуме более 77 процентов населения Грузии проголосовало за членство страны в североатлантическом альянсе.
Но тут возникло “неожиданное” препятствие, а именно позиция Российской Федерации. Руководство России сделало все, чтобы не допустить предоставление плана действий Грузии. Более того, Москва тогда, пожалуй, впервые применила “мягкую силу” для блокирования невыгодного для себя решения, посредством кулуарных договоренностей с тогдашними властями Нидерландов и Испании. Более того, на саммит приехал сам президент России Владимир Путин, который в своем выступлении на заседании совета “Россия-НАТО”, проходящего в рамках саммита, перечислил все уступки. на которые пошла Россия. В частности Путин напомнил, что “как без конфликтов прошел процесс объединения Германии. Мы вывели свои войска из тех стран, в которые теперь активно продвигаются другие воинские контингенты. И в 80-е, и в 90-е годы наша страна сделала очень многое для продвижения процесса контроля над вооружением. Мы существенно сократили, в том числе и в одностороннем порядке, хочу это подчеркнуть, уважаемые дамы и господа, в одностороннем порядке свои стратегические, тактические, обычные арсеналы. Мы демонтировали радиолокационные станции в Красноярске и Скрунде, мы закрыли полностью военные базы во Вьетнаме в Камрани и, следуя настойчивым просьбам наших американских партнеров, закрыли военную базу на Кубе”. И тут же заявил о попытках демонизировать Россию, намекнув на столь мощный инструмент, как обеспечение энергетической безопасности Европы. На дворе был февраль 2008 года, еще не было ни мирового кризиса, ни падения цен на энергоресурсы. Так что эти угрозы казались более чем реальными. На Бухарестском саммите
Конечно, это было уже после знаменитой Мюнхенской речи Путина в 2007 году, к тому времени Россия уже фактически вышла из договора по ограничению обычных вооружений в Европе, причем вышла готовясь к войне с Грузией. Однако, в том же НАТО не воспринимали угрозу войны, как нечто реальное. Из Брюсселя казалось, что Кремль просто бряцает оружием, оказывает давление, но никогда не решится на прямую агрессию против суверенного государства. Более того, казалось, что отказ от предоставления Грузии плана действий по членству в НАТО снизит градус напряженности между Москвой и Тбилиси. Однако, этого не произошло. Более того, после этого отказа война стала неизбежной.
К августовской войне НАТО, как военно-политический блок, оказалось абсолютно не готовой. В те пять дней войны активность проявляли Европейский Союз, который в лице тогдашнего президента Франции Николя Саркози сумел добиться перемирия, позднее подключилась и канцлер Германии Ангела Меркель. Руководство стран Балтии, Польши и Украины. которое по инициативе президента Польши Леха Качиньского, приняли участие в многотысячном митинге против российской оккупации на проспекте Руставели в Тбилиси. И Соединенные Штаты. начавшие военно-гуманитарную операцию, заставившую Москву отказаться от своих планов взять Тбилиси. Чтобы там потом не говорили, такие планы существовали, российские танки остановились в 25 километрах от столицы Грузии, что очень далеко от административной границы с Южной Осетией, куда они прибыли “принуждать к миру” Грузию.
Но нет худа без добра, августовская война вывела сотрудничество Грузии с НАТО на качественно новый уровень. Была создана комиссия Грузия-НАТО, заключен целый ряд соглашений, касающихся сотрудничества в области безопасности, внедрения натовских стандартов, обучения вооруженных сил, а также отражению киберугроз. В октябре 2010 года в Грузии было открыто Бюро по связи и взаимодействию НАТО. То есть отношения НАТО — Грузия приобрели институциональный характер. На саммите НАТО в Уэльсе в 2014 году было принято решение о расширении офиса связи НАТО в Грузии и строительстве тренировочного центра. На состоявшемся в июле этого года саммите НАТО в Варшаве Грузия и НАТо договорились об интеграции страны в систему ПВО североатлантического альянса, Как заявила тогдашний министр обороны Грузии Тинатин Хидашели, Грузия закупит системы ПВО у Франции. Была также достигнута договоренность о том, что если НАТО примет решение по Черному морю, Грузия будет активным участником данного проекта. Сегодня такое решение уже принято, об этом, выступая в Национальной библиотеке Грузии, заявил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день. Прежде всего изменившуюся ситуацию для самого блока. К украинскому кризису. связанному с аннексией Крыма и российской агрессией на Донбассе, добавился кризис ближневосточный. Неудачная попытка переворота в Турции, активные действия России и Ирана в Сирии, кризис с мигрантами, ISIS, теракты в Европе — все это качественно новые вызовы НАТО. И если после начала украинского кризиса НАТО начало предпринимать усилия по ограничению экспансии России в центральной Европе, то с момента перерастания сирийского кризиса в кризис на всем Большом Ближнем Востоке, кроме Сирии, ожесточенные боевые действия идут в Ираке и Йемене, а вторая по численности армия НАТО уже непосредственно участвует в сирийской войне, НАТО придется искать ответы на эти вызовы, и чем скорее, тем лучше. Естественно, при данных обстоятельствах значение Грузии, как важного партнера НАТО серьезно возрастает. Во-первых, Грузия уже исторически призвана играть сдерживающую роль для неоимперских устремлений на южном Кавказе нынешнего хозяина Кремля. Ну а кроме этого, Грузия страна непосредственно примыкающая к региону Большого Ближнего Востока.
Тут мы подходим к самому главному, во время визита в Грузию генеральный секретарь НАТО неоднократно подчеркивал оба вышеприведенных обстоятельства. Да, Грузия сегодня нужна альянсу, не критически нужна, конечно, но то, что сотрудничество становится взаимовыгодным очевидно. В этих условиях для НАТО важно, чтобы Грузия двигалась по пути демократии, ибо, как известно, НАТО это прежде всего политический блок, то есть блок стран, разделяющих общие ценности. И главным тестом на наличие этих ценностей у Грузии будут назначенные на 8 октября выборы в парламент страны. От того, насколько прозрачно и демократично пройдут выборы в парламент самым непосредственным образом зависит интеграция Грузии в НАТО. Внешние факторы для этой интеграции сегодня более чем благоприятные. Слоган, который повторил Йенс Столтенберг — больше НАТО в Грузии, сегодня означает больше демократии. Нам критически пройти этот внутренний экзамен. Конечно, в том же НАТО сидят не оторванные от земли идеалисты, все прекрасно понимают и слабость демократических институтов в стране, и природу нынешней власти. Все, что от нас сегодня требуется. так это вести себя в рамках приличия, конечно, прежде всего это требование к властям, но оно распространяется и на общество в целом.
