«Я — российский Клинтон: у меня такое же образование и возраст», — заявил когда-то Владимир Жириновский. Он родился в Алмате в Казахстане через год после окончания Второй мировой войны и получил имя Владимир Ейдельштейн. Он окончил Институт стран Азии и Африки Московского государственного университета и там же вечернюю юридическую школу. В 1989 году Жириновский основал Либерально-демократическую партию России (ЛДПРР) и стал ее председателем. С тех пор он превратился в крайне националистического лидера, который зачастую ведет себя агрессивно по отношению к оппонентам. С этим согласуются и его суждения, узнать которые нам помог Международный дискуссионный клуб Academia Socrates.
— Что вы думаете о миграционной волне с Ближнего Востока и из Африки, накрывшей Европу?
— Первые подобные мигранты приехали в Европу приблизительно в 1950 году, и Европе действительно удалось большую часть из них интегрировать. Однако тогда были совершенно другие условия. Нынешний поток мигрантов окажет на Европейский Союз негативное влияние, и сегодня на то есть сразу несколько причин. Во-первых, такие европейские страны, как Германия и Франция, как будто предоставляют мигрантам право приехать, получать гарантированные денежные пособия, иметь особенные условия жизни, и при этом никто не будет гнать их на работу.
Это формирует очень опасную тенденцию: люди приезжают целыми семьями и с легкостью получают от государства бесплатное жилье и ежемесячно от трех до пяти тысяч евро, на которые можно жить припеваючи. Мигранты селятся компактно и не считают нужным участвовать в жизни местного общества. В итоге это крайне возмущает местное население. Люди не понимают, почему должны оплачивать праздную жизнь переселенцев, даже если раньше их жизнь была очень трудной и даже ужасной.
Во-вторых, сами беженцы — это преимущественно молодые мужчины, которых везде отвергали, и их жизнь была трудной. Нередко они воевали, страдали и рассчитывают на то, что после переезда в Европу все у них наладится, как по мановению волшебной палочки. Но они видят, что их загоняют в лагеря, проверяют, не пускают к остальным, а наоборот, держат за колючей проволокой. Они не получают того счастья и тех благ, о которых мечтали. Это они расценивают как унижение и ведут себя так, как умеют. Я их не оправдываю, но такова человеческая психология. Все это накладывается на радикальные и экстремистские идеи, которые в среде мигрантов формируют идеологию террора.
В-третьих, современную Европу можно сравнить со старухой, такой рафинированной интеллигенткой, которая отстаивает равные возможности и идеалы справедливости, не понимая, что все это очень общие понятия. Подобное идеальное общество можно создать только в совершенно замкнутом пространстве. С приливом миллионов людей с совершенно другой культурой и традициями из намного более агрессивной среды все эти идеалы рушатся.
Сегодня я вижу только одно спасение для интеллигентных европейцев — отказ от любой денежной помощи переселенцам и ужесточение иммиграционных правил. Если сейчас не предпринять этих мер, то потом, когда возмущенные европейцы демократическими средствами через выборы приведут к власти современных фашистов, как случилось в Германии в 1933 году, это вам обойдется намного дороже.
— В 1970 году вы окончили Институт стран Азии и Африки Московского государственного университета по специальности «турецкий язык и литература». Что вы думаете о Турции Реджепа Эрдогана, ее членстве в НАТО и нынешних отношениях с Россией?
— Турция стремится в Европу уже 500 лет — с момента взятия Константинополя. Однако Запад Турцию не воспринимает. Вот уже более 50 лет ее хотят принять в Европейский Союз, но боятся того, что Турция станет его полноправным членом. Поэтому теперь Эрдоган может развернуть страну на север, к дружбе с Россией, и главный акцент в отношениях, экономических, торговых, военных и других, сделать на ней. Так может быть заложена основа для перспективного сотрудничества России, Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Конечно, с Ираком и Сирии сотрудничать можно только после окончания войны. Вместе с Содружеством Независимых Государств это будет около 500 миллионов человек. Объединение такое же огромное, как и Европейский Союз, однако более многообещающее.
А Турция? Она одновременно занимается пятью вещами: притупляет армянский и курдский вопрос, ограничивает усилия пантуркизма и панисламизма, а также развивает многообещающие экономические отношения, в рамках которых можно достичь уровня 100-200 миллиардов долларов. У турок мы можем покупать все, что они производят, как и они у нас. В этом союзе выгоды есть для обоих. Мы не собираемся никому бесплатно помогать, как это было во времена СССР, но подобный союз может сформироваться на взаимовыгодной основе.
То же самое с Ираном. Турция и Иран — страны, которые мало куда входят. Их никто особенно не приветствует. Кроме того, они не играют первую скрипку в международном оркестре. А вместе с нами они смогут это сделать уже на следующем концерте. В союзе с Россией они очень быстро поднимутся. В перспективе Иран может возглавить шиитскую часть мусульманского мира. Кстати, все или почти все соседи Ирана его уважают: Афганистан, Азербайджан, Йемен, Сирия, Ливан. Турция же может стать лидером суннитской части исламского мира. Как только они разделят таким образом функции, они, будучи друзьями, не захотят друг друга убивать.
— Армия НАТО укрепляет свои позиции у границ с Россией. Может ли это закончиться ядерной войной?
— Войны не будет, но ситуация такая, что никогда не говори никогда. Так что, может, война и будет. Да, даже ядерная война в принципе может случиться. Ведь когда уже начинают стрелять, остановить это уже трудно. Никто не знает, что за ракеты летят — с ядерной или неядерной боеголовкой. Все это вопрос денег. Просто кто-то хочет заработать и специально провоцирует. Провоцирует для того, чтобы получить достаточно заказов.
Для этого не требуется особенного ума — это закономерно. Зачем погибать: чтобы США получили несколько финансовых инъекций, чтобы вернулись деньги, вложенные в производство вооружений? Ведь в таком случае можно все потерять. Вопрос в том, кто после подобной войны будет строить новую Америку? Все крупные города США и предприятия — все будет лежать в руинах, от которых будет подниматься дым. У нас в руинах будет половина страны, потому что у России огромная площадь. Да, мучиться будут все. Зачем нам такое, если мы можем спокойно и мирно договориться. Учесть интересы США и России для всех будет выгоднее и дешевле.
Ведь даже Дональд Трамп, похоже, склоняется к подобному решению. Он собирается заниматься американскими делами и не хочет, чтобы кто-то в них вмешивался. А мы не сторонники вмешательства в американские проблемы. Но и мы не хотим, чтобы кто-то вмешивался в наши дела.
— Что вы думаете о президенте Владимире Путине?
— Он несет ответственность за внешнюю политику, а она не дает особенных поводов для критики. По большей части мы ее одобряем, но, пожалуй, предлагаем вести себя и действовать еще более жестко. Правда, мы не согласны с его шагами в экономическо-финансовой области и очень резко его из-за них критикуем. Также мы против дальнейшей приватизации, которую проводит правительство, и которую под собственную ответственность поддерживает глава государства.
Скорее всего, нам не удастся осудить руководителей СССР, которые привели эту державу к распаду. Мы внесли в Государственную Думу заявление об осуждении всех ошибок и нарушений закона, произошедших во времена правления Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Но партия «Единая Россия», которая сама себя называет партией президента, не поддержала это предложение, и мы до сих пор не можем внести этот вопрос в повестку заседаний.
Сегодня ЛДПР критикует по многим вопросам внутренней политики современную исполнительную власть, в главе которой стоит Путин. Посмотрите хотя бы мои десятиминутные выступления, в которых звучит бескомпромиссная критика по разным вопросам.
— Чем, по-вашему, закончатся выборы в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации?
— ЛДПР уже имеет опыт побед. 23 года назад на первых выборах в Государственную Думу мы были первыми в партийных списках. Тогда система выборов была смешанной — по партийным спискам и регионам. Сегодня у нас есть большие шансы оказаться на втором месте, но я не исключаю и победы, потому что подрастает новое поколение, которое уже не вспоминает о коммунистах, и укрепляются позиции разочарованных консерваторами. Кто остается? Только ЛДПР.
Перед людьми множество проблем. По ним ощутимо бьет инфляция, рост цен, снижение пенсий. Все это говорит не в пользу «Единой России». Поэтому в знак протеста, стремясь как-то наказать правящую партию, еще больше избирателей может проголосовать за ЛДПР. Ведь они понимают, что определенные шансы в итоге есть только у «Единой России», ЛДПР и Коммунистической партии Российской Федерации. Поддерживать коммунистов не имеет особенного смысла, потому что они представляют прошлое. А «Единая Россия» рулит уже много лет. Поэтому избиратели могут отвернуться от этой партии, и ЛДПР получит еще больше голосов. Например, в 1993 году мы планировали получить один-два мандата, а оказались на первом месте. Тогда мы получили 64 мандата.
