Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Путин — советский человек. Он жесткий, недемократичный, но он не Сталин — даже близко этого нет», — говорит Владимир Познер, влиятельный журналист. «Путин — представитель мессианского типа лидера, — говорит Познер. — Он патриот, он заботится о России так, как считает нужным. Он считает, что он заботится о России больше, чем все остальные».
Когда в середине и в конце 1990-х годов я работала в Москве руководителем бюро ныне несуществующей WorldWide Television News (принадлежавшей и проданной сетью ABC News), каждую неделю по причине «деловых разногласий» погибал как минимум один «иностранный» бизнесмен. Это далеко не всегда были европейские и американские бизнесмены: зачастую такая участь постигала предпринимателей из недавно обретших независимость бывших советских республик. Одной из жертв стал мой друг и коллега Тамаз — грузин по национальности — которого застрелили на лестничной клетке его дома в Москве спустя всего несколько дней после того, как он подписал контракт с западной компанией вопреки желаниям своих российских партнеров.
Это стало символом распада некогда жестко контролируемого общества, охваченного смятением после краха центрального правительства. Борис Ельцин, который в тот период времени занимал пост президента, был храбрым человеком, сторонником свободы слова и свободы прессы, яростным противником коммунизма. Но он был чрезвычайно плохим руководителем. Ситуацию еще больше осложняло его стремительно ухудшающееся здоровье, которое не внушало россиянам никакой уверенности в завтрашнем дне. Критики в то время утверждали, что Россия стоит «на коленях».
Стремительный приход к власти
В этот момент на арене появился Владимир Путин, фаворит Ельцина, никому не известный офицер КГБ, прибывший из Санкт-Петербурга и назначенный Ельциным сначала заместителем руководителя администрации президента (1997), премьер-министром (1999), а затем и исполняющим обязанности президента, когда в канун Нового года Борис Ельцин досрочно ушел в отставку. В марте 2000 года Путин был избран президентом, одержав решительную победу над своими соперниками.
Одним из первых шагов Путина после вступления в должность президента в 2000 году стало ограничение свободы действий российских олигархов. Самыми известными примерами стали Михаил Ходорковский и покойный Борис Березовский. Между тем, число убийств, связанных с бизнесом, резко упало. Западные аналитики и СМИ объясняют последовавший за этим рост числа политических убийств — по крайней мере, отчасти — политикой Кремля: член партии «Либеральная Россия» Сергей Юшенков (2003), главный редактор российского издания Forbes Пол Хлебников (2004), журналистка Анна Политковская (2006), бывший офицер спецслужб Александр Литвиненко (2006)…
«Путин — советский человек. Он жесткий, недемократичный, но он не Сталин — даже близко этого нет», — говорит Владимир Познер, влиятельный журналист, автор и ведущий еженедельной программы на российском «1 канале», которую сам он характеризует как «смесь Чарли Роуза и программы Hard Talk на ВВС».
Но послужной список Познера этим не ограничивается. Он «инсайдер», своеобразный летописец истории России со времен холодной войны до настоящего момента. Когда я работала в Москве, наши пути с ним несколько раз пересекались в 1980-х и начале 1990-х годов. Он даже дал мне интервью по Skype.
Познер — сын француженки и русского еврея, заподозренного в шпионаже американским правительством — которому сейчас уже 82 года, вспоминает, что его карьера началась в 1958 году, после окончания Московского государственного университета, с должности «так называемого журналиста» в отделе дезинформации КГБ. Затем он сменил несколько идеологически окрашенных редакторских должностей и оказался в редакции радиовещания на США и Англию на радиостанции «Голос Москвы». Уже в 1979 году, задолго до Горбачева и гласности, Познер регулярно появлялся на американских телеканалах, таких как KABC в Лос-Анджелесе и АСВ. С 1991 по 1996 год Познер жил в США, получил американский паспорт (который до сих пор у него есть) и даже вел ток-шоу на телевидении вместе с Филом Донахью (Phil Donahue), которое транслировалось по вечерам на канале CNBC. («Роджер Эйлз (Roger Ailes) закрыл его», — с сожалением вспоминает Познер.) За вклад в развитие телевидения в США Познер удостоился трех наград «Эмми».
Авторитет и позиции Познера как обозревателя вполне могли измениться в современной несоветской России — иногда его называют прозападным и антипутинским либералом, но он занимает выгодное положение среди представителей власти, и он часто встречается с президентом России.
Итак, что мы можем сказать о Путине, о его власти, о том, как он ее получил и удерживает.
«Путин — представитель мессианского типа лидера, — говорит Познер. — Он патриот, он заботится о России так, как считает нужным. Он считает, что он заботится о России больше, чем все остальные». Путинский рейтинг одобрения в 80% указывает на то, что россияне тоже так считают. Несмотря на санкции и снижение уровня жизни, Путин дал своим последователям то, что, с их точки зрения, гораздо важнее. «Он апеллирует к их чувству гордости, — объясняет Познер. — Он восстановил Россию, снова сделал ее влиятельной силой на международной арене. Теперь он хочет, чтобы с Россией считались — особенно США».
Консолидация власти
15 лет правления Путина стали периодом консолидации власти, кульминацией которой стала «отставка» давнего друга и — с 2011 года — главы президентской администрации Сергея Иванова, которая произошла этим летом. «Иванов тоже был офицером КГБ, где он занимал более высокий пост, чем Путин, — рассказывает Познер. — Мне кажется, что отношения между ними сейчас совершенно не похожи на то, что было раньше. Сейчас стало ясно, что Иванов не станет премьер-министром или следующим президентом России». Его преемник — бывший помощник Иванова, 44-летний дипломат Антон Вайно — гораздо менее опытный и, по всей видимости, гораздо более сговорчивый, о чем говорит Познер и многие представители СМИ.
Создается впечатление, что сегодня Путин существует в своеобразном пузыре согласия и единодушия. «Его ближайшие соратники — это либо люди, с которыми он работал еще в Ленинграде, либо те, кто не готов противостоять ему. Он ясно дает понять, что он не намерен делиться властью», — продолжает Познер. Между тем, такое положение вещей тормозит диверсификацию экономики — не секрет, что сам Путин это поддерживает. Но финансовая власть — это мост для перехода в политическую власть. Между тем, хотя вторжение России на Украину и аннексию Крыма можно рассматривать как пример бряцания оружием со стороны России («Россия считает вероятность появления войск НАТО со стороны Украины и американский флот в Крыму экзистенциальной угрозой, какой США считали советские ракеты на Кубе», — утверждает он), Познер считает, что Путин не планирует захватывать власть в одном из государств Балтии. «В этом нет абсолютно никакого смысла. Это будет нападением на члена НАТО — зачем ему это делать?»
Однако такая линия мысли не убедила НАТО отказаться от планов по размещению сил сдерживания у российских границ — российские лидеры были убеждены, что им не стоит этого ожидать. В январе Путин сам сказал в интервью немецкой газете Bild, что в 1990 году тогдашний генеральный секретарь НАТО Манфред Вёрнер (Manfred Woerner) гарантировал России, что альянс не будет расширяться на восток после падения Берлинской стены, потому что это расколет Европу и изолирует Россию. По словам Путина, Россия была слишком занята решением внутренних проблем, ставших результатом распада СССР, чтобы отстаивать свои интересы в спорах с НАТО.
По словам Познера, те же самые внутренние проблемы помешали стране попросить у США финансовую помощь в начале 1990-х годов, когда она переживала особенно тяжелый период. «США могли бы выдвинуть нечто вроде плана Маршалла, который был предложен в конце Второй мировой войны, — говорит он. — Они могли оказать финансовую помощь, при этом контролируя процесс расходования этих денег, и ускорить демократическое развитие России. В этом случае сегодня Россия была бы совершенно другой страной. Вместо этого Вашингтон сказал: “Вы угрожали нам в течение 40 лет, и теперь вам придется за это заплатить, поэтому заткнитесь и смиритесь с вступлением новых членов в НАТО”».
Между тем, соглашение между США и Россией о перемирии в Сирии, заключенное в середине сентября, несмотря на возражения Вашингтона, пока действует. Однако поможет ли это российскому лидеру получить место за столом ведущих мировых лидеров, пока остается неясным. Возможно, для этого потребуется гораздо больше времени и смена поколений. «Сегодня Россия — это новая страна, которой управляет старое поколение из совершенно другого мира. Людям, которые принесут с собой настоящие перемены, пока по 20 с небольшим лет», — отмечает Познер.
Выборы и отношения с иностранными государствами
В сентябре в России пройдут парламентские выборы, однако никаких значительных перемен не ожидается, как утверждает консалтинговая фирма Teneo Intelligence, чей аналитик Отилия Дхант (Otilia Dhand) недавно написала: «Вероятнее всего, в парламенте появится несколько новых лиц, но господствующее положение в Думе сохранят прокремлевские партии. Более того, значительные изменения в высшем экономическом руководстве также маловероятны. Хотя такое положение вещей способствует преемственности политики, после выборов никаких улучшений в прогнозах структурных реформ не ожидается». Однако этот анализ не помешал Standard & Poor’s повысить свой прогноз для России на 2017 год с «негативного» до «стабильного». «Санкции, — говорит Познер, — скорее всего, просто сойдут на нет».
Отчасти будущая роль Путина на международной арене будет зависеть от того, кто одержит победу на выборах в США. Сам Путин пока никак не комментирует этот вопрос, но такие аналитики, как Александр Баунов из Московского центра Карнеги, считают, что Хиллари Клинтон — благодаря ее огромному опыту в политике — станет подходящим партнером для Путина, который, как ожидается, будет баллотироваться еще на один шестилетний срок. Согласно широко распространенному в Москве мнению, эти два лидера относятся друг с другу с чрезвычайной настороженностью. «Меня пугает, — признается Познер, — что нет доверия ни с со стороны США, ни со стороны России. Нам придется вернуться к принципу 1988 года, которым руководствовались Рональд Рейган и Михаил Горбачев: доверяй, но проверяй».
