Скрупулезное международное расследование обстоятельств гибели почти 300 человек на борту рейса Малайзийских авиалиний МН17 завершилось, и следователи в своем отчете недвусмысленно указали пальцем на Россию. Столь чудовищного преступления должно быть достаточно, чтобы убедить Запад пересмотреть свой подход к проблемам с Россией. Однако похоже на то, что он слишком часто попадает в западню собственных представлений о неизбежности, а то и желательности хотя бы ограниченного сотрудничества с режимом Путина. Между тем, этот режим на каждое предложение Запада о взаимодействии отвечает новой чередой убийств.
Например, российское нападение на гуманитарный конвой ООН в Сирии снова разорвало в клочья попытки США найти взаимопонимание с Москвой по сирийской проблеме. Эта атака, которую следует проанализировать на предмет возможного совершения военного преступления, произошла после неутомимых американских поисков хотя бы одного вопроса, по которому с Россией можно было бы наладить прагматичное сотрудничество.
Новости о возобновлении кампании бомбардировок в Сирии начали поступать вскоре после сообщений о том, что американские спецслужбы всерьез обеспокоены тайным российским вмешательством в президентские выборы. Все это уже не должно удивлять после событий последних восьми лет, в том числе, после войн России в Грузии, на Украине и в Сирии. Если оглянуться назад, невозможно не признать, что мы очень далеко ушли после того, как Джордж Буш заявил, что взглянул в глаза Путину и ощутил его душу. Однако западные лидеры почему-то по-прежнему думают, что простое решение наших проблем с Россией заключается в нахождении каких-то иллюзорных общих интересов в ходе переговоров с Путиным.
А что, если этот подход ошибочен? Что, если западные лидеры исходят из неверной посылки? Что, если все это время у нас были неправильные представления о характере путинского режима, и это непонимание стало причиной наших неудач?
Если те выводы, которые мы делаем, вновь и вновь оказываются неверными, значит, нам надо пересмотреть свои исходные позиции. Ключевые концепции режима, такие как пирамида власти, роль Путина как ее создателя, первопричины кремлевской политики, направленной на укрепление власти внутри страны, а также возможность поиска приемлемых альтернатив Путину внутри самого режима, следует по-новому и очень тщательно проанализировать, если мы хотим точно понять, с чем имеем дело.
Теория «великого человека» и прочие методы, подчеркивающие роль личности в истории, постоянно создают у нас соблазн искать источник наших проблем с Россией в личности самого Путина. Это ошибка. В путинской России система, которой он руководит, намного важнее его самого.
Любой, кто посвятил достаточно времени исследованию природы данного режима, может привести немало доказательств в пользу этого аргумента. Уже несколько лет ученые, дипломаты и даже обвинители придерживаются очень простого и удобного довода о том, что российский режим сродни мафиозному государству. Такой вывод вполне естественно и логично вытекает из огромного количества ордеров на арест высокопоставленных российских чиновников. Но западные политики считают неудобным с политической точки зрения приходить к такому заключению, свидетельством чему является неизменность их подходов к России.
К сожалению, большинство западных стран, используя концепции, применимые к авторитарным режимам в целом, считают, что они очень хорошо научились выстраивать отношения с правительством Путина. Но мафиозное государство требует к себе совсем иного подхода, нежели государство авторитарное. Так, руководителям западных дипломатических ведомств очень трудно объяснить избирателям, почему они должны сотрудничать с мафией; и тем не менее, они рассчитывают на то, что электорат усмотрит в сотрудничестве с российским мафиозным государством важную цель и большой плюс.
Сегодня активность российских спецслужб и степень политического вмешательства превосходит все то, что мы наблюдали в годы холодной войны. Более того, Кремль осуществляет свои грязные махинации и проводит разведывательные операции не только в соседних странах, которые Москва непозволительно относит к сфере своего влияния, но и во Франции, Германии и даже в Соединенных Штатах. Но любые попытки западных стран обсудить необходимые ответные действия, направленные против таких российских усилий, вызывают своего рода аллергическую реакцию, как будто речь идет о возобновлении Западом холодной войны.
Запад до сих пор пытается убедить себя, что в Москве и даже в Кремле есть хорошие парни, которые либо заставят Путина изменить свою деструктивную политику, либо добьются смены режима в России. Мы продолжаем делать ставку на такой исход, так как нам кажется, будто мы понимаем интересы не только российского государства, но и российской элиты.
Единственный недостаток такого подхода в том, что наши представления о российских интересах отражают наше понимание собственных интересов. Минимум результатов, которые достигнуты за более чем двухлетний период санкций против путинского режима, введенных после аннексии Крыма, должны были убедить нас в том, что российская элита не разделяет наши представления о ее интересах. Мы также должны обратить внимание на последние победы Кремля на Ближнем Востоке и в других местах на международной арене, а также на его очевидно прочные позиции внутри страны.
Российское мафиозное государство в стиле КГБ не согласится самоликвидироваться. Его можно остановить, но для начала западные руководители должны пересмотреть свои предположения о Путине и о России. Они также должны подготовить своих избирателей к длительному противостоянию, не возлагая слабые надежды на смену режима в обозримом будущем.
Марюс Лауринавичюс — научный сотрудник Хадсоновского института и аналитик фонда Baltic American Freedom, занимающийся вопросами безопасности.
