Я попытаюсь объяснить смысл этого, как кажется, несуразного заголовка. Я пробовал сделать это несколько раз, когда читал университетский курс под названием «Введение в международное право». Я перемежал теорию примерами из практики. Когда я подошел к проблемам морского права, то не устоял перед искушением оказаться на побережье Западной Африки, на очень загруженной трассе так называемого Малаккского пролива. Правда, он не имеет ничего общего со словацкими Малацками, а имеет отношение к малайзийскому, ранее португальскому поселению Малакка. Через этот пролив проплывают нефтяные танкеры и суда с самыми разными грузами на пути в Восточную Азию. Многие суда останавливаются у западноафриканского побережья — к радости пиратов. Ведь порты переполнены, там «пробки», и нередко ожидание причала может затянуться на многие месяцы. А в этом время пираты — нередко при поддержке береговой полиции — начинают свою «работу»: они приближаются в темноте к судну, крадут товар, который потом попадает к дистрибьютерам и в магазинчики в близлежащем Лагосе, бывшей столице Нигерии, африканского государства с самой большой численностью населения.
Вернемся из тех краев на палубу одного из ожидающих судов. Их пребывание не только слишком продолжительно, но и неприятно и даже опасно. Пираты регулярно воруют не только товары, но и членов экипажа, как правило тех, кто получше и противоположного пола. Девушки безуспешно защищаются, напрасно в темноте звучат стоны сирен: патрульные лодки не поспевают. Такая трагедия повторяется нередко.
Но бывают исключения, и все они — советская заслуга, плодами которой пользуются до сих пор. Предостерегающий эффективный прецедент случился еще во времена СССР, когда капитан с подготовленным, хорошо натренированным экипажем обоснованно ожидал ночного пиратского нападения. Оно действительно произошло: судно производило убедительное впечатление полной неготовности. Пираты бесшумно подплыли, ловко взобрались на палубу, где, однако, их уже поджидала подготовленная команда с пулеметами, из которых и перестреляла алчных грабителей, всех до одного. Никаких снисхождений и переговоров — только море крови застигнутых врасплох разбойников без нарушений каких-либо законов. Обычное международное право в те времена признавало два преступления — захват в рабство и пиратство — такими серьезными, что позволяло вмешиваться любому государству, даже, скажем, Чешской Республике, у которой по жестокой иронии природы и моря-то нет. Вот так было. Новость распространилась по миру, и суда под красным флагом приобрели заслуженный иммунитет, на который ни один бандит не решался посягнуть. Я рассказывал студентам, а они согласно кивали, и ни один из них не встал, чтобы помахать списком прав человека. Да, такие правила на упомянутых бандитов не распространяются. И тогда никто в аудитории не пожаловался на такое обращение с подобными преступниками.
Но время идет, многое меняется. У нас ислам, много ислама, и необходимы любые решения, в особенности в американских условиях. Пойманные террористы, включая организаторов теракта 11 сентября с падением небоскребов, несколько лет ожидали трибунала. Я не помню, чтобы кто-то рекомендовал отменить крайне тактичное судебное решение, несмотря на очевидный факт, что подобные террористы не имели права на получение статуса военнопленных согласно все еще действующим правилам начала XX века (пойманных бы расстрелять, но прежде — допросить, ведь существуют эффективные методы, чтобы заставить их заговорить. Например, зажженная трубка у глаза слишком молчаливого пленного).
Саморазрушительная политическая корректность, как болезнь, распространяется в разных формах.
Пример — массовое убийство на военной базе Fort Hood в Техасе: 18 погибших, 25 тяжело раненых. Преступник, майор Нидал Малик Хасан, начал стрелять со словами: «Аллах акбар!» Своих взглядов он не скрывал, но никто не решился из обоснованных опасений привлечь к нему внимание, потому что все боялись обвинений в исламофобии, в расизме. Очередной триумф политической корректности. Массовое убийство официально превратилось в «травму на рабочем месте». Начали громоздиться эвфемизмы, а Обама ни разу так и не использовал словосочетания «исламский терроризм» применительно к происходящему.
После трех лет тщательной подготовки на базе в Гуантанамо перед трибуналом предстали пять джихадистов, самым известным из которых был Халид Шейк Мохаммед, считавшийся главным организатором терактов 11 сентября. Он сам заявлял об этом, а также о причастности к 30 другим террористическим актам, в том числе к обезглавливанию американского журналиста еврейского происхождения Дэниела Перла. Обвиненные игнорировали судебную процедуру, падали на колени, громко молились. От имени своего клиента адвокат потребовал прочитать имена всех жертв терактов 11 сентября, и это заняло более двух часов. Один из обвиняемых сделал из судебного документа самолетик и запустил его на микрофон как в символ небоскреба. Цинизма добавила и адвокат одного из убийц: она предложила присутствующей в зале сотруднице суда максимально прикрыть тело, потому что, увидев часть женской кожи, ее клиент может совершить грех.
Деликатность в отношении чувствительных убийц, без колебаний отрезающих головы — это очередной триумф игры вокруг обостренной чувствительности — еще одного эффективного оружия террористов. Попытки посмеяться над американской системой действительно увенчались успехом. Со всеми обжалованиями финансово затратный процесс затянется по крайней мере на четыре года.
«Вот бы россияне были нашим образцом», — быть может, вздохнет кто-то, и с ним трудно не согласиться. Приведу пример еще из советских времен. В 1985 году в Бейруте, столице Ливана, были похищены четыре советских дипломата. Похитителями были члены организации «Хезболла», финансируемой Ираном. Они добивались, чтобы Москва вынудила сирийскую армию остановить свое наступление на военные силы исламистов.
Москва проигнорировала это требование, а похитители из «Хезболлы» отреагировали убийством одного из дипломатов. Его тело, изрешеченное пулями, они бросили на помойке. Но на этот раз Москва начала действовать немедленно. Соответствующая группа КГБ сама совершила похищение, захватив человека, связанного с высокопоставленными кадрами «Хезболлы».
После, по информации, полученной от журналиста Бенни Морриса из Jerusalem Post, ребята из КГБ кастрировали пленника, а отрезанное мужское достоинство послали в качестве убедительного доказательства полной решимости так же действовать и дальше. Родственникам похищенного они передали список других близких с перечнем их адресов, а также с заверениями в готовности отправлять новые посылки с таким же деликатным содержанием.
Юрий Перфильев, глава местной базы КГБ, устроил себе встречу в Бейруте с аятоллой Мухаммадом Хуссейном Фадлаллой, высокопоставленным духовным деятелем «Хезболлы». Согласно книге «Секретная война с Ираном», Перфильев описал ситуацию как трагическую, добавив, что трагедией может стать и то, что советская ракета «случайно, совершенно случайно упадет на святой иранский город Кум вблизи советской границы».
«По всей видимости, это подействовало», — смеялся Перфильев в беседе с автором названной книги. Трех советских (российских) дипломатов тут же отпустили.
В плену до сих пор остаются европейцы и американцы, но ни одного гражданина бывшего Советского Союза. «Это метод, которым пользуется СССР, — процитировал Моррис источник в Jerusalem Post. — Они действуют, а не говорят. И это язык, который „Хезболла“ понимает».
Пусть читатель сам решит, какому решению — российскому или вашингтонскому — отдать предпочтение.
