Агрессивная военная политика Владимира Путина приводит ко все большей международной изоляции российского президента. Во вторник на прошлой неделе ему пришлось отменить свой визит в Париж, поскольку Франсуа Олланд предупредил о том, что выскажется со всей прямотой по поводу варварских бомбардировок Алеппо российской авиацией. Французский президент назвал их «военными преступлениями», которые могут быть осуждены Международным уголовным судом. Но самым показательным является случай с русским православным собором, который Путин хотел открыть во французской столице 19 октября.
Это история, наполненная интригами, дипломатическими хитростями и имперскими устремлениями. И через все это проходит религия. В рамках своих усилий по восстановлению символов исчезнувшей советской империи в середине прошлого десятилетия Путин принял решение о строительстве большого православного собора в Париже. Во французской столице уже был православный собор в честь Александра Невского, где венчался Пабло Пикассо, но он был в подчинении Константинопольского патриархата.
Путин поручил проект Владимиру Кожину, в то время управляющему делами президента РФ, пользовавшегося его огромным доверием. Именно Кожин и сам Путин убедили правительство Николя Саркози продать России великолепный участок земли площадью в 4.200 квадратных метров, где раньше располагался Институт метеорологии. Он находился на набережной Брэнли (Branly), на берегу Сены между Эйфелевой башней и мостом Альма.
Многие хотели заполучить этот участок и предлагали немалые деньги, прежде всего Россия и Саудовская Аравия. Первая предлагала 73 миллиона евро и хотела построить на нем собор. Саудовцы, предлагавшие намного больше, хотели возвести там огромную мечеть.
После долгих процедур и согласований Саркози принял тогдашнего Патриарха всея Руси Алексия II, объяснившего ему необходимость строительства достойного храма для 200 тысяч прихожан Русской православной церкви, проживавших в Париже. Осуществление проекта было ускорено, и в итоге конкурс выиграл знаменитый архитектор Мануэль Нуньес-Яновски (Manuel Núñez-Yanowsky), сын испанского республиканца.
«Знаете, почему это будет находиться здесь», рассказывает мне по телефону этот французский архитектор о своем разговоре в Елисейском дворце, когда ему показывали карты и чертежи проекта. «Мне указали на храм и крест и добавили: если не это, то здесь будет полумесяц».
Заинтересованность и настойчивость Путина в ускорении работ привели к тому, что министр культуры Фредерик Митерран (Frédéric Mitterrand) в правительстве Саркози назвал будущий собор «Святым Владимиром на Сене». Для российского посольства в Париже он стал главным проектом, считают в мэрии. Именно в мэрии социалист Бертран Деланоэ (Bertrand Delanoë), бывший в ту пору градоначальником, поставил перед собой возвести храм, который сейчас называется Собор Святой Троицы. «Это оскорбление русской души, Православной церкви и Парижа», обрушивался он с критикой на консерватора Саркози.
Вступив в должность президента в 2012 году, Олланд решил не вступать в полемику со своим популярным мэром и распорядился радикально пересмотреть весь проект. Он не может быть осуществлен «по техническим и эстетическим причинам», подытожила его министр культуры Аурели Филипетти (Aurélie Filipetti).
Все это вызвало активные действия Москвы. В июле в дело вмешался Путин, который встретился с Олландом. В итоге они пришли к компромиссному решению, жертвой которого стал Нуньес-Яновски. «Они зарубили мой проект и заключили сделку». Ее суть заключалась в том, чтобы поручить строительство французскому архитектору Жану-Мишелю Вильмотту (Jean-Michel Wilmotte), имевшему опыт осуществления масштабных проектов в России. «Мой проект состоял в сочетании традиций и современности, а они в итоге сделали что-то вроде дома богатого араба», негодует Нуньес-Яновски.
Строительство пошло с невиданной скоростью после окончательного одобрения проекта в январе 2014 года. На этот раз в основу огромного здания высотой порядка 30 метров, увенчанного пятью величественными позолоченными куполами, не закладывали землю, привезенную из России. Когда в XIX веке рядом с Триумфальной аркой строился собор в честь Св. Александра Невского, состоявший всего лишь из трех небольших башен, в его основании была положена горсть земли, привезенная русским царем из России.
Однако цель остается все той же «Это великое возвращение России на мировую арену. Путин хочет этим сказать: мы вернулись в Париж, на этот раз на берега Сены».
На финишной прямой Кремлю пришлось преодолеть еще одно испытание, потребовавшее больших дипломатических и финансовых усилий, что иногда одно и то же. В июне 2014 года Арбитражный суд в Гааге вынес постановление о компенсации бывшим акционерам ЮКОСА 50 миллиардов евро.
Чтобы вернуть эти деньги, партнеры бывшего владельца компании Михаила Ходорковского потребовали наложить арест на российское имущество за рубежом, в частности, на парижский собор. Французская судебная система пришла в движение. Кремль тоже и добился, что французское правительство ужесточило закон о процедуре наложения ареста. Возможно, в качестве в обмен Россия почти не требовала неустойки после решения Олланда не поставлять Москве десантные корабли-вертолетоносцы «Мистраль», по которым уже был подписан контракт.
Собор, защищенный теперь дипломатическим иммунитетом, предстанет перед публикой во всем своем великолепии 19 октября. Но Путина на церемонии открытия не будет. Это пятно, хотя и небольшое, на огромном флаге, который он поднял в самом сердце Парижа.
